Уроки черчения

Из серии "Дружногорские истории".

1.

В нашей деревне не было средней школы, только начальная. И потому, сразу же после окончания третьего класса, минуя четвертый, всех наших восьмерых деревенских учеников направили учиться в соседнее село под названием Оковцы. Село это располагалось в двенадцати километрах от нашей деревни. Пешим ходом, понятное дело, так просто не доберешься. Да и к чему, в нынешний век-то? Тем более, когда имеется в распоряжении транспорт - выделенный специально для развоза школьников автобус "ПАЗик". Правда лет пятьдесят, а то и все семьдесят, назад, бабушки и дедушки нынешнего молодого поколения, тогда еще сами молодые девчонки и мальчишки, не могли похвастаться наличием того же "ПАЗика", а потому и ходили в ту дальнюю школу пешком. Думаю, что современные дети ни за что бы не согласились повторять подобные опыты. Изнежились они, заигрались малость, да духом слабее стали. Вот от того и здоровье хиленькое, да силы не туда направленные.
А хотя тут надо сразу оговориться. Возить-то нас туда, конечно, возили, да только не всегда исправно. Шофер Красноперов был довольно слаб на горлышко и нередко закладывал даже во время исполнения служебных обязанностей. А потому ежели он нас отвез с утра в Оковцы, то не факт еще, что он нас оттуда и заберет. И нередко было так, что обратно за нами верный "ПАЗик" просто не приезжал, и мы волей-неволей шли домою пешком. Бывало, что и в мороз и в метель идти приходилось. Нескучное это было житье, одним словом.
Теперь, что касается непосредственно школы. Она была довольно большая даже по меркам такого села. Школа большая, но учеников не сказать, чтобы было много. И ведь какое это было тогда время? Да самая середина девяностых, вот какое время! В оковецкой средней школе катастрофически не хватало учебников. Ну, допустим, нас, дружногорских, ездило туда поначалу всего лишь восемь человек. И вот на этих самых восьмерых выдавали отнюдь не восемь учебников по одной какой-нибудь дисциплине. Скорее всего выдавали тогда в два раза меньше, чем было нужно. Помню, что учебника по русскому мне не дали - пришлось ходить за книжкой в конец улицы, где жил Уткин Сергей, и брать у него на время учебник. Иначе как еще можно было сделать уроки? Ведь никакого послабления в этом смысле не было. Нет учебника - проблемы твои. По черчению, которое у нас тогда началось в шестом классе, мне тоже учебника не досталось. И так было не у меня одного.
К слову сказать, я был до крайности робок, и ужасно конфузился, когда приходилось встречаться с оковецкими учениками. Они-то были у себя дома, а мы, дружногорские, вроде как не свои. А потому и шпыняли нас крепко. Нередко доставалось мне и кулаком в живот и иголкой в спину - чего только не выдумывали оковецкие хулиганы! А ведь еще и терпел поначалу и никогда ничего не мог ответить взамен. И сходили как вода с рук местным многие обиды.
Драки и столкновения в школе были настолько частым явлением, что кажется, будто бы ни одного дня не проходило спокойно. Но как они все это делали.. В самих классах обычно ведь не дрались, а уходили специально для этой цели на задний школьный двор, на "разборки". Когда же случалась очередная новая "разборка" - об этом тут же становилось известно всем и каждому ученику. Тут же вокруг взъерошенных "петушков", желающих намылить шею друг другу, собиралась целая ватага, и под крики и улюлюканье так и провожали кандидатов на синяки прямо на задний школьный двор. Там их обступали кольцом и представление начиналось. Начинались бои обычно с тычков в плечо и ударов в грудь. Потом происходил удар по носу, шла кровь, раздавались крики боли и ярости, и "петушки", в конце концов, схватывались в крепких объятьях и начинали кататься по земле, собирая пыль. Потом их как правило разнимали. До серьезного все же не доводили.

2.

Из всех уроков, что я посещал в то далекое теперь уже время, особенно мне вспоминаются уроки черчения. Вел этот предмет у нас некий Кострица Владимир Владимирович. По совместительству он преподавал в нашем классе еще и уроки труда с ОБЖ, а потому мы с ним виделись не менее трех раз на неделе. Был Кострица довольно высоким и мощным дядей. Носил длинный красный свитер и лицо имел обычно тоже какое-то красное. Курить он не курил, это было понятно. Такой курить бы не стал. Чувствовалась в нем сила и большой ум, по крайней мере он так нам себя подавал.
На уроках по ОБЖ он никогда с нас ничего не спрашивал, а ведь такое на уроках обычно и не бывает, а только больше сам рассказывал что-нибудь о жизни своей, службе в армии и прочем. О том, как он мог легко упасть и отжаться от пола раз двести, а потом как к нему подходила с полотенцем жена и нежно мяла его мускулы, которые по его словам, тут же надувались в большие шары. Любил он еще отчего-то рассказывать про Дерсу Узала, про его приключения. Все это он преподносил нам, хлопающим глазами, как нечто предельно увлекательное и захватывающее. Но я хотел остановиться на уроках черчения. Кажется, я говорил уже, что учебника по этому предмету мне не досталось. Когда Кострица задал нам первый практический урок - а задание я тогда, помнится, не записал, - учебника у меня на руках, естественно не было.
Вернувшись домой из школы я, по обыкновению, сделал уроки, и пошел на прогулку, напрочь забыв про какое-то там черчение. Может быть думал, что Кострица окажется таким же добреньким как и на ОБЖ? Вполне возможно. Но тут была еще одна причина, почему мне не хотелось думать тогда про черчение. Дело все в том, что у меня были несколько натянутые отношения с Уткиным Сергеем, у которого и был на руках пресловутый учебник. И идти к нему просить книжку было для меня невыполнимой задачей. Пусть урок пропадет, а к Уткину я не пойду. Так рассуждал я в то время.
Но когда наступил очередной день и урок черчения готов был вот-вот начаться, я все же решил проявить какое-то участие и попросил у кого-то учебник, чтобы сделать задание. Нужно было всего-то начертить простым карандашом с десяток линий разной толщины и штриховки, да еще провести циркулем парочку кругов. Некоторые делали у нас так почти все свои задания - успевали списать или же срисовать что-то прямо на перемене перед уроком. Но у меня ничего не получилось. Линии вышли корявые - от волнения и спешки я не мог даже ровненько провести карандаш по клеткам. А про круги и говорить  нечего - попросту не успел их дорисовать, когда вдруг дверь нашего кабинета с надписью НВП отворилась и перед нами оказался сам Кострица - готовый вести урок.
Свой урок он тут же начал с проверки домашнего задания. Проверял он это самое задание таким образом. Самолично подходил к каждому ученику и смотрел в его тетрадь. Как пришибленный я сидел за своей партой и покорно ждал уготованной мне участи. Но как оказалось, я еще надеялся на какое-то снисхождение и пониманию, а потому еще как-то бодрился. Как получилось на самом деле - о том лучше не говорить.
Кострица в конце концов подошел к моей парте - была минута, когда мне казалось, что он может быть не дойдет до меня вовсе, но он все ж таки добрался. Учитель взял мою тетрадь в руки, раскрыл, и обычно широкое и красное, улыбчивое лицо его разом вдруг помертвело и сделалось каким-то непроницаемым.
 - Вы только посмотрите на это, - произнес Кострица холодным голосом, обращаясь к классу и показывая всем мою тетрадь. - Невыполненное домашнее задание.
Тут же он наклонился на парту, нарисовал в моей тетради прямо под корявыми линиями жирный "кол", и потом снова поднял тетрадь и снова показал ее классу. С отдельных парт послышались несдержанные смешки. Потом Кострица еще походил немного по классу, показывая каждому ученику мою недоделанную домашнюю работу и мой заслуженный "кол". Унижению моему, а было на тот момент мне всего двенадцать лет, не было предела.
После этого случая общественного позора я решил пересмотреть свои взгляды. В тот же день невзирая на прежние обиды, я пошел прямо к Сергею Уткину, и выпросил у него учебник по черчению. Получив заветную книжку я вернулся домой и тут же принялся за работу. Спустя какое-то время все линии были начерчены должным образом. Не смотря ни на что, я решил все-таки выполнить это задание.
Следующий урок по черчению начался с того же самого. Кострица пошел по рядам с проверкой домашнего задания каждого из учеников. Когда он в очередной раз дошел до меня, я протянул ему свою тетрадь уже несколько смелее. Кострица раскрыл страницы, слегка удивился, одобрительно хмыкнув, поставил "четыре", и вновь пошел по рядам показывая всему классу мою домашнюю работу с новой оценкой. Зачем он это проделывал именно с моей тетрадью - до сих пор ума не приложу. Ничью другую тетрадь он не выставлял подобным образом на публичный показ. Так или иначе, а я стал относиться к нему с крайним недоверием. Держать с таким учителем нужно ухо востро. Так я думал и в тот раз, когда стащил у него из стола деревянную фигуру.

3.

Задание на очередном уроке черчения было с одной стороны простым, а с другой - до крайности сложным. У Кострицы на учительском столе лежала деревянная геометрическая фигура, серого цвета - брусок с вырезанными на нем продольными гранями. Требовалось снять с этой фигуры размеры и сделать чертеж в трех заданных проекциях. Казалось, что может быть проще - подойди к учительскому столу, сними размеры с фигуры и отправляйся за свою парту делать чертеж. К тому же задание можно было доделать дома, так сказать в спокойной обстановке. Но с другой стороны.. Нас в классе было не менее тридцати человек, все очень шумные, прыткие, за исключением одного, ну вы сами, наверное, догадываетесь кого именно. Так вот, тогда я, помнится, вообще не успел попасть к этой фигуре, чтобы получить себе ее размеры. Точнее какие-то размеры все-таки умудрился зафиксировать, но все это было проделано в такой горячей спешке, что ни о каком сходстве с реальными размерами фигуры и речи быть не могло. Я это сразу понял. Другие были куда более удачливыми и сняли пресловутые размеры легко и просто. Смелости, а может быть и какой-то доли нахальства у меня попросту тогда не хватило, чтобы обратиться к кому-то за помощью. Да если бы и хватило, все равно я бы не успел этого сделать. Урок закончился очень быстро, и как только звонок прозвенел, Кострица убрал серую фигуру в один из ящиков своего стола, и вышел из кабинета. Ученики тоже не собирались задерживаться - урок был последним. Дружногорцы спешили к автобусу. Наши уже успели заметить через окно, что шофер Красноперов сегодня приехал пораньше. Его "ПАЗик" уже стоял прямо перед самыми школьными воротами у дороги. Садись и езжай, и даже ждать не надо по нескольку часов, как это обычно всегда бывало. В общем, все сорвались как один с места и поспешили к выходу.. Кажется, что в данную минуту только у меня одного так часто и гулко билось сердце во всей планете? Или у кого-то еще было подобное состояние в то мгновение? Сомневаюсь. Перед моими глазами отчетливо встала следующая неприятная картина: Кострица подходит к моей парте, берет в руки тетрадь и снова ставит мне "кол", потому что это задание я снова провалил, потому что я просто не успел на уроке снять с той фигуры правильные размеры! И снова он показывает мой "кол" всему классу, и снова слышен смех, и снова щеки мои рдеют как переспелые помидоры. Вполне можно представить, что данная перспектива меня совершенно не устраивала. А потому я мгновенно решил пойти на риск. Совершить преступление в своем роде, а именно - похитить чертежную модель из ящика учительского стола.
Чем это могло мне грозить - о том думать я не хотел. Сейчас спустя столько лет все это кажется настолько пустым и не важным, что я поневоле задумываюсь: а стоило ли вообще об этом писать? Но в то время именно эти вопросы волновали меня больше всего.
Времени было в обрез, а потому я быстро приблизился к учительскому столу, открыл ящик и взял оттуда злосчастную фигуру. Тут же сунул ее в свою черную сумку, которую носил через плечо, и поспешил к своему автобусу. Назад ехали как всегда шумно и весело. Кто болтал, кто смеялся, а кто и докапывался так сказать до своего ближнего. А что еще делать было ребятам и девчонкам, где самому старшему было разве что тринадцать лет? По обыкновению своему устроился я отдельно от всех, на одном пассажирском месте возле окна, и первым дело решил проверить - как там моя фигура, как поживает. Сунул руку в сумку, пошарил - фигуры не было. Жгучая волна прошла по всему моему телу. Вот так новости! Куда же она вдруг запропастилась? А что если я действительно ее потерял? Снова пошарил рукой во внутренностях сумки - нет фигуры, хоть лопни! Вот когда мне стало по-настоящему дурно! Да ведь Кострица меня за это.. Скажу ему, что знать ничего не знаю, ведать ничего не ведаю про эту его фигуру. И почему это сразу именно я? А может кто-то другой из нашего класса взял и стащил ее. Правда? Конечно! Так я проигрывал один вариант за другим как вывернуться из этой страшной тогда для меня ситуации. И уже было совсем примирился со своей участью и так сказать, без боя сложил оружие, когда вдруг пальцы мои нащупали знакомый деревянный брусок. Оказывается, все дело в том, что сумка моя имела несколько отделений, да вдобавок еще изнутри была порвана. А потому фигура могла просто затеряться в одном из отделений моей ненадежной сумки и все. Ликованию моему не было предела! Радость буквально хлестала из каждой поры. Вот она милая, бесценная, лежит себе, ждет когда я приеду домой и начну делать домашнее задание. Тогда я действительно в спокойной домашней обстановке обстоятельно сделал замеры чертежной модели, а потом уже отобразил ее в трех проекциях. Даже мне тогда казалось, что работа получилась в общем неплохо. Кострице должно было понравиться, куда он денется.. На следующий день, снова приехав на автобусе в школу, я первым делом пока все еще только заходили в школьные двери, понесся как угорелый в кабинет НВП, благо он был почему-то открыт. Сунул фигуру на прежнее место в ящик учительского стола, и был таков. Правда у меня еще оставались сомнения на тот счет, что Кострица все же может заметить, что оставленная им фигура занимала возможно несколько другое положение. Но он по всей видимости не обратил на это никакого внимания. Домашнее задание было выполнено, какие тут еще могли быть вопросы? Он в который уж раз поставил мне "четыре", чего мне было более чем достаточно, и вся эта история с легким сердцем была отброшена из головы прочь. "Колы" он мне больше тогда не ставил. Разве что иногда закинет "троечку". Да и на том спасибо, товарищ учитель.