Под дождем

- Скоро будет дождь, – он посмотрел на небо.
- Да, наверное, – она чувствовала, что немного замерзает.
Он накинул на нее свой плащ и вздохнул:
- Я не люблю дождь. Почему  в этом городе все любят дождь? – он недоуменно пожал плечами. – Все только и говорят, как они любят дождь.
- Многим кажется, что он приносит им что-то новое, близкое им, – улыбнулась она.
- Приносит? – удивился он. – Скорее, наоборот. Ведь когда он начнется, нам придется уйти отсюда…
Он окинул взглядом все вокруг: темные очертания деревьев, одинокие пустые скамейки, клумбы, безжизненные фонтаны и кажущаяся мертвой в полумраке трава….А ведь еще час назад на этих скамейках сидели люди, а трава переливалась красками на розовом закате. Он вспомнил, как сухие желтые листья дерева касались сзади его волос. И ему казалось, что это назойливая муха, которую он тщетно пытался отогнать.
- Он приносит только одиночество и разочарование, – произнес он.
Она, казалось, не слушала его и, глядя в небо, задумчиво ждала первых капель…Ее светло-желтые волосы еще продолжали словно бы перешептываться и изредка отблескивать на ветру. И он с сожалением подумал, что через несколько минут они окончательно «потухнут» и станут похожими на мокрую тряпку…
Он обнял ее, словно пытаясь оградить от неминуемо приближающегося дождя. Но капли уже падали, крупные капли, с каждой секундой попадая на голову все чаще сквозь редкую листву дерева.
«Поздно…», – подумал он и быстро вскочил, увлекая ее за собой. Ему эти кажущиеся в ночи черными капли казались чем-то вроде яда или кислоты. И он с ужасом представил себе, как под их воздействием искажается ее лицо и внутреннее содрогнулся.
- Пойдем быстрее, нам нельзя здесь оставаться, – резко бросил он.
- Почему? – рассмеялась она.
Ей представлялось, что дождь снимает с нее какую-то тяжесть, лежавшую на душе, и она хотела поделиться своей радостью и ощущением свободы с ним.
Но он ощущал, будто чьи-то чужие холодные пальцы дотрагиваются до него, и он продолжал судорожно тянуть ее за собой.
А дождь уже лил почти сплошным потоком…Они побежали…. Она слышала, как ее каблуки, ударяя по асфальту, о чем-то словно спорят с дождем. А ему казалось, будто кто-то невидимый проводит холодным острием ножа ему по спине….
Они забежали в подъезд ее дома уже полностью промокшие….
- Пойдем ко мне. Чаю попьем. Ты ведь совсем замерз и промок насквозь, – она отерла с его головы капли и опять улыбнулась.
- Да нет, – отмахнулся он, – у тебя там свет горел, наверное, все твои уже дома. Лучше я домой. Завтра зайду, если Этого не будет, – выделил он интонацией «этого» и махнул рукой в сторону улицы, где дождь и не думал стихать.
Они стояли на входе в подъезд. И он видел, как над ними одиноко покачивалась лампа, играя светом с ее желтыми мокрыми волосами.
- Дааа, – протянул он, прикасаясь к ее волосам, которые почему-то из-за так ненавистного ему дождя совершенно на ней не поблекли, – кажется, они стали еще лучше…
- Дурачок ты мой, – рассмеялась она, и, притянув его к себе, поцеловала.
- До завтра, – бросила она, уже уходя и скидывая с себя его плащ. – Приходи, даже если Этот будет, – также выделила она «этого» и, махнув рукой в направлении улицы, исчезла в пролете тускло освещенного подъезда.
Он подождал, пока смолкнет песня ее шагов и, опьяненный ею, вышел под дождь.
Он жил напротив. И, балансируя по бордюрам, прячась под длинным плащом, медленно продвигался в нужном направлении.
Вдруг он услышал приближающуюся к нему песню и с удивлением узнал голоса. Пели трое его близких знакомых. Они  шли прямо по лужам, не замечая их, нараспашку, не обращая внимания на непрерывно стекающие по их лицам капли дождя.
Поравнявшись с ним, они на мгновение остановились. И ближайший к нему радостно прокричал, перекрывая песню дождя:
- О, Леха! Правда, классно?!
- Классно, – одновременно с удивлением и какой-то непонятной ему самому завистью (или злостью) автоматически ответил он.
Он смотрел им вслед мокрыми глазами и слышал их удаляющуюся песню: «Вышли все под дождь! Хором что-то пели и плясали, черт возьми!...».
- Пьянь, – сплюнул в сердцах он. И, словно очнувшись от секундного помешательства, стал пробираться дальше по бордюрам в сторону раскрытой пасти подъезда, где на него смотрела одинокая лампа своим, казалось, больным и воспаленным глазом.
- И за что они все любят дождь? – еще раз успел подумать он, исчезая в темноте.

Конец 1990-х.