Вымпел тридцатой паралели. г. 8

Нашептывая игру в собственный прах и не спрашивая отвальсировавшую единицу про умных подростков визуального контакта с гримассой ноты,он доходил до порабощения своего любовного эго.
И старая душа тосковала по демонам из бутафорчиского и оклеветанного гиперфосфата.
Наводящая ужас колхозница подстригла свою одинокую падчерицу и приспокойно пошла одеватся в монахиню,чтобы очередной раз померкнуть в рицедиве.
Оля распевала гробовые чючкимерки и хвалила зятя за звезду ,которую он достал со дна озера и приволок в хату.От звезды отпиливали кусочки и закапывали их в земле.
Кусочки были сладкими и пчелы слетались на них как бойцы спецназа на богов транквилизации.
Постепенно вся звезда была закопанна в огороде по маленьким кусочкам и огород начал процветать как залупа интуриста на пляже с радикалами.
Манипулируя фишками Оля спрашивала сперму углубившегося в чтение покровителя риссистенций.
Но такие бульки не проходили через генерацию одиночных поцдамов.
Начало приобщения к спектаклю пропало под яркой пылью дневного света.
Из пепла вылезли картины и начали царапать лампочки в домах и спектакль был окончательно устремлен к оморальным фобиям диктаторов упрощённого творчества.
Специальная хватка омрачала падение зарубежных коллективов и украшала хвостики к ночным финтилюшкам.
Но острая хлюрасяма была маленьким пугалом на дне черного ящика.
Ящик стоял в углу комнаты и в нем хранились рисунки умерших людей.
В загробном царстве эти люди колдовали на спичках и букварями толкали друг друга в черные дыры из которых вылетали холодные глазницы недоразвитых инектавизмов.
Эти бусинки,которые служили зрачками всевосможной черни,проникали в анексию к другому дедушке преобразовавшего грудных детишек и думающему как Людовик Шестой.

Конец г.8.