А. Глава четвёртая. Главка 2

2


     Я обернулся, раздосадованный тем, что моё задумчивое одиночество было так неожиданно прервано. Передо мной стоял человек, или лучше сказать – человечек, одетый в какую-то яркую, броскую гавайку, длинные свободные шорты и кепку набекрень. Он широко, но неуверенно улыбался и никак не мог снять руку с моего плеча, хотя я уже пару раз сделал нетерпеливое движение головой. Узнать его не составляло никакого труда, даже в этом непривычном наряде.
     – Витя! – сказал я, постаравшись придать своему голосу как можно более радостное выражение. – Привет-привет, какая неожиданность!
     – Да, неожиданность… – мечтательно заметил он. – Я оставлял тебе сообщение… ну, на автоответчике. Ты его не получил?
     – Получил, как же… конечно, получил.
     – Я предлагал встретиться на той неделе, если у тебя будет время, разумеется.
     – Помню, – кивнул я, действительно что-то смутно припоминая. – А что ты тут делаешь?
     Витя Зубов замялся, неопределённо передёрнул плечами и снял наконец с меня свою руку.
     – Да так… я тут, собственно, живу… у приятеля. Он меня пустил, потому что… впрочем, это неважно.
     Мы помолчали.
     – Чудесный вертеп, – заметил он, прикрывая глаза и забавно кивая головой. – Каждый раз любуюсь, когда прохожу мимо. Но – не продаётся, представь себе, не продаётся!
     – А ты что же, приценивался?
     Витя рассмеялся с неприятным подобострастием.
     – О нет, Саша, что ты, просто… спросил. Любопытно было бы такую штуку у себя иметь. А так торгуют всяким старьём, хотя и удивительные вещи порою попадаются. Слушай, – воскликнул он, заметив мой нетерпеливый жест, – если ты не очень спешишь… в общем, можно было бы и не откладывать до следующей недели. Раз уж мы так удачно встретились.
     Он заискивающе заглядывал мне в глаза. Мне совсем не хотелось сейчас ничьей компании, но отказать Вите было делом чрезвычайно трудным.
     – Я собирался на выставку… выставку фарфора, – медленно проговорил я, досадуя, что приходится придумывать повод.
     – Слышал, слышал, – с готовностью подтвердил он. – Только сегодня открылась. Но ведь это не горит, я думаю?.. То есть, она ведь ещё всю неделю будет открыта, а никто не знает, столкнёмся ли мы ещё столь удачно.
     – Хорошо, хорошо, – согласился я, чувствуя, что сопротивляться тут бесполезно. – Раз уж мы встретились… Но не на улице же мы будем говорить?
     – О нет, конечно нет, – засуетился Витя. – Тут поблизости есть одно чудесное кафе. Я уже все окрестности разведал. Вон там отличный боулинг, там букмекерская будка, а вот в той стороне, – он сладострастно закрыл глаза и причмокнул, – наше первое городское казино.
     – Казино? – удивился я.
     – Да, самое что ни на есть! Всё чинно, строго, красиво… Ну да ладно, мы ведь не о том. Пойдём, тут совсем недалеко.
     Мы пересекли улицу, свернули за угол и вскоре действительно оказались в довольно уютном кафе, во французском духе, с развешанными по стенам фотографиями Парижа и Ниццы. Я заказал кофе с круассанами, Витя ограничился чашкой чая. Вид у него был совершенно довольный, как у человека, понявшего вдруг, что всё в его жизни идёт как нельзя лучше.
     – Слушай, Саша, я… мне не очень удобно тебя просить, – приступил он к своей цели, давно и заранее мне известной. – Понимаешь, я натолкнулся тут на один проект… Удивительное дело, мысль простейшая, но как-то никому раньше в голову не приходившая. Мне захотелось её опробовать, но тут необходим стартовый капитал. О, ничтожный, почти совсем никакой! – заторопился он, испугавшись, видимо, что слово “капитал” может меня отпугнуть. – Несколько тысяч, никак не больше. Если бы ты мог…
     – Что же за проект? – вяло поинтересовался я.
     – Проект – это не совсем то слово, – смутился Витя, – одна система… система игры в казино. Понимаешь, – снова заспешил он, – ведь в рулетке всё дело в лимитах, в ограничении ставки, которое делает казино. Но я знаю теперь, как это ограничение обходить, не полностью, нет, но частично, однако этого частично вполне достаточно, чтобы сорвать куш. Мне нужны лишь несколько тысяч для начала, и если ты…
     Я не хотел слушать дальше. Достав из сумки кошелёк, я отсчитал несколько зеленоватых бумажек и протянул Вите.
     – Спасибо, Саша, спасибо, – благодарил он, беспрерывно улыбаясь и засовывая деньги в карман. – Я непременно верну – и с процентами, хорошими процентами, вот увидишь, а главное, что совсем скоро, буквально через несколько дней.
     Мне даже и в голову не пришло в тот момент напомнить ему о других займах, которые он у меня делал и которые потом бесследно исчезли. Витя словно опутывал вашу мысль паутиной слов, взглядов, жестов, и рука сама тянулась к кошельку, а память закрывала глаза на всё бывшее прежде.
     Добившись своего, мой злосчастный знакомец совсем размяк. Он с добродушной ухмылкой расползся на стуле и прихлёбывал чай, прикрывая глаза. Ему, конечно, не терпелось теперь от меня избавиться, однако он сделал вид, что весьма заинтересован моими делами, полагая это, видимо, частью своего ритуала.
     – Как же ты оказался в этом районе? – спросил Витя. – Это совсем в другой стороне от выставки.
     Я покачал головой.
     – Сам не знаю. Задумался что-то, а когда очнулся, стоял на Липовой аллее.
     – На Липовой?.. Это там ведь Маргарита живёт?
     – Да, но откуда… откуда ты-то знаешь?
     Кажется, удивление моё было даже несколько невежливым, но Витя лишь приятно улыбнулся.
     – Как же, как же, мы ведь почти соседи. На параллельных улицах живём. То есть, конечно, не общаемся, да и она вряд ли знает о моём существовании, но вижу её… часто. Роскошнейшая женщина! Богиня! Ты ведь был в неё влюблён когда-то? – вкрадчиво поинтересовался он.
     – Когда-то был, – сухо и с упором на последнее слово ответил я.
     – Ну, не пытаю, – поднял руки Витя. – Моё дело сторона. Она тут надолго уезжала, за границу, насколько я мог понять…
     – Да, в Париж.
     – Париж… Город-сказка. Я обязательно поеду туда, когда моя система себя оправдает.
     Наступило молчание. Туманные мысли бродили у меня в голове.
     – Ты, конечно, помнишь Смольянинова? – спросил я чуть погодя, как бы и забыв, с кем говорю и обращаясь скорее к некому абстрактному собеседнику.
     Витя, сидевший до той поры совершенно расслабленный, подвинул стул, выпрямился и очень пристально посмотрел на меня. Это был быстрый, почти мгновенный взгляд, он сразу же отвёл глаза, однако и мгновения было достаточно, чтобы я заметил зловещее их посверкивание.
     – Смольянинова… – протянул Витя. – Нет, не припоминаю, а что?
     – Да как же? – переспросил я, заинтригованной этой странной реакцией. – Николая Смольянинова, того самого, что пять лет назад спас утопающего. Об этом во всех газетах писали, заслуженного гражданина города получил и…
     – А, ну да, ну да, – прервал меня (чего никогда раньше не делал) Витя. – Был такой. Вы, кажется, ещё дружили.
     – Именно. Он ведь нас и познакомил с Маргаритой, два с половиной года назад, когда я его в последней раз встречал… Я как раз о нём всё думал, перед тем как сюда попасть.
     Добавление представлялось совершенно лишним, однако, хотя намерения откровенничать перед кем-либо, а уж тем более перед Витькой Зубовым, у меня не было, слова будто сами сорвались с языка.
     – Что ж, да, герой, было такое, – промямлил мой невзрачный собеседник, старательно не смотря больше на меня.
     – И представляешь, вчера мне сообщили…
     Тут я запнулся, одёрнулся. Вот уж действительно тот случай, когда говорят, что бес попутал. Кому я это говорю? Зачем? А если уж говорить, то надо будет говорить до конца, и о сцене в парижском кафешантане, и о статье, на которую указала мне Маргарита. Говорить о том, о чём сам я и думать-то боюсь. Нет, это недопустимо.
     – …А впрочем, это не слишком интересно, полагаю, раз уж ты с ним не был знаком, – прервался я.
     – Да, не был, – хмуро подтвердил Витя.
     Я с любопытством рассматривал его. Бесцветные, начинавшие выпадать волосы его были небрежно зачёсаны на затылок. Кепку свою он положил рядом на столик и теперь беспрерывно теребил её, не зная, куда деть руки. Лицо вытянутое, продолговатое. Неинтересное лицо. Сейчас на нём было непонятное мне выражение раздражения, но обычно – хотя какое там обычно, если видел я его от силы раз в несколько месяцев, – на нём, словно приклеенная, играла улыбка, менявшаяся по ситуации. Вот эту улыбку стоило бы описать. Пожалуй, можно было бы даже начать с такого описания книгу… книгу, которую я когда-нибудь напишу. По крайней мере, оригинальный получился бы зачин.
     – Кажется, разговор у нас не слишком клеится, – заметил я как можно более добродушным тоном.
     Витя усмехнулся и кивнул.
     – Что ж, думаю, мне всё же стоит отправиться на выставку. Рад был повидать тебя.
     Я встал и протянул ему руку. Он пожал её быстро, скользко и по-прежнему не смотря на меня. Поблагодарил ещё раз за деньги и пообещал непременно вернуть с барышом. На том и расстались. Настроение у меня было смутное.