Озорная весна

   Весна сейгод пришла неуверенно: то подтает всё округ, то подмёрзнет. В эту ночь сырой снег сменился дождём, а под утро ударил мороз. Дорога сгладилась ледяным настом и заблестела радостно – подновилась в угоду людям. Прохожие и впрямь были рады той природной шутке. Весна пришла, весне всё дозволено. Весенние настроения погодными неожиданностями не подпортить.
    Дед Васька вышел за ограду и покачал головой с укоризной: «Опять»! У его усадьбы дорога шла на подъём, и лёд  ложился здесь особо каверзно – не пройти. На тот случай у Васькиной калитки был припасён песок, который он разбрасывал по наледи почти каждое утро. Благие порывы предупредительного хозяина соседи отмечали особой благодарностью.

   Васёк жил бобылём вот уже с десяток лет. Причину ухода своей благоверной он по селу не распространял. Да разве утаишь что в деревне? Все знали, куда подалась жёнушка первого деревенского бабника: в город.
   Васька верил по-первой, что устаканится всё, вернётся жёнушка к обжитому месту, к хозяйству отлаженному. Со временем уверенность в возврате семейного счастья сменилась в Ваське верой в свою неотразимость. Баб на селе хватало, да не срасталось что-то у него со счастьем семейным.

   Васька подкатил тележку к куче песка и воткнул лопату в податливую сыпучесть. Он оглядел фронт предстоящих работ и увидел женщину, подходящую к коварному ледяному языку на дороге: «Надо помочь. Не под ноги же ей песок кидать». И дед поспешил навстречу женщине, спешащей куда-то спозаранок.

   Меланья Никитична прибыла на село по осени. Женщина неопределённого возраста, следит за собой далеко не по-деревенски. Интеллигентша. Деревенские относились к ней поначалу  с предубеждением: «Не из простых дамочка, образованная. Имя ещё непривычное на ней, красится по-городскому, ведёт себя изыскано. Так пусть с ней председатель с агрономом знакомства водят. Нам такая не по рангу».
   Дети были рады новой учительнице. Меланья Никитична школярам нравилась, и в семьях с подрастающим поколением частенько слышалось её имя: «А меня сегодня Меланья Никитична похвалила».
    На добровольных началах учительница набрала группу девочек в секцию фигурного катания, и теперь сельский Ледовый Дворец скрасился звуками изысканной музыки, отодвинув на задний план мальчишеские хоккейные грубости. Меланью Никитичну на селе зауважали, и встречное «здрасти» для неё стало звучать теплее.

   -Доброго утречка, Меланья Никитична, - подбежал дед Васька к женщине, скользя на каждом заступе. – Не спеши! Щас подмогну. За ручку мою берись. Вот так… Пойдём потихонечку, осторожненько.
   Дед суетился, скользил по льду в кирзачах. Обуви по сезону в доме не нашлось. Он отвлёкся за разговором и плюхнулся на четвереньки, поскользнувшись:
   -Вот видишь! Хорошо, что я упал. Мне не привыкать. Упаду – поднимусь. А если бы ты навернулась?! Женщинам падать нельзя! Убьётесь насмерть! Крепче за руку держись! Крепче!
   Меланья Никитична улыбалась на заботы беспокойного соседа. Внимание нежданного ухажёра ей было приятно.
   Женщина держалась на льду уверенно. Со льдом она была дружна, да и обувь её была подобрана по сезону, не скользила.
   «Надо бы отблагодарить как-то деда, - подумалось Меланье Никитичной. - В кино его не пригласить, деревенские не поймут. Зазвать его в Ледовый Дворец, что ли? На открытое занятие. Может, удастся на коньки его поставить. Со мной прокатится, развеется от жизни однотонной».