Танец Коломбины
Коломбина прочитала стихи:
– Как коротка твоя любовь, цыганка,
Тебе назавтра нужно уезжать.
Щемит, болит на бедном сердце ранка,
Но мне тебя уже не удержать.
Моя Кармен, любовь моя и сердце,
Я твой Хосе и твой тореадор.
Забыть не могут принцы и принцессы
Твоих очей заманчивый террор.
Покинешь ты испанскую корриду,
Придёшь ты в разорённый Петроград.
Тебе откроет дверь в свою квартиру
Больной поэт, кудрявый ретроград.
Пройдёшь ты сто дорог, а может, двести,
А может быть, останешься, Кармен?
Я так хочу всегда с тобой быть вместе
Наперекор сюжету Мериме.
Коломбина вышла на сцену с рыжими распущенными волосами, босиком. Те, кто её знал, задумывались, почему Коломбина выбрала роль Кармен из блоковского цикла. Коломбина считала, что кукла из «Балаганчика» могла шагнуть в нарисованное окно, оказаться в другой стороне мира и превратиться в странствующую цыганку. Как заметила Коломбина, во всех стихах Блока действовала белая мечта. Когда мечта заплетала косу, она становилась Коломбиной. Когда мечта распускала волосы и снимала туфли, она превращалась в Кармен.
Зрители с интересом наблюдали за игрой Коломбины. Один из них, современный поэт, не мог оторвать взгляда от сцены. Коломбина, не надевшая обуви, стала лёгкой, казалось, что она взлетает в небо с каждым шагом. Спектакль превратился в танец. То, о чём Коломбина не сказала словами, стало понятно из молчаливого языка движений.
После спектакля поэт подарил Коломбине цветы. Она нахмурилась, но приняла букет.
– Ну, всё-таки, ты подумала? – спросил он.
– О чём? О том, что у тебя уже распались отношения с твоей бывшей? А сколько таких историй случилось до неё?
– Понимаешь, пишущий человек всегда пропускает через свою душу всех, с кем оказывается рядом. Значит, я ещё не нашёл то, что совпадает с моими мечтами.
– Потом окажется, что я тоже не подхожу под твои мечты.
– А если именно ты станешь моей Вечной Невестой?
– Слушай, по-моему, ты сегодня пожирал глазами мои ноги, поэтому у тебя заиграли поэтические грёзы.
За кулисами Коломбина надела колготки и сапоги, накинула на плечи пальто. После объяснений с поэтом она надолго забывала обо всём, что её окружало. Коломбина спрашивала себя, что будет, если она ему ответит. Вернее, вопрос Коломбины мало-помалу превращался в утвердившуюся мысль. Если бы она рассказала об этом Джуди, подруга бы рассмотрела ситуацию со всех возможных сторон, а потом сказала бы: «Нет, всё-таки ему нельзя верить, ведь он столько раз ошибался». Но это взгляд Джуди. У Коломбины, всегда находящейся в центре всех событий, возникали фантастические предположения: а если как раз она станет для поэта его счастьем?
Коломбина с грустью смотрела в нарисованное окно и не знала, стоит ли делать шаг навстречу переменам.
Свидетельство о публикации №219031100553