крылья

не впивайся когтями в плоть.
не царапай.
не рви на куски.
и, молю,
не говори, что Богу угодно твоими руками ломать мои крылья и вечно на ухо твердить: «ты как все. не старайся взлететь. твоя участь быть на земле,
где такие как ты, где ты как все».

а я снова и снова
в темном углу как раненный зверь скулю
и раны зализывая, под нос шепчу:
«ты всё сможешь. преодолеешь. забудешь как страшный сон. только, пожалуйста, не вешай нос. Возьми запасные крылья и плетись в ателье,
отдавая последний цент.
там возьмут грубую нитку и иглу;
там ты будешь сдерживать слёзы;
там вернёшь пернатых на место».

оставляя перья на тротуаре за собой,
я бреду по безлюдным улицам города,
на скрипке своей боли играя.
накрывает усталость, но я не сдаюсь.
и ты не сдавайся, мой милый, прекрасный друг.

сколько бы на сердце не ложился мрак,
сколько бы не терзалась душа птицей в клетке,
панихиду не пой, как бы тебе не хотелось.
посмотри на меня и крепко за крыло ухватись.
помнишь, как внутри,
где то самое солнечное,
где то самое сжирающее,
срослась давно мучившая душу чернее ночи дыра?
срастется, милый мой друг, и твоя.
не бойся. не слушай больше никого.
Ты не как все.

запомни, дорогой друг это навек.
и засни как младенец на моих руках, словно это твоя колыбель.