Клуб Маяковского

   Этим утром, не спросясь, я перескочу в воспоминаниях с моего дошкольного детства в 1976-й год. В это время я училась в Луганске в художественном училище, ВГХУ (Ворошиловградское Художественное Училище), которое ныне стало институтом искусств.
   Все в жизни не стоит описывать, даже если помнишь все, нужна еще одна жизнь,чтобы все это написать и прочитать, но самое главное или запомнившееся своей необычностью — можно. На входной двери нашего училища, которое находилось на ул. Оборонной, напротив стадиона Авангард,в то утро висело написанное от руки на тетрадной бумажке обьявление о наборе в танцевальную группу при ДК Маяковского. Танцевать я мечтала, а именно с тех пор, как у нас в школе - интернате появился танцевальный кружок. Мы, первоклашки, ходили в Дом Пионеров и занимались в настоящем танцевальном классе с большими зеркалами и станками, то есть деревянными перекладинами у стен, за которые танцоры держатся во время упражнений. Мы только начали входить во вкус, как на третью неделю занятия отменили, не было больше учителя. Конечно, в школе мы танцевали в праздники, народные танцы, но это не было профессиональное обучение. Этим танцам нас обучали наши воспитатели, учителя математики, языка. Так вот, прочтя это объявление, я сразу загорелась, и записалась в эту группу в ДК Маяковского. Танец преподавала Александра Васильевна, женщина лет сорока, необычайная красавица, хотя уже и несколько полная. Она была кровь с молоком, энергичная блондинка, с голубыми глазами, бывшая балерина из Ленинграда. Балерины уходили на пенсию в 35 лет. Нас было не более 12 девочек-подростков, а по началу и того меньше. Большинство девочек коренные Луганчанки, две девочки армянки, они были сестры, которые приехали на учебу, ну и я из Лутугино, но в то время я жила в общежитии, не слишком далеко от ДК Маяковского, я в клуб ходила пешком. Александра Васильевна была строгая учительница, требовательная и большой специалист своего дела. Она меня опекала, иногда люди думали, что я ее дочка, но у нее была своя дочка, они с ней жили буквально через улицу от ДК, тоже подросток и отношения у них были напряженные.
   За все три года, что я занималась в этой группе, я ни разу не опоздала на тренировку, они проходили три раза в неделю по три часа. Единственный раз я пропустила, когда сильно заболела гриппом. Девочки меня уважали, сам факт, что я учусь в художественном училище, их восхищал, и вообще у нас были славные, дружные девочки, а мальчиков не было. Лучшей танцовщицей была, ну надо же, забыла имя, то ли Лариса, то ли Таня, худая, вся мускулы, гибкая, выносливая, она делала самые сложные пассажи великолепно. У нее был опыт до этого, а я же испытывала все сложности профессиональных танцев впервые и таких среди нас было большинство.
   Мы иногда выступали на сценах города, по праздникам, на фестивалях. Все эти выступления были вымученные, мы долго готовились, к нам приходила представитель из отдела культуры, она нас раздраженно отчитывала за то, что не держим приятное выражение лица. От усердия и напряжения девочки забывали, что у них на лице, и то хмурили брови, то закусывали губу, то еще какие гримасы усердия. Она раздраженно требовала, просто кричала, чтобы лицо соответствовало настроению танца. А после концерта она, к нашему удивлению, нас долго восторженно стала расхваливать, какие мы были красивые, как она этого раньше не замечала. Она это не уставала повторять всем и вся, то есть администрации клуба, нашему баянисту, Александре Васильевне, нам. Ну конечно, она нас видела раньше в тренировочном зале, в трико и спортивных брюках, в истертых чешках, потных, уставших, потому что повторять танец надо было сначала каждый раз, когда кто-то допускал ошибку или не держал улыбку. На концерте же мы все были в ярком свете, в красивых, красочных народных костюмах, собранные, готовые произвести наилучшее впечатление, мы так же уделяли большое внимание косметике, где я помогала девочкам правильно оформить лицо, так как я художник. От её слов нам было приятно, что усилия не были напрасными, что мы блеснули.
   В клубе были мальчики, которые играли на инструментах, мы с ними были знакомы, иногда выступали на одних и тех же концертах. Наш баянист был полноватый белобрысый мужчина лет под сорок, с очаровательной стройной женой, которая иногда приходила с ним на репетиции. Он прекрасно играл на пианино, просто трогало до глубины души, мне он напоминал Пьера Безухова.
   В клубе был мальчик, который имел отношение к показу фильмов, он их сам крутил и смотрел бесплатно, чем гордился. На вид он был очень худенький подросток, некрасивый, но как бы с уклоном в сторону интеллигентности, либо же интриги. Он меня приметил и пригласил в кино, но не в наш клуб, а в другой кинотеатр. Фильм мне не понравился, и сильно испортил мне настроение. Мне показалось, что выбрав этот фильм, который он любил, паренек возомнил себя Казановой. На следующую встречу я идти отказалась. Ну и все, настала тишина с его стороны. Но вот пришло 8 Марта и в один из вечеров он ждал меня на лестнице с маленьким пакетом в руках, вручил его мне и сказал: "Поздравляю с 8-м Марта". Я обрадовалась подарку, я считала это галантным жестом, а у него был вид галантности, он напоминал француза, я так же подумала, что может он опять позовет меня в кино. Но ничего не последовало. Подарком был желтый шарфик шерстяной, совсем не моего цвета. Я таких в магазинах не видела, иногда ради практичности одевала его, обмотав вокруг головы, под мои длинные волосы весной, когда теплый платок одевать уже не хотелось, но холодный ветер еще задувал в уши. Но в общем шарф мне не нравился, а нравился тот факт, что мне его подарили. Готовились к Майским праздникам, к концертам. Тут Александра Васильевна заявила, что в костюмерной кто-то украл элементы костюмов. Она долго, назойливо, в ораторской манере об этом говорила, обводя нас всех взгядом. Но мы никто ничего сказать не могли, ничего не знали, включая меня. Через неделю она фактически повела нас в костюмерную, где и показала, что исчезло, и, о ужас, это были шарфы , желтые шарфы от народных гуцульских костюмов! Меня как буд-то окатили ушатом холодной воды. Было так стыдно! Я же этот шарф даже на репетиции одевала! Это значит, что Александра Васильевна могла подумать на меня, что я стащила шарф, хотя я до этого никогда в костюмерной не была, даже не знала, где она находится. Не сразу, но позже я рассказала девочкам, какой такой шарфик подарил мне этот мальчишка. У меня в уме не было никаких оправданий или сомнений, чтобы его оправдать, я была уверена, он подстроил это, чтобы отомстить мне за отказ с ним встречаться. Любые другие способы, как шарф мог к нему попасть, я даже и не догадывалась предположить. Для меня он был потерянное существо, достойное глубочайшего презрения, моему гневу не было конца. Но это постепенно подзабылось и ничего я ему не высказывала, я его просто избегала.
  Закончился учебный год, потом летние каникулы  и когда я вернулась в училище и в ДК Маяковского, девочки мне рассказали жуткую историю. Оказывается, во время каникул наши танцовщицы решили собраться вместе и поехать на пикник, отдохнуть на Северском Донце. Меня они, конечно, не смогли бы найти, я жила в Лутугино и телефона у нас дома не было. Посему все прошло без меня. С ними поехала Александра Васильевна, и еще какие-то мальчики из клуба, включая моего обидчика. Они хорошо отдыхали, плавали, ныряли, а когда собрались покушать, не досчитались одного человека. Это был тот самый подросток, нашли же его под водой, утопшим. Он был у мамы один.

(Заметка: поместила фото ДК Маяковского, а оказалось сейчас там институт искусств.)

Песня 1970-х "Там, где клен шумел": https://www.youtube.com/watch?v=whJBD7LNZsg