Светлое имя Рахель

               
                Жив образ женственной Рахили

                Валерий Брюсов


                Предисловие

Среди еврейских женских имён всегда были популярными: Мария, Сара, Эсфирь. Сейчас в Израиле cамое популярное – Ноа. Молодые родители отдают ему предпочтение вот уже много лет. Часто дают имена Тамар, Шира, Майя, Яэль, Адель, Талия, Авигайль, Айала и Сара. И редко сейчас называют девочек именем Рахель. Да и во все времена оно не было очень популярным. Однако в каждую эпоху среди евреев появляется своя Рахель, образ которой запоминается многими и на века.

   Я не помню, когда  это произошло. То ли, когда мы в Хевроне посещали  усыпальницу наших праотцов и праматерей и не увидели там захоронения Рахели. То ли, когда гуляли по берегу Кинерета   и попали на кладбище, на котором похоронена знаменитая израильская поэтесса Рахель? То ли в Тверии, когда стояли у захоронения жены рабби Акивы. Не знаю. Но меня вдруг заворожило это имя и захотелось узнать больше о женщинах, которые его носят. Вот мне и захотелось собрать под одной обложкой небольшие очерки об известных женщинах, с этим прекрасным именем.
 
     Имя Рахель имеет много синонимов: Рахиль, Рашель,   Ракель, Рэйчел.  И в разных источниках, которые я использовал, это имя звучит по-разному. Мне же больше нравится Рахель.
В русской традиции обычно пишется Рахи;ль. Однако я сохраню для каждой героини то звучание её имени, которое было при её жизни или в воспоминаниях близких ей людей.
Известные психологи дают развёрнутые характеристики носительницам этого имени, но почти все они подчёркивают, что Рахель - это хранительница домашнего очага, образцовая, умная, строгая, любящая и заботливая мать, верная и преданная жена, экономная, рачительная и запасливая хозяйка…Думаю, что эти черты характера свойственны и моим героиням 

     В древней еврейской истории есть две женщины, названные именем Рахель,оставивших свой неизгладимый след. О них слагают стихи и поют песни.


                Рахель - наша праматерь

                Я приближаюсь в сумраке несмело,
                и с трепетом целую мел и пыль.
                На этом камне, выпуклом и белом.
                Сладчайшее из слов земных — Рахиль!
               
                И. Бунин

В Торе рассказывается о том, что Яков, спасаясь от мести своего брата Эсава, у которого он отобрал право первородства, убежал в Месопотамию, где жил Лаван, брат его матери Ривки. Там он встретил дочь Лавана, «красивую и стройную», пятнадцатилетнюю Рахель и влюбился в неё. После месяца пребывания в доме своего дяди Яков попросил у него руки Рахели, а за это обещал бесплатно работать на Лавана пастухом в течение семи лет. По происшествии этого времени Лаван пошел на хитрость и в брачную ночь подменил Рахиль её сестрой Лией. Когда наутро Яков обнаружил подмену, Лаван объяснил это тем, что по традиции он был обязан выдать замуж старшую дочь раньше младшей, и согласился отдать ему и Рахиль, если Яков обязуется проработать на него еще семь лет. Так Яков стал двоежёнцем. Любил он  Рахель больше, чем Лею, но рожала ему сыновей Лея, а Рахель была бездетна. Чтобы иметь хотя бы приемных детей, Рахель отдала Якову свою рабыню, и та родила ему двоих сыновей – Дана и Нафтали. И всё же после многих лет страданий и отчаяния Рахель родила, наконец, своего первенца, Иосифа.
Прошло двадцать лет, и  Яков решил вернуться на родину. Со всей своей многочисленной семьёй и стадами он достигает Ханаана.
Рахель была на последнем сроке беременности Биньямином. Ей был необходим покой, но в это время произошёл инцидент с Диной и убийством сыновьями Якова жителей Шхема. Семье пришлось срочно бежать, чтобы не быть уничтоженной родственниками и союзниками убитых.

     Передвигались тогда пешком или верхом на ослах по холмистой местности в тяжелейших погодных условиях. У  Рахели начались осложнения со здоровьем, и   она умирает во время родов по дороге недалеко от  Бейт – Лехема. Ей было всего 36 лет. Там в Бейт-Лехеме она и была похоронена.  Именно в Бейт - Лехеме,  потому что,  как предвидел Яков, его потомки пойдут в Вавилон в изгнание мимо могилы Рахель, и она будет молиться за их избавление. Новорожденного сына Якова назвали Биньямином, а у дороги, где умерла Рахель, над ее могилой  воздвигли  памятник из камней. В  результате, две сестры, Рахель и Лея, после смерти словно поменялись ролями. Лея, счастливая мать, всю жизнь страдавшая от холодного отношения мужа, лежит рядом с Яковом в семейной усыпальнице Хеврона. А любимая жена Рахель, много лет молившая Всевышнего о ребенке, стала в сознании народа главной из праматерей  и  похоронена отдельно.
    
     Удивительная история любви Рахель и  Якова, её мечта иметь детей, и трагическая смерть сделали  образ Рахели героическим, а её могилу в Бейт - Лехеме – центром паломничества бездетных женщин и незамужних девушек. Все они молятся на её могиле  о создании семьи и рождении детей.
 Образ матери, которая оплакивает пропавших детей, прочно вошел в еврейское сознание. Поэтому со временем Рахель превратилась в своего рода небесную заступницу еврейского народа во все времена бедствий, молящуюся  за своих сыновей до тех пор, пока не исполнится пророчество Ирмеяу полностью, и все изгнанники, рассеянные по миру, не вернутся к себе домой.
Гробница Рахели в Бейт-Лехеме существует с глубокой древности.  Для евреев она является третьей святыней после Храмовой горы в Иерусалиме и пещеры патриархов в Хевроне.

Еврейские путешественники, начиная  с 12 века н.э. писали  о памятнике, состоящем из двенадцати камней, одиннадцать из которых положили сыновья Иакова. Над могилой был сооружен купол на четырех колоннах. В 19-м  веке на могиле Рахели побывал знаменитый еврейский филантроп сэр Мозес Монтефиоре. Незадолго до его визита случилось землетрясение, и гробница сильно пострадала. На   средства Монтефиоре здание было расширено и отреставрировано. Кроме того, он распорядился построить точную копию гробницы в своем поместье в Англии, рядом со своей домашней синагогой. Позднее этот мавзолей стал усыпальницей самого сэра Мозеса.
После Войны за независимость могила Рахели вместе с множеством других еврейских святынь оказалась на территории, оккупированной Иорданией.   Место вокруг могилы было превращено в мусульманское кладбище. Доступ к святыне был открыт для евреев только в 1967 году, когда после Шестидневной войны, Иудея и Самария оказались под контролем Израиля. Здание было реставрировано израильским Министерством по делам религий и  сейчас служит местом массового паломничества и туризма. Внутри здания действует синагога, где ежедневно проходят молитвы, и  круглосуточно ведется изучение Торы. Принято посещать её и в дни покаяния между еврейским новым годом  Рош а-Шана и  Судным днём Йом Кипур.
В районе гробницы всегда неспокойно.
В начале 21-го века здание было обнесено высоким бетонным забором, необходимым для безопасности посетителей и их защиты от враждебно настроенных арабов.

Посещение гробницы  осуществляется только специальному разрешению на специальном защищённом общественном транспорте.
В 2010 году Юнеско  переименовало могилу праматери Рахили в мечеть "Билаля аль-Раббаха", на что Министерство иностранных дел Израиля выразило протест и заявило о намерении прекратить сотрудничество с Юнеско.

    Тема праматери Рахели занимает значительное место в творчестве многих поэтов.
Осип Мандельштам писал  в 1920 году:
 
«Любовь к Рахили, память о ней, само её имя преодолевают времени бремя».

Анна АХМАТОВА

РАХИЛЬ

И встретил Иаков в долине Рахиль,
Он ей поклонился, как странник бездомный.
Стада подымали горячую пыль,
Источник был камнем завален огромным.
Он камень своею рукой отвалил
И чистой водою овец напоил.
Но стало в груди его сердце грустить,
Болеть, как открытая рана,
И он согласился за деву служить
Семь лет пастухом у Лавана.
Рахиль! Для того, кто во власти твоей,
Семь лет — словно семь ослепительных дней.
Но много премудр сребролюбец Лаван,
И жалость ему незнакома.
Он думает: каждый простится обман
Во славу Лаванова дома.
И Лию незрячую твердой рукой
Приводит к Иакову в брачный покой.
Течет над пустыней высокая ночь.
Роняет прохладные росы,
И стонет Лаванова младшая дочь,
Терзая пушистые косы.
Сестру проклинает, и Бога хулит,
И ангелу смерти явиться велит.
И снится Иакову сладостный час:
Прозрачный источник долины,
Веселые взоры Рахилиных глаз
И голос ее голубиный:
Иаков, не ты ли меня целовал
И черной голубкой своей называл?

Иван БУНИН

ГРОБНИЦА РАХИЛИ

И умерла, и схоронил Иаков
Ее в пути … И на гробнице нет
Ни имени, ни надписей, ни знаков.
Ночной порой в ней светит слабый свет,
И купол гроба, выбеленный мелом,
Таинственною бледностью одет.
Я приближаюсь в сумраке несмелом,
И с трепетом целую прах и пыль
На этом камне женственном и белом…
Сладчайшее из слов земных! Рахиль!
               


Владислав Ходасевич
                ***
«Нынче все мы стали бездомны,
Словно вечно бродягами были,
И поет нам дождь неуемный
Про древние слезы Рахили».

            
Тема любви Иакова и Рахили привлекала и многих художников, в том числе Рафаэля.
 
Скульптуру Рахили создал Микеланджело Буонарроти.

   Образ Рахели, оплакивающей своих сыновей, используется в искусстве и в наше время.

                Рахель - жена Акивы

Рахель жила в первом веке нашей эры и была дочерью состоятельного иерусалимца. Ей, молодой, красивой и образованной девушке было предназначено стать женой богатого и просвещённого человека, но влюбилась она в неграмотного, бедного пастуха, работавшего у её отца. Звали её избранника  Акива. Любовь была взаимной, и Рахель несмотря на запреты отца согласилась стать женой Акивы при условии, что он посвятит свою жизнь изучению Торы. Рахель, обладая удивительной прозорливостью, сумела увидеть в необразованном пастухе незаурядные способности, талант  и большую душевную силу. Она  поверила в то ,что он может стать великим учёным и  передала эту веру Акиве. Благодаря её настойчивости и великой любви он согласился пойти учиться, что позволило ему впоследствии достичь учёности высочайшего уровня.
       Они поженились без благословения родителей. Отец Рахели не только не согласился на замужество дочери , но и выгнал её из дома ,лишив всех прав на собственность. Так прожили они несколько лет в бедности, но в большой любви. Рахель растила детей . Акива добывал скудные средства   на тепло и пропитание, а в остальное время учился грамоте. Когда же его знание языка позволило ему читать еврейские книги, он уехал учиться в религиозную школу рабби Иоханана бен Закая в Явне.
        Долгие годы Акива прожил в отрыве от семьи, посвящая всё своё время изучению Торы. Все заботы о семье взяла на себя Рахель, которая в момент крайней нужды, когда нечем было кормить семью, была вынуждена  даже продать свои красивые волосы. Она кормила и воспитывала сыновей и дочерей. Рахель очень скучала по мужу, но не падала духом и не отступала от цели. Более того, когда раби Акива приходил навещать семью, она торопила его назад продолжать учебу.
Акива стал величайшим еврейским мудрецом. 
Узнав о том, каким авторитетом пользуется в ученых кругах его зять, отец Рахели простил и его, и свою дочь. Он открыл для них двери своего дома и отдал им половину своего имущества. Чем больше проходило времени, тем сильнее любил раби Акива свою Рахель. Она была в его глазах самим совершенством. Он чувствовал, что обязан ей всем в своей жизни. Он говорил своим ученикам:
Моя Тора и ваша Тора  – ее заслуга!

Могила р. Акивы расположена на въезде Тверию. Принято её посещать  в праздник Йом Кипур.
               
Чтут в Израиле и память о его жене Рахели. Она тоже похоронена в Тверии. Могила её находится  недалеко от Кинерета, рядом с кладбищем. К ней  с основного шоссе ведут указатели.
               
Почему  погребения этих людей, которых связывала великая любовь, не объединены ,для меня остаётся загадкой.

О их великой любви слагают стихи и пишут книги.

               
                Рахель Блувштейн,
                израильская поэтесса

   
Рахель родилась 20 сентября 1890 года в Саратове в многодетной еврейской семье. Она в  шестнадцать  потеряла мать, которая  умерла от туберкулеза. Отец заботился о ней и помог получить хорошее образование. Рахель обучалась в еврейской школе с преподаванием на идише и русском языке, брала  частные уроки иврита. Занималась музыкой, живописью, изучением  иностранных языков.  С 15 лет  начала писать  стихи на русском языке.

   Окончив школу, поехала в Киев учиться живописи. Тогда же под влиянием старшего брата Якова Блувштейна   она приобщилась к сионистскому молодежному движению и в 1909 году решила познакомиться с Эрец-Исраэль. Она поехала туда на короткое время, но осталась надолго. Рахель работает на оливковых плантациях у горы Кармель, а с апреля 1911 года становится ученицей сельскохозяйственной учебной фермы и поселяется у озера Кинерет. Дни, которые она прожила на берегу этого озера, стали наилучшими в ее жизни. Судьба свела ее здесь с интересными людьми, которые оставили яркий след не только в жизни Рахель, а и в истории Эрец-Исраэля, в том числе с Залманом Шазаром, будущим Президентом Израиля.

    В 1913 году Рахель была направлена учиться на агронома в Тулузу (Франция), откуда летом   ездила в Италию брать уроки живописи. Она с отличием окончила университет и поехала навестить родственников в Россию.
Но тут разразилась первая мировая война. В то время территория Эрец-Исраэль входила в состав Османской империи – союзницы Германии, и Рахель, сохранившая русское подданство, лишена была возможности вернуться обратно и вынуждена была остаться в России. В это время у нее обнаруживается туберкулез. Несмотря на болезнь, она постоянно работает, переводит прозу и стихи еврейских литераторов на русский язык, печатает свои стихи и очерки про Эрец-Исраэль, и, возможно, здесь впервые понимает, что поэзия её основное призвание.
 
     В конце 1919 года она возвращается в Эрец-Исраэль. Её тянет на берег Кинерета и она одной из первых вступает в члены кибуца «Дгания» . Она работает вместе со всеми, а в свободное время пишет пьесу «Душевные утехи», сотрудничает в местной прессе.
    В начале 20-х годов Рахель работает в детском саду. В это время обострилась её болезнь, и врачи запретили ей работать с детьми. Узнав об этом, члены кибуца на собрании приняли решение, о том, что Рахель должна покинуть кибуц.
Изгнание из кибуца было для Рахели большим ударом. Она не могла больше активно  и непосредственно участвовать в строительстве «нового общества» в Эрец-Исраэле, к чему всегда стремилась. С этого момента и до конца жизни она скиталась по лечебницам и приютам для туберкулезных больных, никому  не нужная, одинокая, без дома, без работы и без надежды. Она переезжает из города в город в поисках благоприятного климата Некоторое время живет В Тель-Авиве в доме своего брата Якова. Однако вскоре по требованию  его жены Рахель вынуждена была покинуть их дом, хотя в нём была и её комната. В создавшейся ситуации брат не пришёл сестре на помощь. Повторилась история с изгнанием Рахели из Дгании.
 
    Весной 1931 года ее здоровье резко ухудшилось. 15 апреля ей стало очень плохо. Её перевезли из Гедеры, где она в то время находилась, в Тель-авивский госпиталь
     Умерла она 16 апреля 1931 года. Похоронили поэтессу на берегу воспетого ею в стихах озера Кинерет на знаменитом кладбище, где покоятся многие выдающиеся деятели Израиля. Рядом с могилой в специальном хранилище лежат книги Рахель, и любой посетитель может оттуда достать их, чтобы прочитать ее стихи.

      Рахель была первой еврейской поэтессой в Израиле, которая начала писать стихи на возрожденном иврите.
Ее стихи начали появляться в 1925 году Она переводила на иврит стихи с французского, а также произведения  русских поэтов, включая Пушкина, Ахматову и Есенина. Её стихи на иврите  любили и они воспринимались, как ещё одно подтверждение жизненности возрождающегося языка.
Она прожила короткую и трагическую жизнь. Многие ее стихи положены на музыку и стали национальными песнями Израиля.
     Они пользуются огромной популярностью, постоянно переиздаются и переводятся на многие языки. В Израиле именем Рахели Блувштейн названы улицы в Иерусалиме, Хайфе, Петах-Тикве, Ашкелоне, Рамле, Реховоте и  Тель-Авиве.
Многие литераторы называют Рахель  ивритской Ахматовой и Цветаевой. Её стихи израильские дети учат в школе.
   В её честь выпущена марка и банкнота израильского банка.

 

       Рахель

Её песни во мне звенят,
ее кровь - в моей...
О, Рахель, мать матерей,
дева белых ягнят.

Оттого-то мне так постыл
городской чертог,
что метался ее платок
на ветрах пустынь.

Оттого-то спокойны так
этих странствий дни -
просто помнят мои ступни
материнский шаг.

Песни на стихи Рахель
      https://www.youtube.com/watch?v=tVE4dG8cxYQ
   
Фильм о Рахель
https://www.youtube.com/watch?v=1InY5GSmZ9E

      

               Рахиль Мессерер,  мать Майи Плесецкой
               

Рахиль родилась в 1902 году в Вильно, в семье зубного врача Менделя Берковича Мессерера (1866—1942) и Симы Моисеевны (урождённой Шабад, 1870—1929) в которой помимо неё было ещё 9 детей.  Среди  предков Симы Моисеевны был Цемах Шабад (1864-1935), врач и крупный общественный деятель, который  для Чуковского послужил прототипом знаменитого Доктора Айболита.
        Все дети М. Б. Мессерера получили библейские имена (Пенина, Азарий, Маттаний, Моисей, Рахиль, Асаф, Элишева, Суламифь, Эммануил, Аминадав).
               
     В 1904 году семья переехала в Москву.
В детстве Рахиль проявляла большие способности. Поэтому  её, несмотря на процентные нормы для евреев, приняли в одну из престижных московских гимназий. Правда, её учеба в гимназии была прервана во время революции. В наступившие голодные и  холодные годы Рахиль должна была помогать матери заботиться о младших сестрах и братьях. Она принимала важные решения, определявшие их судьбу.  Во многом благодаря Рахили, Асаф и Суломифь, будущие  прославленные артисты, избрали  балетную карьеру.  Рахиль знала об  их способностях  по домашним представлениям, которые организовывал старший брат Азарий, будущий знаменитый актер и режиссер. В этих представлениях она сама принимала живейшее участие и рано решила посвятить себя искусству.
В девятнадцать лет  Рахиль поступила в Институт кинематографии, где училась у таких знаменитых режиссеров и педагогов, как Кулешов и  Протазанов. ВГИК она окончила в 1925 году и сразу же была приглашена для съёмок. В двадцатые и начале тридцатых годов прошлого века она снялась, в основном в главных ролях,  нескольких фильмов немого кино: «Вторая жена», «Прокажённая»,  «Долина слёз, «Земля зовёт» «Дочь раввина», «Крик в степи», «Сто двадцать тысяч в год» Снималась она под именем Ра Мессерер.
 
  Азарий Мессерер, воспоминания которого я использовал при написании этого очерка, писал, что именем Ра звали её и в семье, памятуя о древнеегипетском Боге Солнца. И, действительно, для всех родных и близких, как они говорили,  она была солнышком, излучавшим доброту и мудрость.
      Её карьера в кино была недолгой. Ещё в годы обучения Рахиль вышла замуж за Михаила Эммануиловича Плисецкого. В их браке родилось трое детей: Майя (1925), Александр(1931) и Азарий (1937). Материнские заботы не оставляли времени для работы, связанной с частыми командировками для съёмок. Кроме того, её мужа назначили управляющим рудниками «Арктикуголь» и консулом СССР на норвежском заполярном острове Шпицберген, где он организовал добычу угля. К нему, на Шпицберген в 1932 году Рахиль уехала с маленьким Александром и семилетней Майей. Там она работала телефонисткой и  организовывала самодеятельные концерты. Под ее руководством была поставлена опера «Русалка», где Майя сыграла роль Русалочки. Это было первое выступление балерины на сцене.  За свою деятельность на Шпицбергене Плисецкий был обласкан правительством, награждён орденами и автомобилем. Семья получила квартиру в центре Москвы. Но эта спокойная и устроенная жизнь продолжалась недолго. 30 апреля 1937 года муж Рахили            М. Э. Плисецкий был арестован по обвинению в антисоветской деятельности. Поводом послужило то, что он взял  к себе на работу директором учебного комбината Р.В.Пикеля, который в 20-е годы  заведовал секретариатом Председателя исполкома Коминтерна Григория Зиновьева. В 1936 году Пикель выступил с признаниями  о своём «участии в покушении на жизнь Сталина». После расстрела Пикеля НКВД стал арестовывать всех, кто был связан с ним. Арестовали и Плисецкого.
А затем стали арестовывать и жён «врагов народа».

 Рахиль с  грудным с ребенком увезли в тюрьму в начале весны 1938 года. Их поместили в башне Бутырской тюрьмы, вместе с десятками других матерей с детьми. Оставшихся без родителей детей Рахили спасли родственники. Суламифь удочерила и взяла к себе жить Майю, а Асаф — Алика, который был на год старше его сына Бориса ,ныне прославленного художника.
   
    Во время допросов в тюрьме Рахиль  не пошла  на  компромиссы и  отрицала, что знала о якобы «преступной деятельности» мужа. В деле так и записано: «Отрицает, но не могла не знать». Ей присудили 8 лет лагерей и  после Бутырки вместе с Азариком отправили в так называемый   «АЛЖИР» - «Акмолинский Лагерь Жён Изменников Родины».
Вся семья пыталась вызволить Рахиль. И благодаря настойчивости тогда уже знаменитой сестры Суломифь и брата Асафа удалось добиться того, что  лагерь ей заменили на поселение  в казахском  городе Чимкенте.
      Вернулась Рахиль в Москву за два месяца до начала войны и поселилась у Суламифи, где жила Майя.
К тому времени Михаила Плисецкого уже расстреляли. Только четыре десятилетия спустя Рахиль получила документальное подтверждение о его смерти. В 1989 году из секретариата военной коллегии Верховного суда СССР ей сообщили: «…Плисецкий Михаил Эммануилович, 1899 года рождения, член ВКП(б) с 1919, до ареста — управляющий треста «Арктикуголь» Главсевморпути, был необоснованно приговорен 8 января 1938 года к расстрелу по ложному обвинению в шпионаже, во вредительстве и в участии в антисоветской террористической организации. Приговор приведен в исполнение. Это произошло немедленно после вынесения приговора — 8 января 1938 года... Проведенной в 1955-56 году дополнительной проверкой было установлено, что Плисецкий М.Э. был осужден необоснованно...». Расстрел санкционировали Жданов, Молотов, Каганович, Ворошилов — на титуле так называемого «сталинского расстрельного списка» их имена. Известно теперь даже место расстрела и захоронения — расстрельный полигон НКВД «Коммунарка», под Москвой. Он погиб в расцвете лет, даже не подозревая, что его дочь станет великой балериной.
    
Через несколько месяцев после начала войны Рахиль с детьми эвакуировалась в Свердловск, где ей удалось с большим трудом устроиться регистратором в поликлинику. Она переживала за Майю, которая пропускала занятия балетом. Но вскоре Рахиль узнает, что в хореографическом училище возобновилась учёба. Несмотря на опасность и отсутствие пропуска в Москву, она отпускает шестнадцатилетнюю дочь в столицу  к Суламифи, которую вызвали для участия в первых московских спектаклях военного времени. К счастью, Майю приняли в выпускной класс, и она стала участвовать в спектаклях Большого театра, поскольку там не хватало солисток.
 Рахиль остро переживала  все перипетии жизни своих родственников и  детей  - их успехи  и огорчения. И в первую очередь за Майю. В 50-е годы Майя Плисецкая была  на грани самоубийства, когда  в течение 6 лет КГБ подозревал ее в шпионаже из-за одной встречи с английским дипломатом  и отказывал в выезде за границу. Английские, американские, французские импресарио требовали, чтобы гастроли Большого включали балеты с участием Плисецкой, а Госконцерт в последнюю минуту объявлял, что по тем или иным причинам она, якобы, не могла приехать. Только моральная поддержка матери  спасла тогда великую балерину.
   
      В 60-е годы её сестра Суламифь стала уезжать в длительные командировки за границу, чаще всего в Японию, где она основала первую балетную школу и назвала ее именем Чайковского. Она оставляла своего сына Мишу с Рахилью, зная, что сестра не только будет заботиться о нём, но и сумеет воспитать его. У Рахили хватало материнской любви на всех.
 В 70-е годы внутри Большого театра развернулась жестокая борьба двух лагерей — Майи Плисецкой и Юрия Григоровича. От этой вражды пострадали, в частности, карьеры Азария и Александра. Григорович всячески препятствовал их продвижению в театре, и они вынуждены были надолго уехать из Москвы. Рахиль очень страдала от разлуки с сыновьями. И, конечно, самой страшной трагедией в ее жизни явилась ранняя смерть Александра Плисецкого, страдавшего пороком сердца.
 Рахиль тогда резко сдала и постарела...
 И только в  конце жизни Рахиль Михайловна получила возможность путешествовать. Гостила в Англии у сестры Суламифи, которую английская королева наградила высшим орденом за вклад в культуру Великобритании. Она также провела полгода на Кубе, где работал Азарий, во Франции и Испании
    
Рахиль умерла в возрасте 91 года и была похоронена в семейной могиле на Новодевичьем кладбище рядом с могилами Чехова, Левитана и  Станиславского.

    
      

                Рахель Дюбендорф,

                знаменитая разведчица
               
Она была самой результативной из разведчиц Второй мировой войны. Её даже называли «Королевой шпионажа». Рахель  родилась в Варшаве, в 1900 году в семье польских евреев Геппнер, переехавших в Польшу из России в связи с участившимися там  еврейскими погромами.  Через некоторое время семья перебралась в Данциг. Здесь отец Рахели быстро добился успехов в коммерческой деятельности и даже стал директором банка. В Данциге Рахель успешно окончила гимназию. Во время обучения в ней она овладела русским, польским, идишем и немецким языками. Позже освоила еще французский и английский. В 1918 году Рахель переезжает в Лейпциг, где начинает учиться в Коммерческой школе, и примыкает к революционному движению. Здесь  она вступает в cоюз «Спартак»  и вместе с будущим руководителем  ГДР Вальтером  Ульбрихтом становится одним из создателей Лейпцигской организации Компартии Германии.  В 1921 году она выходит замуж за юриста Петера Каспари, работавшего после окончания университета в Российско-германской товарообменной компании  сначала в Данциге, а затем в Кенигсберге. Тогда у Рахели появились знакомства с русскоязычными сотрудниками мужа, некоторые из которых занимались  в Германии не только товарообменом, но и сбором экономической и военной информации.

В 1925 г. Рахель развелась с мужем и переехала в Берлин. В Берлине она работала стенографисткой в газетном издательстве при Центральном комитете Компартии Германии и с 1927 года стала агентом советской военной разведки. В 1930 г. она оставила работу в издательстве и сосредоточилась исключительно на сборе экономической и военной информации. Будучи весьма привлекательной женщиной, она заводила знакомства с теми, кто мог стать источником необходимых ей сведений. Постепенно Рахель обзавелась небольшим кругом осведомителей, среди которых были молодые офицеры, дипломаты и политики. С 1932 г. сотрудничество с советской разведкой становится еще более интенсивным. Рахель Геппнер была утверждена московским Центром руководителем разведгруппы «Сисси», а её берлинская квартира  становится местом встречи советских агентов.
К этому времени  некоторые из ее агентов заняли весьма солидные позиции в высших кругах нацистского руководства и в вермахте.
В совершенстве владея немецким, английским и французским языками, Рахель успешно занималась сбором военной и экономической информации  и  передавала её в центр. После прихода к власти Гитлера и пожара Рейхстага 27 февраля 1933 г. оставаться в Берлине коммунистке, да ещё и еврейке, стало опасно. Рахели приказывают переехать в Швейцарию, где к этому времени поселилась ее сестра Роза. Едва избежав ареста, она скрытно переезжает  к родителям в Данциг, забирает жившую у них дочку  и переезжает с ней в Швейцарию. В 1934 г. по указанию руководства Рахель вступает в фиктивный брак с рекомендованным Компартией Швейцарии коммунистом Генрихом Дюбендорфом. Это дает ей возможность не только получить швейцарский паспорт, но и обойти закон, запрещавший эмигрантам работать. Почти одновременно Рахель знакомится в Цюрихе с бежавшим в Швейцарию бывшим активистом КПГ Паулем Беттхером, который со временем стал не только ее первым помощником, но и спутником жизни. Получив  швейцарское гражданство, она смогла  устроиться стенографисткой в принадлежавшее Лиге Наций Международное бюро труда (МБТ), сотрудники которого пользовались дипломатическим иммунитетом. Получить эту работу помогло ей, в том числе и отличное знание нескольких иностранных языков. В Швейцарии Рахель еще более активизировала свою деятельность, привлекая в круг своей агентуры и местные источники. Но основные сведения поступали из Германии, где среди ее агентов были старшие офицеры генштаба и служб безопасности. Информация передавалась связными, Рахель ее шифровала и переправляла во Францию, где рядом со швейцарской границей работала рация  советской разведки. Постепенно Рахель развернула и возглавила активную разведывательную деятельность по промышленному шпионажу, направленную на подрыв военной мощи Германии. Для проведения  разведывательной работы она успешно привлекала как отдельных агентов, так и завербованных ею сотрудников  Международного бюро  труда. Понимая особую важность для СССР сведений о  немецкой военной промышленности, она сосредоточила свою работу именно на этом направлении. Рахели удавалось приобретать техническую документацию в швейцарских фирмах – производителях вооружения для Германии  и  даже переправлять своему руководству  чертежи немецкого оружия и сведения о боеприпасах. Она даже смогла организовать  доставку некоторых готовых образцов военной техники во Францию, откуда они морем переправлялись в СССР. Переправкой добытых в Швейцарии образцов вооружения занимался её зять Жан-Пьер Вигер. В самый опасный и ответственный период, с 1941 по 1943 г., в работе ей очень помогали Пауль Беттхер и дочь Тамара, которая жила во Франции. В её группе активно работал эмигрант из Германии Кристиан Шнайдер. Через него Рашель была связана со своим главным информатором Рудольфом Ресслером, который  не был коммунистом, но являлся убежденным противником нацистского режима и  имел связи в самых высоких сферах руководства Рейха. Данные, которые поставлял Ресслер, отличались точностью, своевременностью и глубиной анализа. Работа Рахели Дюбендорфер была связана со смертельным риском, но  она  смогла долгое время успешно выходить из, казалось, безвыходных ситуаций. Заслуги Рашель Дюбендорф были высоко оценены в Москве: в 1943 г. ей было сообщено по подпольным каналам о том, что она награждена орденом Красного Знамени. Работа в Швейцарии с каждым днём становилась всё более и более опасной. В октябре – ноябре 1943 г. швейцарская полиция  запеленговала четыре радиостанции. За этим последовали аресты радистов в Женеве и Лозанне. В сложившейся обстановке самой тяжелой для Рашели стала финансовая проблема. Ресслер работал только за деньги. Нужны были немалые суммы не только для него, но и для оплаты услуг его информаторов из гитлеровского окружения. Денежные переводы Центра на оперативные нужды в Швейцарии шли кружным путем и задерживались в пути: из Москвы в Латинскую Америку, затем в Париж и только после этого нелегальным путем попадали в Швейцарию. Однако Центр был не в состоянии обеспечить непрерывную передачу денег в Швейцарию. В поисках необходимых денежных средств  Рахель обращалась к друзьям и знакомым, подвергая риску их и себя. С большим трудом при посредничестве председателя Компартии Швейцарии Карла Хофмайера она получила крупные суммы  от местных предпринимателей. По поручению  московского руководства  в январе 1944 г. Рахель Дюбендорф подписала обязательства СССР вернуть полученные средства.
В апреле 1944 г. полиции Швейцарии удалось выследить всю группу. Последовали аресты. 19 апреля Рахель вместе с Паулем Беттхером и дочерью Тамарой были арестованы. Еще раньше были схвачены Христиан Шнайдер и Рудольф Ресслер. Это был провал. Хорошо понимая, как власти Швейцарии относятся к Советскому Союзу, Рахель задалась целью ввести следствие в заблуждение относительно задач своей подпольной работы и, если удастся, добиться освобождения хотя бы дочери. Она смогла убедить следователей в Женеве, а потом и в Берне в том, что группа работала для британских спецслужб против Германии и никогда – против Швейцарии. Об этом было проинформировано московское руководство, которое подтвердило правильность её действий. Тем не менее, ее показания швейцарским следователям сослужили позже плохую службу ей и ее мужу. Швейцарские следователи поверили разведчице и через три месяца после ареста  Рахель с дочерью были выпущены под залог. С помощью швейцарских коммунистов и французских партизан она устраивает Паулю Беттхеру побег из лагеря под Берном, и все трое перебираются во Францию. С июля 1944-го по сентябрь 1945-го Рахель и Пауль находятся там на нелегальном положении. В сентябре 1945 г. Рахель Дюбендорфер и Пауль Беттхер по указанию Центра переезжают в Берлин. Но легализоваться им снова не разрешают. Вальтер Ульбрихт, недавно вернувшийся из СССР, предлагает обоим работу в Германии и тщетно пытается освободить их от работы на ГРУ. 21 февраля 1946 г. Дюбендорфер и Беттхер были вызваны в Москву. Рахель, безоговорочно верившая своим советским руководителям, считала, что их вызывают для вручения орденов. Однако она ошибалась. Их арестовали сразу же по прибытии в Москву, прямо у трапа самолета. Рахель разлучили с мужем и отправили на Лубянку.

«Меня обвинили в работе на западные спецслужбы и в доказательство привели мои признания швейцарским следователям в работе на британскую разведку. Мне не верили, что я говорила это для того, чтобы скрыть свою работу на Советский Союз». 4 декабря 1946 г. Рахель была осуждена за шпионаж. Ее направили на принудительное лечение в Казань с изоляцией в психиатрической больнице. Там Рахель провела 10 лет. Официально ее реабилитировали только 16 октября 1991 г.

      Имеется очень мало информации о пребывании Рашели Дюбендорфер в заключении. Ее освобождение из Казанской психиатрической тюремной больницы было таким же неожиданным, как и ее арест. 6 февраля 1956 г. Рахель перевозят в Германию и помещают  в психиатрическую больницу. Немецкие врачи не подтвердили диагноз советских врачей о её психическом заболевании, а констатировали  только  пребывание её в состоянии глубокой депрессии. Они посчитали, что «при обеспечении постоянного ухода она вполне может жить вне больницы».        И, действительно, вскоре после выписки состояние Рахели заметно улучшилось. В сентябре 1956 г. Рахель Дюбендорфер получила из ЦК СЕПГ документ о признании ее жертвой нацистского режима. Вальтер Ульбрихт лично распорядился назначить ей персональную пенсию. В феврале 1957 г. она получила отдельную квартиру в Берлине, куда к ней из Франции могла приезжать Тамара.
     Как только Рахель поняла, что ее больше не воспринимают как невменяемую, она занялась решением проблемы, которая долгие годы не давала ей покоя: вернуть людям деньги, одолженные в январе 1944 г. После многочисленных обращений в советские органы и  бюрократических проволочек, длившихся более 10 лет, деньги в 1969 г. были возвращены.
 В декабре 1969 г. в советском посольстве в Восточном Берлине Рахели Дюбендорф был без свидетелей вручен ее орден Красного Знамени.
Рахель Дюбендорф умерла в Берлине 3 марта 1973 г.
               
Ее похоронили в присутствии только близких родственников. В преддверии ухода из жизни смертельно больная женщина сожгла все документы, письма и фотографии.
      Рахель Дюбендорф не оставила мемуаров и никогда и словом не обмолвилась о своих агентах в Германии и Швейцарии.



                Рахиль Борисовна Школьникова (Ока).
                Пламенная революционерка.

               
Мои родные - из Могилёва. Среди их могилёвских приятельниц была легендарная женщина. Я не помню, чтобы она часто бывала в нашем доме. Но говорили о ней много. Все звали её Ока. Мы, дети – тётя Ока. Я всегда думал, что это её настоящее имя и узнал о своей ошибке только после войны. В действительности её звали Рахиль Борисовна Школьникова. А Ока - это партийная кличка, которая прижилась за ней в повседневной жизни на долгие годы. Возможно, и  фамилия Школьникова была псевдонимом, потому что  девичья  её фамилия – Хайцер, а фамилия мужа – Сухаревский. Сложные, а иногда и непонятные были времена.
 Рахиль Борисовна прожила долгую, трудную, но интересную жизнь. Она родилась  в 1899 году в зажиточной могилёвской семье, в которой было шестеро детей. После окончания с золотой медалью гимназии она поступила в акушерско-фельдшерскую  школу, откуда её исключили за революционную деятельность. Во время первой мировой войны Рахиль раздавала солдатам  антивоенные листовки. В 1917-м году, ещё до начала революции, она вступила в партию. В ноябре 1918-го  записалась добровольцем в Красную Армию и ушла на фронт , где исполняла обязанности политпросветработника, а затем санитара управления. Была ранена, переболела тифом.
      Вернулась в Могилёв. Несколько месяцев работала в ЧК. Мои близкие, которым во время революции было 8-12 лет, всегда с восторгом вспоминали Оку в кожаной тужурке, на коне, во главе отряда чекистов, и те небольшие поручения, которые они выполняли по её просьбе. В 1919-1920 гг. она работала секретарем уездно - городского комитета партии. В 1920-м по призыву ЦК партии уехала на Западный фронт, где служила в медико-санитарных частях. После двух тяжелых ранений была демобилизована и направлена в Могилев на партийную работу. По делам службы  бывала в Москве, где встречалась с Крупской, Дзержинским и Лениным. В 1922 году она по совету Ленина поступила и успешно окончила медицинский институт в Петрограде. Активно работала, и в 1935 году  по совокупности работ ей  была присвоена степень кандидата медицинских наук. Майя, дочь Рахили Борисовны, вспоминала, что  сразу после убийства Кирова, мама с папой, оба старые коммунисты, считали, что с врагами нужно бороться, и пусть лучше арестуют одного невиновного, чем не заметят шпиона: «Лес рубят - щепки летят». Что ждало её маму с папой после убийства Кирова, угадать несложно.
      Её отец, Сухаревский Давид Яковлевич, 1895 г. р.,  член ВКП(б) с 1919 г., зам. начальника механического цеха № 2 (танкового) Кировского завода, был арестован и  расстрелян. Такая же судьба ждала и брата Рахили Борисовны - Хайцера П. Б.
  Рахиль Борисовна оказалась «членом семьи изменника родины, продававшей секретные планы английским и французским шпионам», что было оценено в 8 лет лагерей. Но она выжила.  Медицинское образование помогло ей перевестись с торфоразработок в госпиталь.  Рахиль Борисовна провела в сталинских лагерях почти двадцать лет. С 1937 по 1945 - лагерь, потом поселение. После ареста её дети оказались в детдоме, откуда их забрала к себе в Ленинград старая нянька. Во время войны дочь жила в блокадном городе, а сын пошел на фронт.
      Я хорошо помню, что сразу после войны в связи с заболеванием раком ей нужно было без разрешения властей приехать на консультацию в Ленинград, и она просила разрешения остановиться у нас. Несмотря на определённую опасность и для неё, и для нашей семьи (в то время иногда осуществлялись по ночам паспортные проверки), родители, не раздумывая долго, пригласили ее, и она гостила у нас несколько дней. И даже лечила меня от какой-то простуды.

 В 1956-м, после реабилитации, Рахиль Борисовна приехала в Ленинград. Она дожила до 102 лет и, несмотря на болезни, сохраняла жизнерадостность, бодрость  и активность. Это были люди особой, уходящей формации.
 Несмотря на все пережитое, она приходила в школы на встречи с пионерами и учила их своей не пошатнувшейся вере в светлое завтра.

«Моя жизнь была очень интересной, — любила повторять Рахиль Борисовна. – Мы были романтиками, и нам все было интересно!



               
                Рахиль Баумволь

               

Об этой прекрасной поэтессе я  узнал совсем недавно. Рахиль Баумволь родилась 4 марта 1914 года в Одессе в семье еврейского писателя Лейба Баумволя, основателя и режиссера еврейского театра. Его в 1920 году на глазах у жены и дочери расстреляли белополяки, захватившие поезд, на котором труппа театра возвращалась из гастрольной поездки. А шестилетнюю Рахиль выбросили на ходу из вагона поезда.  Девочка  получила многочисленные ушибы и  ранения, приведшие к тому, что она три года провела в гипсе. Вот тогда-то она и начала писать стихи. После гибели Лейбы Боумволя его жена и дочь перебрались в Москву.

     Когда девочке исполнилось девять лет, цикл её стихотворений появился в парижском еврейском журнале. С той поры стихи Рахили Баумволь на идише печатали в различных детских и молодежных журналах. В 1930-е годы она стала писать стихи на русском языке, перевела на русский свои детские стихи и роман Ицхака Башевиса Зингера «Раб». В 1935 г. Баумволь окончила литературный факультет Московского государственного педагогического института. Во время войны она с детьми эвакуировалась в Ташкент, где познакомилась с Анной Ахматовой. После войны Рахиль с семьей возвратилась в Москву. До 1947 года она была членом Союза писателей СССР, четыре сборника ее стихов на идише были изданы большими тиражами. Но с  началом антисемитской кампании и закрытием московского издательства «Дер Эмес» («Правда») Рахиль оказалась в трудном положении. Она вспоминала:
«...Литература на идиш перестала выходить, да и по-русски печататься писателям евреям стало почти невозможно. Я стала писать для детей, а также переводить. От литературы мы с мужем не ушли, и, думаю, это нас спасло морально. Мы голодали, но когда писали, обо всем на свете забывали. Нашлись хорошие люди, которые давали «негритянскую» работу... Каждый день кого-то из еврейских писателей, да и не только еврейских, увозил «черный ворон». Каждый день мы ожидали ареста...»
 Однако её не тронули . И если она не могла публиковать свои стихи на родном языке, то, спустя какое-то время, получила возможность печататься по-русски. Она  сама писала на русском и ее переводили. В это непростое время среди тех, кто переводил стихи Рахиль, были Анна Ахматова и Мария Петровых, Самуил Маршак и Вера Инбер. В 1958 году была издана книга ее лирики. Ее высоко ценила Анна Ахматова, которая называла Рахиль  «Шагалом в юбке».С ней дружил Фальк и написал её портрет, который  находится в Третьяковской галерее. В 1970 году Рахиль и ее муж, поэт Зиновий Телесин подали документы на выезд в Израиль. Немедленно последовало исключение из Союза писателей, после которого  все книги Рахили были изъяты из продажи и библиотек. Выезду предшествовали обыски, преследования и запугивания со стороны властей, связанные, главным образом, с правозащитной и диссидентской деятельностью их сына Юлиуса.
       В Израиле она обрела новую жизнь и возможность писать на том языке, на котором хотела.  Её книги выходили  и на иврите, и на идиш, и даже на русском языке. Всего в Израиле было издано двенадцать книг поэтессы, в том числе семь книг на идише. Она получила  здесь  заслуженное признание и  была награждена несколькими литературными премиями. Рахиль всегда гордилась  древними корнями и  своим  библейским  именем. Об этом её стихотворение:

              Мое имя
 
Там, откуда я, дал Б-г, уехала,
В той стране за тысячи миль
Было мне постоянной помехою
Мое древнее имя Рахиль.

В документах его корежили
Шибко грамотные писцы —
Очень было оно не похоже
На известные образцы.

И с серьезностью тверезою
Мне советовали друзья
Стать Раисою или Розою.
Их внимательно слушала я,

Но на книгах, моих творениях,
Нарушая обложек стиль,
Красовалось, тем не менее,
Мое полное имя Рахиль…

 Конец ее жизненного пути был не лёгок. Она много и тяжело болела. Горестно переживала смерть мужа, памяти которого были посвящены трогательные стихи.
                ***
Когда мы стали старыми?
Не сон ли это злой?
Московскими бульварами бродили
мы с тобой…
Не чуя бега времени, глухи
к своей судьбе,
В той беспросветной темени верны
были себе.
А всей картины в целости обнять
мы не могли,
В спасительной незрелости
мы юность провели.
Московскими бульварами
с тобою я брожу.
Когда ж мы стали старыми?
Ума не приложу.
                ***
Мы растеряли всех своих друзей.
Нас не зовут и к нам не ходят в гости.
Одни вдали, другие на погосте,
А третьи сделались от жизни злей.
Единственный мой уцелевший друг!
Покуда ты со мной, роптать не смею.
Твой образ день и ночь в душе я грею
И проклинаю тяжкий твой недуг.
Мне для тебя ничто не тяжело.
Ты для меня всегда желан и молод.
Но вот тебя объял болезни холод,
Тебя как будто снегом занесло...
И крик немой нутро мое сверлит:
— Знакомые, прохожие, соседи,
Пусть кто-нибудь зайдет или заедет...
Пускай расскажет, спросит, нашумит...

Судьба вороньи крылья распростерла.
Молчит дверной звонок и телефон.
А если слышен звук, так это стон.
Тупая тишина берет за горло.

Умерла Рахиль Баумволь 16 июня 2000г.


                Современная Рахиль

 Несколько лет назад, в году 2012-м или  2014 –м  был я на концерте            
 А. Городницкого в израильском городе Реховот.
Там поэт  прочитал своё стихотворение «Рахиль»:

Подпирая щеку рукой,
От житейских устав невзгод,
Я на снимок гляжу с тоской,
А на снимке двадцатый год.
Над местечком клубится пыль,
Облетает вишнёвый цвет.
Мою маму зовут Рахиль,
Моей маме двенадцать лет.
               
Под зелёным ковром травы
Моя мама теперь лежит.
Ей защитой не стал, увы,
Ненадёжный Давидов щит.
И кого из моих родных
Ненароком ни назову,
Кто стареет в краях иных,
Кто убитый лежит во рву.               

Завершая урочный бег,
Солнце плавится за горой.
Двадцать первый тревожный век
Завершает свой год второй.
Выгорает седой ковыль,
Старый город во мглу одет.
Мою внучку зовут Рахиль,
Моей внучке двенадцать лет.

Пусть поёт ей весенний хор,
Пусть минует её слеза.
И глядят на меня в упор
Юной мамы моей глаза.
Отпусти нам, Господь, грехи,
И детей упаси от бед.
Мою внучку зовут Рахиль,
Моей внучке двенадцать лет.

Закончив чтение, Александр позвал: «Встань, Рахиль»! Встаёт молодая женщина… с ребёнком на руках. Это была его внучка Рахиль, о которой он писал 12 лет назад.
 В зале аплодисменты. У многих -  слёзы .
  Счастья тебе, Рахиль!

Песня Городницкого «Рахиль»:
-  в исполнении Ларисы Герштейн
https://www.youtube.com/watch?v=x89CGWwvfaM
- в исполнении автора
https://www.youtube.com/watch?v=TAbAZYAhPzQ