Рассказ из жизни маркизы. Наброски. ч. 27

   Когда все закончилось, часть гвардейцев сопроводила нас домой. Король сказал мне с волнением, что поражен моим умением сражаться. Он спрашивал не ранена ли я, и где научиться биться на шпагах. Я ответила, что раньше в молодости опасалась за свою жизнь, потому и училась сражаться. Изучала на специальных уроках рукопашную борьбу и стрельбу из разных видов оружия, чтобы уметь постоять за себя. Большую часть ночи, когда мы лежали в нашей уютной постели, приняв совместную ванну и перекусив перед сном свежими фруктами, Людовик   расспрашивал меня более подробно о моей прежней жизни. 
    
   Королю всегда очень нравились мои длинные рассказы. Он часто засыпал от них. А мне приходилось все-же кое-что выдумывать и приукрашивать, чтобы мои цветистые рассказы были более складными. Но думаю, никто не обвинит меня в этом. Когда на нас напали те бандиты в лесу, сам король не хотел сопротивляться. Он бы немедленно заплатил им немалый выкуп, так как отчаянно боялся за мою жизнь. А я была рада, что до Людовик до сих пор любит меня.
   
   Пришлось исподволь рассказать королю и про моих опекунов. Все что я узнала о них в моем поместье в юности. Хотя подтверждений их злых козней у меня достоверно не было в наличии. Но король теперь знал, кого можно обвинить в нападениях на меня, если других виновных не найдут. Также он хотел бы разузнать о моих родственниках более подробно.
   
   После того случая в лесу король не хотел отпускать меня надолго от себя. Он любил меня очень сильно. И я была для него единственной женщиной в то время. Забегая вперед скажу, что   прошло почти семь лет с моего приезда в столицу.  Я познала чувственную любовь в полной мере и была очень счастлива.
    
   Из-за своего отходчивого характера я редко ссорилась с придворными во дворце. Они и сами вскоре поняли, что лично мне ничего не надо ни от короля, ни от других придворных. Я просто люблю их господина всей душой. И на все излишние сплетни и дворцовые перетолки не обращаю никакого внимания. Его секретарь Альбер, ставший теперь моим другом по-обычаю, передавал мне все эти и подобные им разговоры, ходившие в кулуарах дворца.
    
   Позже я узнала, что лучшего друга интересуют в любовном плане побольшей части мужчины, а вовсе не женщины. Хотя все это было для меня большим откровением и полной неожиданностью, но подобное обстоятельство не могло испортить нашу с ним дружбу. Со смехом и улыбкой в дружеской беседе, я просила его сообщать мне об интересах мужчин, чтобы не попасть впросак при сближении или дружбе с ними.
    
   Когда я прожила в столице более трех лет, я хотела намекнуть королю о том, что возможно со временем мне придется выйти замуж за кого-нибудь из его придворных, хотя бы для внешнего вида. Все-таки разносторонние слухи нельзя удержать в узде. Хотя в столице в те времена существовали большие вольности в любовных отношениях, повсеместно гуляли страсти, и эмоции, а амбиции просто зашкаливали, все могло повернуться и против меня.
       
   Я была не так уж теперь наивна, и хорошо понимала, что если у меня будет ребенок, то королева непременно вышлет меня из столицы. Анна применит в таком случае свои санкции против королевской любовницы. И у нее есть законные полномочия на все это безобразие, а король будет тут в полном бессилии. Нерадивая фрейлина, забывшая всяческий женский стыд, впадет в немилость. Тем самым Анна убьёт двух зайцев сразу - избавится от меня навсегда, а короля хоть и слегка, но все же поставит на место. Нечего забываться. Он хоть и король всей страны, и может вволю погулять от законной жены, но правила то неизменны для всех. Хочешь развлечения, получай их, но тайно, и не выставляй все на всеобщее обозрение. А то получишь осуждение всей страны.
   
   Хочу поведать то, что по странному стечению обстоятельств или из-за моей вечной удачи, но религиозные нормы морали почему в то время не тревожили меня лично. Хотя я знала, что сделай я хоть малюсенькую ошибку, встреться не с тем человеком, расскажи ему случайно какой-то свой секрет, то неизменно попаду под гнев и злобу многих религиозных фанатиков или столичных священнослужителей, которые прилюдно будут осуждать меня и мою любовную связь с королем. Сбрасывать со счетов религию было никак нельзя.
   
   Когда я бывала у королевы на чтениях в послеобеденное время, как ее личная фрейлина (иногда я все-таки вынуждена была посещать ее покои), видела рядом с Анной ее личного духовника в черной одежде. То ли он иезуит, то ли принадлежит к другой вере. Мне не хотелось тогда знать излишние подробности. Но когда я видела его, стоящим словно статуя на небольшом отдалении от королевы меня всегда брала оторопь от одного его присутствия. Чем -то, может быть своими пытливыми черными глазами, а может и бледным безжизненным лицом он напоминал мне того мужчину вампира в черном одеянии, которого я видела в поместье лишь дважды в своей юной жизни.
      
   Ее личный духовник смотрел на меня так осуждающе, что я прямо читала свой приговор на его бледном и осунувшемся лице. В родовом поместье, я как-то не была под влиянием религии и разных священников. Что и говорить- настоящая оторва и наставить меня на путь истинный в детстве было в принципе некому. За свое невольное заключение в поместье я раньше осуждала и винила своих опекунов, но позже я простила их. Ведь я находилась, тогда как бы в прозрачном коконе, в своем собственном запертом мирке, ведомым только мне и моим слугам.  На меня не было никакого резкого давления со стороны, не было чужого влияния на мой детский мозг. И если уж честно говорить, (да и простится мне сия откровенная отповедь, и да не узнает мой любимый король о моих крамольных мыслях), я никогда не верила ни в какие церковные идеалы.
   
   Уроки по религии у меня конечно же были, когда я начинала изучать всесторонние науки. Но только один раз в неделю и самые что ни на есть поверхностные. Я узнала некоторые церковные догмы, с трудом прочитала несколько глав из библейских книг, а потом решила, что все эти дурацкие знания мне совсем ни к чему. Они нигде не пригодятся мне в будущей жизни.
   
  Король Людовик низменно посещал каждое воскресенье церковь и стойко отстаивал богослужение, как и было положено монарху, а я же всячески и под любым благовидным предлогом старалась увиливать от всяческих церковных мероприятий, и как самая настоящая безбожница не жаждала сходить лишний раз в церковь. Но когда это было все-таки необходимо, я, как и все с утра или по вечерам находилась в соборе с придворными. Делала внешне набожный вид, что усиленно молюсь со слезами на глазах и опускалась многократно на колени перед святыми образами. Не придерешься ни с какой стороны- истинная верующая.