люди

Студент стоял на остановке и ждал 46 автобус, чтобы доехать до улицы, на которой живет его друг. Сегодня у них запланирована встреча по случаю переезда одногруппника из общежития на съемную квартиру. В наушниках играла музыка, что хоть как-то отвлекало от долго ожидания транспорта.

Было восемь часов вечера, зимняя погода не давала согреться, а только толкала на мысли о том, как же долго придётся стоять в ожидании? Снегопад укрывал город белоснежным одеялом; ветер щипал порозовевшие щеки, из-за чего хотелось замотать шарфом всё лицо; а ещё лучшим способом было убежать от мороза — зайти в кафе, магазин или вовсе забежать домой и выпить горячий чай.

Третьекурсник не был готов к такому резкому похолоданию, поэтому из верхней одежды на нём было только серое пальто, предназначенное больше для ношения осенью, а не в начале зимы, и темно-синий шарф. Его руки начинали замерзать в карманах, поэтому он вынимал их из "укрытия" и пытался согреть своим дыханием. Нос уже покраснел так, что приходилось зарываться в шарф, поглядывая на подъезжающий транспорт в надежде на прибытие нужного.

Но наш студент только стоял и ждал, думая о том, что по приезду к другу выпьет чего-нибудь крепкого. Иногда в его голове пробегала мысль о встрече с девчонкой с первого курса — они почти не общались, но если начинали разговаривать, то их было уже не остановить. Сегодня он вновь сможет рассказать ей о жизни бедного третьекурсника, узнать о собеседнице чуть больше и вообще весело провести время.
Вновь проехал пустой и автобус ненужного студенту номера. Людей на улице практически не было, в трамваях и маршрутках можно было разглядеть не больше восьми человек, в автобусах их было максимум десять. На остановке стоял один третьекурсник и маленькая девочка лет девяти.

Школьница была одета в зимний комбинезон малинового цвета, на голове была белая шапка со снежинками, прикрывающая уши, а шею обвил белый шарф. Руки девочки грелись в розовых варежках, а ноги — в чёрных детских сапожках. Иногда на её рыжие ресницы садились снежинки, а некоторые попадали прямо в глаза — стоил только девочке посмотреть на чёрное небо. От этого она тут же закрывала глаза и тёрла их рукой, ожидая, пока снежинки растают.

Она возвращалась из художественной школы, о чём говорила её большая сумка, куда обычно кладут листы формата А5, скорее всего, в ней же находились краски, кисточки, палитра и другие принадлежности.

В этот вечер мама маленькой художницы задержалась на работе и не смогла забрать её, а папа находился в командировке. На случай, если девочке придётся возвращаться домой одной, мама сделала дубликат ключей и попросила дочку хранить его в своей сумке. Она сильно ругалась, когда однажды услышала, что ребёнок потерял ключи, но, как выяснилось, они были просто переложены в карман куртки, а не потеряны.

Так они и стояли: маленькая девочка и студент. К остановке подъехала чёрная машина, из которой вышел мужчина средних лет в чёрной куртке. Он подошёл к девочке и начал что-то говорить. На его лице была улыбка, скрывающаяся под чёрными усами.

Студент не подал вида, что заинтересовался появлением незнакомца, но что-то в его голове не давало ему просто стоять и ожидать приезда 46-го автобуса. Через наушники было плохо слышно, так что парень убавил громкость и стал слушать речь мужчины:
— Я приезжал к вам в гости на твоё пятилетие, но ты, наверное, не помнишь, — говорил он, — мама сказала мне забрать тебя, а то ты тут замерзнешь — мороз-то сильный наступил. Она попросила дать тебе ужин, когда мы приедем домой.
— Мне мама не говорила, что за мной приедут.
— Так она всего полчаса назад попросила меня забрать тебя, мол "снегопад-то какой, моя девочка совсем замёрзнет". Не отказывать же ей, тем более, что ты ведь уже дрожать от холода стала. Поехали, у меня в машине печка включена, а дома чай тебе приготовлю, да сам домой поеду.
— Ну, я не знаю, мне же мама не говорила, — девочка побаивалась незнакомца, пытаясь вспомнить его на своём пятилетии, тем более, что гостей тогда было много, но тщетно.
— Я понимаю, — мужчина сменил голос с веселого и даже немного беззаботного на спокойный, обволакивающий, как будто бы он вводил в транс. Он положил руку на плечо школьнице и продолжил, — ты меня не помнишь, но я правда пообещал твоей маме отвезти тебя домой. Как ты думаешь, она будет рада, если я скажу ей, что ты осталась на этой остановке? Ты же взрослая девочка, должна понимать, как мама беспокоится за тебя, а ты так обижаешь её. Ты любишь маму?
— Конечно.
— Вот видишь, а её заботу о себе отталкиваешь — нельзя же так. Тем более, она просила тебе кое-что передать.
— Что?
— Вспомни свою любимую сладость, — ласково улыбнулся незнакомец.
— Она купила мне шоколадку с орехами? — воодушевленно спросила маленькая художница.
— И не одну. Сказала, что ты хорошо себя ведёшь и делаешь успехи в школе. У меня в машине в бардачке как раз лежат. Пойдём?

Мужчина двинулся к машине, останавливаясь около дверцы он посмотрел на девочку, которая прощалась с последними сомнениями в этом незнакомце. Студент пытался не слушать их и ни разу не взглянул в сторону, где находились разговаривающие. "Это не твоё дело" — думал он, стараясь отвлечься. Парень рассуждал о сложности грядущей сессии, у кого лучше взять конспекты по предметам, которые он прогулял на той неделе, где дешевле покупать книги — обо всём, кроме того, что происходило на остановке.

А пока он старался не обращать внимания на случившиеся, девочка села в машину, и уехала. "Ну вот, уже ничего не сделаешь" — сказал третьекурсник самому себе: "Тем более, мне самому пора ехать". Вдалеке виднелся подъезжающий автобус с нужным номером.

Дорога занимала где-то сорок минут, но из-за снега, длительность поездки возросла до часа и двадцати минут. Город медленно засыпал под покровом ночного неба, на котором даже вечером виднелись тёмно-серые облака, следящие за городом. Фонари устремились наверх, словно прокалывали эту опускающуюся темноту, и помогали проходим найти дорогу домой. В некоторых домах горел свет, в других было темно, как будто кусочек неба оторвался и ворвался в комнаты жильцов. Висели гирлянды, раскрашивая улицы в яркие цвета, на вывесках встречались праздничные поздравления: "С наступающим!", "С Новым Годом!". "Наступает 2010" — пронеслось в голове.

Через некоторое время метель совсем не давала ничего разглядеть. Студент сначала даже заблудился, но всё же смог дойти до нужно подъезда. Тепло сразу расплылось по его телу, и третьекурсник встрепенулся. Он тёр ладоши, поднимаясь на нужный этаж. Небольшая физическая нагрузка ещё быстрее согрела его.
— Привет! Заходи! — ему открыл дверь одногруппник, держав в руках пластиковый стаканчик с шампанским, — неплохая погодка, да?

В квартире было человек пятнадцать, звучала музыка и по стенам бегали огни от светового шара. Танцующие улыбались, подпевали, иногда пытались что-то сказать друг другу, но шум музыки не давала им этого сделать. Ритм песен заставлял как минимум мотать головой в такт, поэтому даже сидящие на диване студенты пританцовывали. Рядом с дисководом сидел брюнет в очках и держал в руках диски, переводя взгляд с них на стоящих рядом и обратно, — он обсуждал с друзьями, что ставить. Компания парней курила на балконе и явно о чем-то спорила, метель как будто их и вовсе не волновала, быть может, они просто были очень сильны пьяны, а может, слишком увлечены разговором. На кухне стояли бутылки из-под коньяка, шампанского и водки, рядом с ними были пакеты из-под сока и пластиковые стаканчики. Трое ребят, будучи пьяными, травили друг другу истории из жизни, смеясь на всю квартиру и чокаясь.

Царила атмосфера веселья и праздника. Студент хотел также пойти танцевать, но для начала решил немного выпить. Той самой первокурсницы не было. На кухне он поздоровался с друзьями, которые сразу пригласили его выпить.
— А где виновник торжества? — спросил третьекурсник.
— Так он, по-моему, сдался уже, ты же его знаешь. Посмотри в других комнатах.
— Кстати, насчёт неумения пить… — не сдержав смешок от нахлынувшего воспоминания, один из ребят начал рассказывать новую историю, слушатели также начали смеяться, но наш герой уже вышел из комнаты, услышав только: — на выпускном, помню, был у нас…

Ему не дали увидеться с другом другие знакомые. Он и сам не заметил, как перестал быть трезвым и начал веселиться со всеми: танцевать, рассказывать что-то и смеяться над услышанным, даже выходил покурить с другими на балкон, хотя никогда не имел такой привычки. Ситуация на остановке и вовсе вылетела из головы, как будто и не было той девочки, чёрной машины и незнакомца с усами.

Постепенно количество бодрствующих стало сокращаться, к утру всё стихло: только световой шар не переставал крутиться. Пепельница с потушенными сигаретами, была ветром согнана с балкона на тротуар, пластиковые стаканчики спали на диване, полу и столе. Трое "рассказчиков" на кухне уснули самыми первыми, один из них подложил под голову пустую бутылку из-под шампанского, другой — из-под коньяка, но, будучи пьяным, не заметил, что она была не закрыта, поэтому в комнате стоял запах крепкого напитка, а содержимое бутылки образовало лужу; и только третий положил голову на руки. Остальные разместились по всей квартире: в гостиной, в ванной, в спальне, где уже давно спал "хозяин" квартиры.

Студент проснулся пятым по счёту в спальне, часы на его руке показали "12:35". В этой комнате спало ещё четверо, но он не обратил них особого внимания. Он потёр глаза и подошёл к окну: всё было усыпано снегом, а метель всё не утихала, суетилась.

Через пять дней вновь звучала музыка, алкоголь лился в стаканчики, только людей было чуть больше. Студент поздоровался с прибывшими гостями и погрузился в атмосферу праздника, а о маленькой художнице и вовсе забыл.
— В итоге он месяц в панамке в школу приходил, — вновь рассказывали истории и смеялись, обсуждались новости в вузе, говорили тосты и чокались бокалами. Вечеринка сеяла чувство дежавю: всё также, поменялось только количество гостей, а в душе было всё то же счастье и беззаботность. Ближе к ночи образовалась компания, играющая в карты, были уже и спящие — вновь все разделились на компании.

Студент зашёл в спальню, где находился небольшой книжный шкаф, — его попросили взять книгу, чтобы подпереть стол. На кровати вновь кто-то спал.
— Тост скажите, — протяжно и пьяным голосом сказал спящий.
— Чего? — присел студент. Он не заметил, как сел на пульт, от чего телевизор включился. Был ночной выпуск новостей:
— Девочку нашли в одной из заброшенных больниц, — говорила женщина. На экране появилась фотография пропавшей, которой оказалась та самая девочка с остановки. Студент лишился дара речи.
— Чего? Погромче! — говорил пьяный спящий. Из-за музыки действительно было плохо слышно, поэтому третьекурсник прибавил звук, женщина уже заканчивала:
— Если вам известно что-нибудь о местонахождении убийцы, сообщите в полицию.
— Ты чего застрял? — в дверях показался одногруппник, — потом новости посмотришь, пошли веселиться.
Студента вывели из комнаты, но веселиться он больше не мог, а чувство легкого опьянения словно прошло. "Местонахождение убийцы" — крутилось в его голове, дышать стало невозможно.

Он вышел на балкон, почувствовав холод. Холодный ветер ударил ему в лицо, как будто дав сильную пощёчину. Верхняя одежда парня осталась висеть в прихожей на крючке. Глаза бегали и что-то искали, но не могли ни на что наткнутся; а в голове бушевал шторм из мыслей о том, что случилось. Вспоминалась фотография девочки: большие глаза, приподнятые уголки губ, пламенно-рыже волосы, заплетенные в две косички.

Дома пялились на него, казалось, даже снег летел и укоризненно бросал на студента свой взгляд. Что-то начало давить и сжимать его сердце. "Господи" — повторял он. Его голые руки уже примёрзли к поручню. Был слышен свист метели — сама зима освистала его. Щеки вновь стали чувствовать то же самое покалывание, что и в тот вечер. Холод замуровывал его, лёд охватил тело и превращал в живую статую. "Пусть замёрзну, пусть".

Из квартиры слышалась музыка, какая-то девушка громко смеялась, а потом этот смех подхватили ещё несколько человек. Песня крутилась на повторе и заседала в голове, мелькали огни, летело время. И тогда всё было также, пока та маленькая художница была непонятно где, а люди спали глубоким сном, работали, веселились и не знали о грядущей новости.

А зима всё кричала и бушевала, пытаясь пробудить людей, металась из стороны в сторону, не в силах найти себе место. На руки студента приземлялись снежинки, мгновенно таяли, и быстро катились вниз по руке, как слёзы по щекам.