Путь Аграфены 38

Глава 38. ДРЕВНИЕ

«Висячие сады Семирамиды,
изумлявшие Азию несколько столетий спустя,
были лишь слабым подражанием
этим древним чудесам,
так как во времена Семирамиды
уже начиналось общее вырождение
как мужского, так и женского пола». 
Вольтер. «Царевна вавилонская»

Трудолюбивые мулы бежали резво, тянули привычную ношу, телегу, по широкой дороге, трамбованной и выложенной плотно пригнанными каменными блоками. Этот путь был прочерчен от порта к центру острова давным-давно, но искусство древних мастеров и сейчас было достойно восхищения: паломников к Храмовой горе становилось все больше, а блоки все так же надежно держали вес груженых телег и походных сапог.
Правил телегой сморщенный, выжатый солнцем и годами островитянин, облаченный в традиционное одеяние проводников: в черный длиннополый сюртук и широкополую черную шляпу. Дорожная пыль щедрым слоем покрывала одежду, что нимало не смущало проводника. Он то и дело поглаживал тонкую бородку, разделенную на два острых конца.
Гильдия проводников пользовалась уважением на Йом-Киппуре и занимала немалую часть базара. Оно и понятно: для тягловых волов, походных мулов, ездовых рысаков нужны были стойла, выгулы, выпасы. Сама же контора, где приказчики принимали заказы и плату за услуги гильдии, выглядела довольно скромно – небольшое строение в два этажа с фанерной подковой-вывеской над двустворным входом.
Когда, глянув на Моисея и Венса, управляющий, не сомневаясь, предложил вороного жеребца капитану и лохматоногого тяжеловоза коку, Моисей отказался от такого предложения наотрез.
- Привык к морской качке, - сказал он. – В седле раскачиваться не хочу и не умею. Поедем на телеге, тем более что с нами твоя помощница, Венс.
- Я умею держаться в седле, - попыталась возразить Га, но Моисей не слушал – он уже вносил плату и подписывал какие-то бумаги.
По обочинам дороги высились статуи – наследие минувших эпох. Обнаженные или полуприкрытые туниками или тогами мужчины и женщины в элегантных позах пили вино из кубков, натягивали луки, занимались любовью, усмиряли животных – совершали действия, которые, по мнению древних, должны были совершать боги и герои. Некоторые изваяния имели головы животных, крылья птиц или хвосты рептилий – все это в разных сочетаниях. О том, что статуи изображали именно богов и героев, рассказал девочке всезнающий кок Венс.
- Ты же сам говорил, что островитяне признают только одного бога, которого так и зовут – Бог, - удивилась Га. – Почему же статуй так много и почему боги тут такие разные?
- Островитяне своего единого Бога нашли не сразу, - пояснил Венс. – Долгое время на Йом-Киппуре правило иное племя. Остров назывался тогда иначе, сейчас уже никто и не упомнит - как. Это были мудрые люди, среди которых немало было искусных зодчих, великих ученых, талантливых поэтов и художников. Их боги олицетворяли различные силы природы, потому-то древние изображали богов с чертами разных животных. Другие племена служили древним, учились у них возводить храмы и возделывать поля.
Но вот однажды древние покинули остров. Никто не знает, почему – просто сели в свои корабли и покинули остров навсегда. И никто не знает также, куда отправилось это загадочное племя. Некоторые считают, что на всех островах Семи морей можно найти следы их присутствия. А те, что остались, решили стереть даже память о своих былых хозяевах. И начали с богов. От каждого древнего бога взяли по чуть-чуть и слепили своего Бога – могучего, единого, сотворившего мир из хаоса и людей из грязи.
Вот только статуи разрушать не стали – не решились. То ли велико было в островитянах чувство прекрасного, то ли древних богов устрашились разгневать. Со временем оставшиеся расселились по всему острову, переименовали его в Йом-Киппур, занялись торговлей, построили базар. И древний храм забытых богов перекрасили, перестроили, оставив неизменным только камень Основания.
- Храм стоит на вершине вон той горы? – Га указала вытянутой рукой на одну из вершин в горном кряже.
- Именно, - подтвердил Венс.
- Мы должны были бы его уже видеть, - сказал Моисей. - Жаль, что закат так слепит глаза. Будто бы сам храм горит багряным заревом.
Если бы путники выбрали в конторе коней, то, выехав с рассветом, добрались бы до цели уже к вечеру. Но такой транспорт стоил дорого. Тот же путь, проделанный при помощи впряженных в телегу мулов, занимал два дня, но плата за животных была меньше почти в два раза. Однако Моисей и Венс все равно ничего не выигрывали в цене и тратили даже больше, чем за дневное путешествие. Дело в том, что вдоль дороги, как раз там, где все телеги оказывались после дня пути, располагались гостевые дворы.
Здесь паломники к Храмовой горе останавливались на ночлег, снимали комнаты, проводили вечер в трактире за блюдом с мясом и овощами да за бутылью местного сидра. Проводники-погонщики привозили путников в те дворы, с хозяевами которых имели договоры, за что получали от хозяев гостиниц вознаграждение. Размер вознаграждения зависел от тех сумм, что тратили гости за столом в трактире. Поэтому проводники всегда старались развлечь своих клиентов интересными историями про чудеса Храмовой горы, про Краеугольный камень и даже про древних богов – все лишь для того, чтобы задержать подвыпивших гостей за столом и заставить их раскошелиться. Погонщик, которого наняли Моисей и Венс, не был исключением.
- Не сомневайтесь, доведу вас до самой вершины, - сморщенный проводник скрипел не хуже собственной телеги. – Если только у вас не билет в один конец.
Тут старик зашелся кашлем-смехом так, что полы его черной шляпы, которую он не снимал даже за трапезой, задергались, как крышка на бочке со свежей брагой.
- О чем ты, друг мой? – спросил Моисей.
Капитан безмятежно развалился на скамье и благосклонно наблюдал, как трактирщик наполняет его кубок пенным сидром. Проводник тоже подставил свой маленький стаканчик под струю из кувшина.
- Это старая легенда, - не заставил себя долго упрашивать старик. – Одно из многочисленных чудес храма, о которых все говорят, но никто не верит. Будто бы некоторые паломники так и не возвращаются к подножью горы после восхождения. Любой проводник всегда в душе опасается, что его заказчик и есть такой паломник-невозвращенец, у которого билет в один конец.
- И почему боятся? – спросила Га.
- Да потому что проводник в таком случае пропадает вместе с паломниками, - пояснил старик в шляпе. – Это наша страшилка, которую рассказываем детям на ночь перед сном. Ведь наши дети подрастут и тоже станут проводниками. Так дети больше любят и уважают своих отцов, уважают их труд и ждут возвращения домой.
- Не переживайте, - весело заявил Венс. – Ваши дети Вас дождутся. Мы с братом и этой милой девочкой намерены обязательно вернуться на борт «Морской ведьмы». У нас еще много дел на других островах. Правда, капитан?
- Кто знает? – шутливо сдвинул брови Моисей. – На месте нашего друга я бы не стал расслабляться до тех пор, пока мы вновь не повернем оглобли телеги в сторону моря.
- На самом деле, причин для беспокойства нет, - проводник потеребил бородку сразу двумя руками, разведя в стороны ее острые концы. -  По легенде храм чувствует приближение такого путника и начинает сиять на вершине. Если храм сияет, то никто не сможет совершить восхождение, кроме того, кому не суждено вернуться. Так что нам, проводникам, ничего не грозит. Говорю же: это всего лишь страшная история для детей.
Такую историю рассказал проводник вчера вечером за столом в трактире, под грушевый сидр и вареное мясо с горчицей, а сейчас Моисей, Венс и Га не отрывали глаз от багрового зарева на вершине Храмовой горы. Проводник натянул поводья, остановил мулов и вознес острые концы бородки к небу.
- Поворачиваем оглобли? – скрипнуло из-под пыльной полы черной шляпы. – Или можем переночевать на постоялом дворе. Их тут много, постоялых дворов-то, у самого подножья. Знаю один – самый лучший. Хозяева - мои друзья, почти что родственники.
- Не сомневаюсь. Вот и подожди нас там, - предложил Моисей. – Дорога на вершину одна, не заблудимся.
- Сколько ждать-то? – мгновенно согласился проводник.
- Надеюсь, мы вечером присоединимся к тебе за ужином. Если же нет, то выспись, а завтра утром выдвигайся в обратный путь, - подумав, разрешил Моисей. - Вот тебе деньги на еду, сидр, ночлег и корм для мулов.