Королева Мясного Прилавка или все оттенки красного

О, Королева, ты искусней всех ферзей (Омар Хайям)

     Свет рампы. Лимонно-лиловый. На сцене из-за пурпурных кулис в окружении пары близнецов (у одного в руках топорик, у другого тесак) с огромными ножами наперевес вырисовывается блондинка в малиновом топе, кожаных шортах и ботфортах поверх кружевных чулок. Начинаются дикие танцы. Молодые люди подбрасывают шматки мяса и разрезают их на лету. Подтягиваются ещё работники, один из них с ягнёнком на голом плече. Пляска всё зажигательнее. Красотка вихляет бёдрами, её конский хвост на макушке раскачивается из одной стороны в другую, повинуясь ритму... Напоследок танцовщица ловко кидает ножички и попадает в самое яблочко стилизованной под дартс схемы разруба туши.

- Спишь, что ли?
- Прошу прощения, задумалась.
- Иди обслуживай, тебя заказчик ждёт.

Безропотно подчиняюсь напарнице.

- Дама!

- Какая я вам дама, разве что пИковая. Нет, бубновая... - размышляю я про себя.

- Женщина!

- Тогда уж сразу – бабушка. - вздыхаю с грустью...

- Девушка!

Так-то лучше.

- Сударыня!
- Добрый день!

     Канун восьмого марта. Идут покупатели с алыми тюльпанами, гремя бутылками в нагруженных тележках. Алкогольный отдел рядом.

- С наступающим!
- И вас также. Ой, извините!

Мужчины хохочут.

- Электричка закончилась. - констатирует моя коллега Зина, невысокая, сухонькая особа с рыжими крокодильими глазками и с печатью усталости на сморщенном лице.

- Я на перекур!
- Да, конечно.
- Надо тебя научить!
- Спасибо, не стоит.

Знала бы, с каким трудом мне удалось бросить курить в юности.

     У меня очередь:

- Здравствуйте!
- Это окорок или лопатка? Они чем-то отличаются?
- Дайте вырезку. Разрешите понюхать.
- Оттяпаете кусочек сала? Для синичек. Вон от той жирной корейки.
- Что-нибудь ещё?
- Килограмм домашнего фарша. Нет, свиного, он дешевле.
- Нам тонкий край.
- Возьмите антрекот, он сегодня идеальный.
- А не будет жёстким?
- Если готовить стейк по всем правилам, то нет. Вынимаете заранее из холодильника, нарезаете потолще, обязательно поперёк волокон, достаёте сковороду, у меня старинная, чугунная...

Посетители ретируются, не дослушав.

- Ладно, в интернете почитаете! – кричу им вдогонку.
- Взвесьте косточку. У нас самоед.
- Голень индюшки разрубите?
- Пополам? Одну минутку.
- Рульку покрупнее. И две ножки.
- Полкило говяжьей печёнки. Ещё язык, самый беленький.
- Почему не вижу глазного мускула?
- Да вот же, тазобедренное. Духовое.
- Курдюк бывает? Или мякоть?
- К сожалению, баранина только на кости.
- Бедро индейки. Нет, давайте грудку. Пять кило. Это моей кошке. У меня - мейн-кун.
- Что посоветуете ребёнку?
- Берите собственной обвалки, не ошибётесь.
- Мне чёлочку посимпатичнее.
- Простите?
- То же самое, что грудинка.
- Буду знать.
- Милочка! Вы такая любезная. Мы ходим на Вас!

Мои щёки делаются пунцовыми...

- Эта утка как мумия. Почему её не спишут? – обращаюсь к вернувшейся Зине, за которой шлейфом тянется запах дешёвых сигарет.
- Не наше дело. - бурчит она, натягивая фартук на красную рубашку поло.

- Паздравляем, дэвушки!

Пошли подвыпившие клиенты. Дамочки пытаются выглядеть трезвыми.

     Полог над складскими дверьми снуёт то вниз, то вверх. Из него вылетают мерчандайзеры  с поддонами на колёсиках, заставленными всякой ерундой.

- Девочки! Никуда не уходим! Нас проверяют!

Важно проплывает региональное начальство в сопровождении маленькой симпатичной директрисы. Мы вытягиваемся в стойку, мысленно прикладываясь к козырьку. Жаль, что я не в форме, которую накануне потеряла в метро.

     Остаюсь одна. Начинается мистика. Поочерёдно подходят очень странные покупательницы. Прямо три мойры какие-то. Первая из них оказывается страшной старухой. Она долго стоит и глядит в упор. У неё немигающий, змеиный взгляд.

- Что желаете? – мой голос дрожит.
- Подбедёрок.
- Выбирайте.
- Мне другой. Тот, что у вас там. – она указывает костлявым пальцем на мясной цех.
- Там ничего нет. Я спрашивала.
- Есть, знаю.

Припоминаю, что утром отложила себе приличную голяшку, которая в акции. Меня посещает мысль, что, если не отдам её, со мной случится что-то трагическое. Отдаю. Бабуля, удовлетворённо взглянув на меня, забирает товар. Следом подбирается девица с обгоревшим лбом. Она наклоняется ко мне поближе, и я замечаю кровоточащие язвы. Потом заявляется тётенька, стыдливо прикрывшаяся вишнёвой шалью, которую нечаянно опускает, и я с ужасом обнаруживаю, что у неё нет нижней челюсти. Совсем.

- Наверное, они с другой реальности, с потусторонней. - догадываюсь я.

     Люблю смотреть в глаза детей. Особенно младенцев. Они будто знают то, что взрослые давно забыли. Некую тайну. С животными та же история.

     Вот парочка. Целуются. Она - ослепительная, с короткой стрижкой, её крючковатый нос напоминает клюв хищной птицы, ноздри изящно очерчены. Он - намного ниже её, немного лопоухий, с отстранённым не от мира сего ангельским ликом.

     Мимо меня в который раз проносится молоденький заведующий, похожий на мультяшного сказочного принца. Этакий смешной длинноногий кузнечик. За ним плетутся его подчинённые.

Сверху льётся вода. Течёт с крыши.

- Разверзлись хляби небесные!

Бежит заместитель директора с лопатами для уборки снега.

     Вновь этот юноша с томным взором. Заикаясь, берёт и то, и другое. Внезапно исчезает, оставляя покупки. И мареновую розу в придачу. У меня появился тайный поклонник?

- Мне половинку куриного филе. И в два пакета!
- Да пожалуйста!

Так и тянет спросить эту барышню:

- Вы против экологии?

Так и быть, промолчу. Может быть ей больше не на ком отыграться...

- Можно телятинки. Только получше, у вас тут всё заветренное.
- Вам много?

Осмеливаюсь просить. Выносят. Парную. Лососевого цвета. Подаю красиво, с шиком. У меня сакральное отношение к плоти, в которой ещё недавно теплилась жизнь...

     Вальяжной походкой вразвалочку шествуют продавцы с рыбного. У них забавный наряд - тельняшки и канареечные жилеты с гюйсами. На головах морячки носят матросские шапочки с оранжевыми помпонами a la francaise. (1)

- Где рубщики? Им на приёмку.
- Не знаю.
- Обязаны знать, ведь вы – королева мясного прилавка!

Гаснут лампы. Включаются софиты. Я - в бордовом платье со стразами, увенчана коралловой короной, вместо микрофона - золотая вилка. Играет музыка в стиле бродвейского мюзикла. Я пою на хорошем английском о превратностях судьбы и нелёгкой доле торговки гипермаркета:

- О, Королева! Как ты одинока в этом Большом Городе, полном огней и соблазнов...

Выскакивает подтанцовка - мясорубы в манишках, перчатках и с розовыми бабочками на шеях. Они отбивают чечётку. Присоединяюсь. И-и раз-два-три, четыре, изогнутый поворот, grand battement jete (2), раз-два, plie (3) - высокая поддержка "на воздух". Взлетаю...

- Опять в облаках витаешь?

Меня отчитывает главный рубщик:

- Зачем таскаешь свежие куски? Продавай то, что на витрине!

Его толстая физиономия наливается багровым румянцем. Хозяин!

- Но ведь там одна тухлятина. Зато я продала всех фермерских кроликов. - оправдываюсь я.
- А утёнок как же?

Мясника поддерживает начальница:

- Будешь так торговать, быстро вылетишь. Новых наберём!

Да я бы и рада, хоть сейчас. Муж прокормит. Но смиренно соглашаюсь со всеми претензиями и начинаю, как Золушка, драить стёкла. Я работаю только по вечерам, так получилось, поэтому совершенствуюсь в мытье столов из нержавейки и инвентаря, полируя их до блеска.

- С праздничком! Вы не могли бы отпилить сто граммов шейки?

Закон подлости. Только уберу разделочную доску – тут же умоляют отрезать. Я терпеливо выполняю просьбу последнего закупщика, ведь скоро конец смены.

Ура! Почти полночь! Мчусь домой, прихватив по дороге здоровенную сёмгу. Чувствую себя беглым каторжником. На улице метель. Из-за сгустившихся облаков выглядывает багряная луна. Редкие прохожие около торгового центра узнают меня и оглядываются вослед. Кажется, я становлюсь популярной.
О, Королева...


    

1) по-французски
2,3) балетные термины