Зверинец глава 3

                Волк Пардон и козий сыр


Однако пришло время вернуться к желудям, под чьим обстрелом оказалась не только медвежья свита, но и другие жители леса, заранее не знавшие о медвежьей выходке.
Громоподобное медвежье рычание будоражило обитателей леса ежедневно не только в будни, но и в праздничные дни, не сверяясь ни с известными всему миру кремлёвскими курантами, ни со знаменитыми часами Биг-Бен на лондонской башне.
От непредсказуемых медвежьих проделок лесное население стало страдать неврозами и приступами непрерывной икоты.

Лишённые сна неврастеники осаждали аптеки, где могли купить успокаивающие средства, в том числе и уже знакомую нам валериану. Но от чрезмерного увлечения лесными снадобьями эти травы вскоре утратили свои лечебные свойства, оставив страдальцев один на один с нервирующими их проблемами.

Не прошло и недели, как измученная бессонницей братва устроила лесной сход. В условленном месте собралась изрядная толпа. Шум стоял невообразимый. Над головами взволнованных лесных обитателей колыхались наспех сколоченные транспаранты, предлагавшие заключить Медведя под домашний арест либо выслать на Северный полюс, где на каждую медвежью особь приходится не менее ста квадратных километров пустынных снегов. Но всё это мелочь по сравнению с тем, к чему призывал собравшихся один из плакатов; всего из-за двух неверно написанных букв лозунг «Заклеймим Медведя позором!» звучал в новой редакции как «Заклизмим Медведя позором!».

Вы себе представляете, что значит быть «заклизмённым позором»?! Лично я такое представить себе не могу. Должно быть, всё это очень неприятно.

Вдохновителем и организатором лесного схода, напоминавшего собой Новгородское вече , был Ворон, возглавлявший в лесу Комитет по сбору сыроежек, сокращённо КПСС. Эти простенькие, пригодные для засолки грибы были отменной закуской на столах у многих лесных обитателей. Известная по басням своей мудростью птица, носившая на голове фетровую шляпу, а на носу старомодное пенсне, подлетев к толпе, важно уселась на сосновую ветку. Блестя стёклами круглых очков, Ворон, растягивая слова, прокаркал в толпу:

– Дрррузья мои! Товарррищи по лесу! Перья встали дыбом, когда узнал я, скольких зверей и птиц напугал своим рёвом всем нам известный лохматый злодей! Ну а чтобы не лишил он нас ещё и слуха, должны мы, сомкнувшись в тесные ряды, показать «корабельному ревуну», кто в лесу хозяин!

(Аплодисменты.)

– Всю ночь не смыкал я глаз, обмозговывая, как избавиться нам от медвежьего рёва, – продолжал ораторствовать Ворон. – И только под утро осенило меня, как нам следует поступить. И вот, уважаемые заики, вашему вниманию предлагается способ первый, довольно-таки канительный. А не откупиться ли нам от горлопана ста пудами отборных желудей, взамен предложив ему уехать из нашего светлого и счастливого леса в любой другой заграничный лес. Но если вам неохота корпеть над заготовкой… ммм… – закатив вверх глаза, Ворон в уме перевёл пуды в килограммы, – одной тысячи шестиста килограммов желудей, то вот вам способ второй, не трудоёмкий. А что если уже с завтрашнего утра станем подсылать к его берлоге караульного в лице самого громогласного из нас парня, который, почуяв неладное, даст знать об этом криком. Такая уловка позволит многим из нас вовремя унести ноги подальше от опасного места.

(Громкие аплодисменты.)

Выслушав Ворона, собрание решило, что обществу много легче содержать одного караульного, нежели всем миром корпеть над сбором ста пудов желудей. Дело оставалось за малым: кого назначить караульным и какое вознаграждение за свою работу он станет получать.

– Вознаграждение, вознаграждение! – захрюкал всегда всем и всеми недовольный Кабан. – Караульная служба непыльная,   большого ума не требует. А платой служивому будет наше ему безграничное доверие. Как ни крути, а доверие в наше время – продукт редкий, а если говорить по-иностранному – дефицитный. Вот такое,

- хрю, хрю, - вам моё предложение.

– Да кто бы сомневался, что у свиньи в голове и мысли свинские, – осадил Кабана Лось по кличке Сохатый. – А не взяться ли тебе, умник, самому за эту… как ты выразился… ах, да, непыльную работёнку! А уж доверием мы тебя не обойдём, вознаградим на год вперёд!

Что удивительно, но это в шутку сделанное Лосем предложение пришлось лесному сходу по душе. А впрочем, им было всё равно, за кого голосовать, только бы поскорее разойтись по своим домам. Но начавшееся голосование и возникшую при этом сумятицу остановил всё тот же Ворон.

– Вы что, серьёзно готовы доверить Кабану своё здоровье и здоровье своих детей?! – не без труда остановил он тех, кто собирался голосовать за Кабана. – Да я скорее соглашусь лишиться всех перьев на хвосте, чем поверю, что Кабан «за спасибо» будет ежедневно выходить на работу! С ним разберёмся потом. Я же предлагаю избрать караульным известного всем нам Пардона, кхе-кхе, прошу прощения, Серого Волка, заслуженного ветерана всех приграничных конфликтов, в которых, защищая наш лес, он лишился последних зубов. О том, что Волк недавно вышел на пенсию, вам и без меня известно. Но на положенное ему по старости пособие особо сыт не будешь! Кто согласен с моим предложением, прошу голосовать!

– Не стоит торопиться, – вмешался в разговор пучеглазый Филин. – Общество хотело бы знать, какое вознаграждение получит Волк за свои труды?

– Будет ему от нас краюха хлеба да кушок шыра, – прошамкал с набитым пшеницей ртом кривозубый Суслик, у которого, как поговаривали, и зимой снега не выпросить.
– Дельная мысль, – поддержал Суслика Ворон. – Я и сам обожаю сыр. А ввиду того, что в караульные выдвигается Волк, ему и отдадим мы этот провиант.

– Ух, ух, ух, – привычно начала выступление Болотная Выпь, – интересно, а где вы возьмёте краюху хлеба и дефицитный сыр? А сыр, между прочим, - ух, ух, ух, - готовится из молока, которое дают коровы, кобылы и даже верблюдицы. Но эти дойные животные в нашем лесу не проживают. И что вы на это скажете? – лукаво улыбаясь, обратилась к собранию болотная всезнайка.

Но чёрному Ворону пальца в рот не клади. Ворон – стреляная птица! Сдвинув шляпу на очки, он, подняв вверх своё указательное перо, со знанием дела прокаркал:

– Про это, Выпь, ты верно говоришь. Действительно, никаких таких кобыл, коров, а тем более верблюдиц в нашем лесу отродясь не бывало. Да и не надо! А что если сыр из своего молока будет готовить по просьбе общества Коза, эта уважаемая многодетная мать? Уж раз она способна прокормить своих семерых козлят, то и для общественных нужд у неё наверняка найдётся кусочек сулугуни, э-э-э, извините, кусочек сыра. А хлеб будет поставлять Сурок, лучший в округе хлебороб, к сожалению, ещё не вступивший в ряды нашего комитета. Кто согласен с моим предложением, прошу голосовать!

Собравшаяся было возразить Ворону Выпь не успела и клюва раскрыть, как голосование началось.

Первыми поддержали руководителя КПСС непоседливые росомахи, спешившие в деревню, где под покровом ночи собирались совершить набег на крестьянский курятник. Глядя на то, как дружно они голосуют, остальные участники схода, следуя совету не лучшей из поговорок – «моя хата с краю, ничего не знаю», – единодушно одобрили воронью инициативу. Единственными, кто не голосовал, были Выпь и Серый Волк, которого Ворон почему-то называл Пардоном.

Надо заметить, что прозвище «Пардон» пристало к Волку уже в старости, когда он, почти утратив слух, часто переспрашивал своих собеседников: «Пардон, повторите, пожалуйста, что вы сказали? Спасибо. Большой вам за это пардон».

Когда именно в словарном запасе глуховатого Волка появилось приятное слуху слово «пардон», что в переводе с французского языка означает «извините», уже никто и не помнил. По всей вероятности, тогда же прилепилась к нему эта безобидная кличка.
Приложив к уху слуховую трубу, изготовленную из берёзовой коры, этот без пяти минут караульщик силился расслышать, о чём говорили на сходе. А потому он изводил своих соседей вопросами: «Пардон, а что случилось? И зачем Сурку корова? И почему многодетная верблюдица должна делиться с козлятами своим молоком?»
Но когда собравшиеся прокричали ему свои поздравления с избранием на хлебосольную должность караульщика, до Пардона дошло, что происходило на поляне и для чего голосовали звери.

Ахнув от новости, Волк присел на ослабшие лапы. Приспособив примитивный слуховой аппарат под рупор, он слёзно убеждал поздравлявших его зверей в невозможности принять на себя столь ответственное поручение по причине глухоты. Но его никто не слушал. Лесные жители, кто на крыльях, кто на лапах, во весь дух бросились к торговым ларькам, где по случаю выборов по заниженным ценам продавались лесные деликатесы – ягоды, орехи, сухофрукты и перебродивший берёзовый сок. Правда, вскоре Пардон отметил неожиданные, но довольно приятные для него перемены: не успевал он, стуча своим посошком, подойти к какой-нибудь торговой точке, как стоявшие в очереди звери, из уважения к его новой должности, позволяли серому охраннику первым оказаться у прилавка.

А уже вечером жители леса, кто сидя с приятелями на скамейке, а кто в кругу семьи, вспоминали мельчайшие эпизоды исторического схода, особенно радуясь тому, что уже завтра их не застигнет врасплох медвежий рёв. Заикаться и икать они вскоре перестанут, да ещё сэкономят денежки за ненадобностью покупки успокоительных трав… Впрочем, не зря кто-то метко заметил: «Хотели как лучше, а получилось как всегда»!

Ранним утром своего первого трудового дня преисполненный служебным рвением Пардон, надев полинявшую от времени военную гимнастёрку и прихватив бутерброды и фляжку с берёзовым соком, поспешил к месту новой службы. Неподалёку от медвежьей берлоги нашёл он уютное местечко под дубом и присел на мягкую траву. Прислонившись спиной к стволу дерева и прихлёбывая сок, бдительный страж лесного покоя воображал, с каким почтением вскоре будут относиться к нему все лесные жители.

– Ну вот, к примеру, – с трудом прожёвывая бутерброд с козьим сыром, фантазировал Волк, – довольное моей службой население леса не захочет потерять в моём лице ценнейшего и ответственного работника. А если так, то и платить они мне станут бо-о-о-льше, – сделал он акцент на последнем слове, растянув его до небывалой длины. – И платить будут не только сыром да хлебом, но и белыми грибами, ароматными ягодами да кедровыми орешками, хотя сам-то я брусникой-голубикой не питаюсь, потому что не заяц какой, а самый что ни на есть лесной хищник…

Тут мысль отставного служаки приняла неожиданный оборот:

– А раз не питаюсь я ими, тогда, скажите на милость, на кой ляд мне все эти грибы да ягоды? – повысив голос, спросил он воображаемых слушателей. – А за тем, господа хорошие, что этот самый навар позволит мне вскоре открыть в лесу собственную фруктовую лавку, в которую в студёные и снежные зимы будут стоять в очереди желающие купить этот товар. А на вырученные от продажи деньги я куплю себе… докторскую колбасу!

Фантазия Волка вышла на простор:

– Сам-то я торговать, конечно, не стану, – закинув ногу на ногу, рассудительно заметил он, – поскольку с утра должен находиться на службе. А вот супругу мою, старую Волчицу, непременно поставлю к весам. Как говаривал поэт Пушкин: «Хозяйки глаз повсюду нужен: он вмиг заметит что-нибудь». Видать, в роду у стихотворца тоже были работники торговли, – уважительно подумал он о родственниках поэта.
Зная, на что нацелился мысленно Волк, многие и сами были бы не прочь заполучить такую работу. Неизвестно, как долго мечтал бы он о грядущих барышах, если б в этот самый момент на лесную поляну не вышел подконтрольный ему ревучий Медведь. Вопреки всем служебным инструкциям, Пардон приложил берестяную трубу не к уху, а к пасти и, как в рупор, завыл в неё. Волчий вой, признаться, и сам по себе штука пренеприятная, а усиленный самодельным устройством и вовсе потряс видавших виды лесных жителей – да так, что шерсть встала дыбом не только на головах, но и на кончиках их хвостов. А чувствительные особы, вроде белочек, и вовсе попадали в обморок!

Досталось при этом и Медведю: застигнутый врасплох волчьей выходкой, он от испуга сам заревел с удвоенной силой. Это привело к тому, что на расстоянии километра от места события осыпались не только жёлуди и сосновые шишки, но были повалены деревья! По расчётам сейсмологов, эхо медвежьего рёва могло с лёгкостью облететь земной шар. (Подобное явление учёным удалось наблюдать более столетия назад, в 1908 году, при взрыве Тунгусского метеорита! Космический пришелец разбился в сибирской тайге, а ударная волна от произведённого взрыва несколько раз обогнула нашу планету, и это зафиксировали все обсерватории мира.) Выходит, не зря говорят, что медвежий рёв по лесу стелется.

Первой жертвой волчьего воя и медвежьего рёва стал Рыжий Лис: поседев от страха, он стал похож на северных своих собратьев – белых полярных лисиц. Досталось и Ёжу, чья колючая шевелюра почти вся была сметена воздушной волной, а чудом уцелевшие иголки живо напомнили причёску ирокезов – североамериканских индейцев. Меньше других пострадала Годзилла: при первых звуках волчьего вокала она, точно заправская вошь, проворно юркнула в густую медвежью шерсть, где и пряталась, прикрыв лапками уши, до следующего дня!

Продолжение следует...