Воцерковление бесноватого

Старичок бегал от него по холодному песку, юрко увиливая от всех попыток ухватить себя за тощие конечности.
- Ха-хааа, не догонишь, не получишь! - говорил старичок равнодушным голосом, никак не гармонирующим с нелепыми, но меткими прыжками.
Михашин уже не помнил, зачем именно он решил убить старичка, но мысли теперь не слушались, тело и мозг были вовлечены придурошной игрой в убегалки на ночном берегу моря.

Михашин вырвал из песка железную опору, когда-то служившую для швартовки, и метко послал её чуть правее от старичка, сделав обманное движение влево.  Старичок купился на дешёвый трюк, шатнулся вправо, как раз поймав головой прилетевшую железяку.

Наверное, это было лишнее, то, что Мекашин начал делать, добивая тщедушное тело, калеча навсегда немощные кости и сухожилия. Он не сразу понял, когда именно старичок перестал кривляться, и страдания стали настоящими. А может, он кривлялся всё время. Так или иначе, думал Мекашин исчезающим уголком рационального мышления, можно было бы обойтись и без этого, оставить назойливого деда валяться на песке. Даже стоило бы вызвать карету скорой помощи, и тогда могло не произойти всего того, что произошло потом. Но слишком увлекла Мекашина обида. Старичок всё расчитал, спровоцировв Мекашина на крайние действия, которые последовали.

Старичок высоко и истошно вопил, кривясь от боли, а после особенно меткого удара лицо его навсегда приняло выражение немощного испуга и благоговения.

Старичок уже перестал двигаться, но Мекашин продолжал наносить удары. Потом он устал, отбросил железяку в песок.

* * *

Оставив труп старикана, Мекашин подался обратно в рыгаловку, из которой, собственно, бесноватый дед выманил его идиотскими бормотаниями, назойливо провоцируя выпивавшего с криминальными друзьями Мекашина. Они не ожидали увидеть полоумного полураздетого старика; особенно дико это выглядело, когда тот зачем-то подбежал к их столику и стал мерзко потешаться, крутя неприличные фигуры артритными пальцами в воздухе.
- А-а, бурбу-лубу-лу-у!

- Уходи по-хорошему отсюда, у*бище. - медленно процедил самый большой из их компании, киллер-беспредельщик Тавгил.

Зная о том, что мог сделать со стариком Тавгил, Мекашин решил вывести слабоумного деда из таверны на двор, от греха подальше.
- Уйди, пока я тебя с говном не смешал. - напутствовал Тавгил.
Мекашин схватил дедка за дистрофическую руку и мягко дёрнул остальное туловище в направлении к выходу. Тот поддался и влетел во входную дверь.

Уже оказавшись на свежем воздухе дедок стал подскакивать и через открытые двери кричать в адрес Мекашина обидные вещи.
- Я твою жену выслежу и выпилю, надев твои запонки.
- Что? - разъярился Мекашин. - Ты чо бл*ть скзал?
- И клещ твой больше не встанет! Клещ, клещ поганый! - подпрыгивал дедок.
Мекашин уже не слушая выскочил из забегаловки, догнал насмешника, и резким выпадом решительно послал правый кулак точно в направлении дедка, но тот с неожиданной прыткостью отпрянул.
- Усача! Усача! - кричал дедок. - Поймаешь усача!
- Тебе п**да, кикимора. - Мекашин ринулся, собираясь в пол-секунды преодолеть жалкое расстояние до деда, но тот неожиданно куда-то пропал, и Мекашин едва не упал вперёд, оказавшись совсем близко к морю.
Дедок обнаружиился справа.
- Подохнешь! Висячку хапать! Хапать будешь! - юродствовал престарелый обидчик.
Мекашин подался было к нему опять, снова замахнулся, но старикашка и тут оказался проворнее.

И продолжалось так ровно до тех пор, пока Мекашин не увидел железную опору, торчащую в песке.

* * *
Теперь дедок, наконец, допрыгался, и лежал в том же песке, поверженный и осквернённый травмами, несовместимыми с его идиотскими выходками.

Мекашин плюнул на него, и зашёл опять в прибрежную забегаловку. Почему-то контингент за время его отсутствия сильно изменился: за столами почти не было посетителей, а его друзья куда-то исчезли.  Бармен смотрел на него странным ошалелым глазом из-за стойки.

Шаруденье в огромном нетопленом камине совпало с открыванием входной двери. Ангелы появились и оттуда и оттуда. Они были волосаты и приземисты, и источали запах немытых животных, как и подобает ангелам. Один держал в передних конечностях Священные Скрижали.

- Ты дал нам нового мученика.

Ангелы гладили его морщинистыми волосатыми ногами с копытообразными пятками, поднимая их высоко.
Ангел коснулся пятой живота Мекашина, и тот исторг всё, что было в кишечнике.
- Теперь ты будешь вознаграждён.
-Да - вторил ему второй ангел, голоса их были почти одинаковы. - Мы любим тебя и наградим тебя.

Первый ангел достал из своего клюва жирного бледного червя. Второй ангел копытом сильно вдавил Мекашина в землю. Всё, что наступило дальше, Мекашину предстоит ощущать целую вечность, без конца. Там, где он сейчас находится, ему кажется, что это и было всегда, и других воспоминаний у него нет.