О Толстом размышляя о прочитанном

                (Читая дневники)
   
«Лучшая дань, какую мы можем отдать великим людям прошлого – это относиться к ним не почтительно, а совсем просто, как если бы они были нашими современниками. Это лучшее, чем мы можем их отблагодарить; такая простота обращения доказывает, что они для нас живые».
                С. Моэм, “Подводя итоги”

«Всеми правдами и неправдами надо сохранять и увековечивать свое культурное    наследие, а если своей культуры не хватает – изволь цепляться за классиков и провоцировать их на высказывания, чтобы потом сказать: «с Пушкиным на дружеской ноге…»
                А. Ширвиндт, «Склероз, рассеянный по жизни»


***
"Вопрос мой – тот, который в пятьдесят лет привел меня к самоубийству, был самый простой вопрос, лежащий в душе каждого человека, от глупого ребенка до мудрейшего старца, – тот вопрос, без которого жизнь невозможна,… "Есть ли в моей жизни такой смысл, который не уничтожился бы неизбежностью предстоящей мне смерти?"
"Я искал везде, и благодаря жизни, проведенной в учении, а также тому,
что … мне были доступны сами ученые всех разнообразных отраслей знания, – я узнал все то, что на вопрос жизни отвечает знание".

"Если обратишься к той отрасли знаний, которые пытаются давать решения на вопросы жизни, – к физиологии, психологии, биологии, социологии, – то тут встречаешь поражающую бедность мысли, величайшую неясность, ничем не оправданную притязательность на решение неподлежащих вопросов и беспрестанные противоречия одного мыслителя с другим и даже с самим собой".

"Главное же то, что вопрос мой личный; что я такое с моими желаниями? – остался уже совсем без ответа".
Л. Н. Толстой


Кто-то из мудрых людей сказал, что о безвыходном положении мы говорим тогда, когда выход нам не нравится. То же можно сказать и о смысле жизни. Каждый вкладывает в свою жизнь свой смысл, если ему это необходимо, а многие просто живут одним днем, не обременяя себя праздными размышлениями на общие темы.
Но не смыслом жизни внезапно озаботился Толстой, а его поразил лютый страх смерти и необходимость в утешении, т. е. в вере.
Поскольку разум такого утешения дать не может, то лучше от него отречься: "Сколько я завидовал мужикам за их безграмотность и неученость. Из тех положений, из которых для меня выходили явные бессмыслицы, для них не выходило ничего ложного, они могли принимать их…"

Что же удивительного в том, что крестьянин, который "до смерти работает, до полусмерти пьет", не рассуждает о смысле жизни и смерти, довольствуясь предписаниями сельского священника.

"Весь народ имел знание истины, это было несомненно, потому что иначе он бы не жил".

А почему, собственно, не жить? Сам граф до этого рокового перелома прекрасно жил.  И все вокруг тоже обходились без постоянного поиска ответов на "последние вопросы".
А для простых крестьян истина была в том, чтобы как-то выжить. И семью прокормить, и барина обеспечить.
Вечная борьба за кусок хлеба несколько притупляет интеллектуальные запросы.
Впрочем, часто это упрощает жизнь. Ведь разум порой делает ее не слишком радостной, а его обладателя – пессимистом.

"Животные гораздо больше, чем мы, удовлетворяются простым существованием: растения – вполне, человек – по мере своей тупости" А. Шопенгауэр

***
"Существующий строй до такой степени в основах своих противоречит сознанию общества, что он не может быть исправлен, если оставить его основы, так же, как нельзя исправить стены дома, в котором садится фундамент. Нужно весь, с самого низа, перестроить. Нельзя исправить существующий строй с безумным богатством и излишеством одних и бедностью и лишениями масс, с правом земельной собственности, наложения государственных податей, территориальными захватами государств, патриотизмом, милитаризмом, заведомо ложной религией, усиленно поддерживаемой. Нельзя всего этого исправить конституциями, всеобщей подачей голосов, пенсией рабочим, отделением государства от церкви и тому подобными пальятивами".
(Дневник, 1.12.1904) Л. Толстой

А как можно? Значит, только революционным путем. Что впоследствии и произошло. Судя по всему, не могло не произойти. Но ведь это насилие, т. е. то, чего принять нельзя.

***
"Мне … кажется, что нужно и есть что сказать о причинах подавления духовной жизни людей и средствах избавления. …Причина всего – насилие, оправдываемое разумом насилие, и средство избавления: религия, т. е. сознание своего отношения к богу".
 (То же, 7.05.04)

Каким образом и когда религия могла изменить государственный строй?
Ведь христианство говорит, что все от Бога: и богатство, и бедность, и строй, и кесарь. Вот тут, мне кажется, тупик. Или нет?

"Интересно было бы посмотреть, как долго кроткие будут владеть землей, после того, как унаследуют ее", – справедливо заметил американец Ф. Хаббард.

***
"Человек, взрослый человек, без религиозного мировоззрения, без веры, есть духовный, нравственный калека, он может делать то, что свойственно человеку, может жить только благодаря искусственным приспособлениям: забавы, искусство, похоть, честолюбие, корыстолюбие, любопытство, наука. И такой человек – как и калека – всегда во власти всех, с ним можно сделать все, что хочешь.
И такова вся наша, вся европейская (и американская) интеллигенция".
(То же, 2.06.04)

Ничего себе перечисление: забавы, похоть, искусство, наука.… Все дурно, священны только невежество и слепая вера.
И разве человек, посвятивший себя науке и опирающийся во всем на разум,  больше зависит от чужих мнений и манипулирования, чем никогда не рассуждающий верующий?
Кстати, на эту тему великолепен маленький рассказ Вольтера "История доброго брамина".

***
А вот еще странный пассаж: "Война есть произведение деспотизма. Не будь деспотизма, не могло бы быть войны; могли бы быть драки, но не война. Деспотизм производит войну, и война производит деспотизм".
(То же, 4.06.04)

Конечно, Л. Н. не мог предвидеть, как лихо демократы (США и Европа) бомбят всех, кого сочтут деспотическими режимами. Но ведь не мог не знать, как истребляли друг друга демократические греческие полисы. Или это только мелкая драка? А наша замечательная Наталия Басовская, изучая истории войн, сообщает, что мы тут, на земле, без войн практически никогда не жили – есть только временные передышки.

***
"Один человек совершает самое ужасное преступление и мучается и сознает, что это дурно, что он мог не делать этого. Другой же совершает как бы ничтожный безнравственный поступок и оправдывает себя и живет весело, спокойно. Преступление первого производит только материальное зло, часто обращающееся в духовное добро для себя и для других. Проступок же второго производит неисчислимые бедствия и для себя – тем, что открывает свободную дорогу другим худшим поступкам, и для других – примером спокойствия и довольства во зле".
(То же, 5.02.1902)

Нередко в христианстве приводятся подобные рассуждения. Например, некий святой
(из разбойников) сначала зарезал с десяток ни в чем не повинных людей, ограбил вообще кучу народа (т. е. лишил куска хлеба), а потом раскаялся, голодал, холодал, целовался с прокаженными. Вот оно, духовное благо для себя и других. Это значит, что другие должны ему за это поклониться. А он будет пребывать в смирении и попадет в рай.
А как же те его жертвы? Разве их жизнь ничего не стоит? Возможно, Бог их наградит: "Убиенных щадят, отпевают и балуют раем", – пел нам В. Высоцкий.
Но мне не кажется, что душевное благополучие убийцы стоит хотя бы одной человеческой жизни. И даже физических или душевных мук любого человека.

А что касается другого, совершившего "ничтожный безнравственный поступок",
без видимого раскаяния, то это вовсе не значит, что человек после этого непременно падет на дно порока и дойдет до злодейства. Это только нелепый персонаж Вафля у А. П. Чехова мог сказать: "Кто изменяет жене или мужу, тот, значит, неверный человек, тот может изменить и отечеству!"

Здесь, на земле, никто не идеален. И вряд ли человек, даже небезупречный, должен до конца своих дней постоянно бить себя в грудь и посыпать голову пеплом, чтобы другие не соблазнились его примером.
Другие и без него найдут, как согрешить.

***

"…как бы хорошо ясно определить те злодейские должности, которые не только христианин, но и просто порядочный человек – не злодей, желающий чувствовать себя не злодеем, – исполнять не может. Знаю, что торговец, фабрикант, землевладелец, банкир, капиталист, чиновник безвредный, как учитель, профессор живописи, библиотекарь и т. п., живет воровским, грабленым, но надо делать различие между самим вором и грабителем и тем, кто живет воровским. И вот этих самых воров и грабителей надо бы выделить из остальных, ясно показать греховность, жестокость, постыдность их деятельности.
И таких людей имя – легион.
 1) Монархи, министры: а) внутренних дел, с насилием полиции, казнями, усмирениями, б) финансов – подати, в) юстиции – суды, г) военные,
 д) исповеданий (обман народа), и все служащие, все войско, все духовенство.
 Ведь это миллионы. Только бы уяснить им, – что они делают".
(То же, 8.01.1909)

Остается только бомбу на всю эту пакость. А кто достоин остаться? Крестьяне?
Нет, первобытные люди в своих пещерах. Потому что наука, культура, государство – все зло, с точки зрения Л. Н. Впрочем, без насилия и они не уцелели бы.
Что-то не так пошло с самого начала, а?
Может, прав был наш умнейший историк В. О. Ключевский, написавший:
 «Человек – это величайшая скотина в мире»?

***
Поражает его огромная интеллектуальная деятельность до последних дней.
Сколько серьезных, научных книг он прочитывал регулярно. Но какие странные противоречивые мысли при этом. Был ли он философом со стройной, логически выверенной системой взглядов? Ни разу.
Но он был художником, человеком, глубоко раненым несовершенством, злополучием этого мира и всех его обитателей, а особенно уязвленным собственной греховностью. Он скорее напоминает библейских пророков, которые с воплями: "Покайтесь, нечестивцы!" бродили по дорогам древней Иудеи. И он пытался всех призвать "жить по-божьи". И неважно, что сам продолжал жить в своем имении, занимаясь интеллектуальной работой.

Как справедливо заметил Б. Франклин, "Колокол созывает в церковь, но сам никогда не слушает проповеди".