Тонкий лед

     Стояла поздняя осень. На улице продолжалось многосерийное грустное течение дневной сумрачности. Облака привычно укутывали продрогшую землю, определить, где точно находилось солнце, не представлялось возможным. Воздух напитался влагой до такой степени, что казалось еще немного, и видимое пространство станет подводным миром. Лицо и руки доводили до сознания четкое ощущение моросящего дождя, но его проявление было неразличимо глазом. Воздушные капельки влаги группировались на безлиственных ветках яблонь, вишен, слив, калины, кустах роз, смородины и шиповника, росших вокруг дома. Иногда серая монотонность неба сменялась ползучим узором тучи похожей на клок беловатой ваты или серой пакли. Хозяйская собачонка грустно смотрела из конуры, положив голову на передние лапы и негромко поскуливая, когда мимо проходили люди, словно прося участия. Звуки человеческих голосов лениво преодолевали насыщенный парами воздух. Несмотря на хмурую погоду, дети возле школы пытались найти применение своей фантазии: играли в жмурки, прятки, пятнашки и просто резвились. Во второй половине дня ближе к вечеру вялые дуновения ветра прекратились, небо возвысилось, стало светлее, влага перестала долетать до земли. На западе над узорчатостью далекого леса появилась розоватая полоска, она становилась все шире, и можно было видеть, заходящее солнце. Воздух, освобождаясь от сырости, начал сжиматься, как высыхающая кожа на барабане, появилась гулкая полнота звуков. По лужам побежали узорчатые кристаллические рисунки льда. Мороз усиливался с каждым часом и ночью уже под звездным небом проявил себя во всей мощи.
Времена года — одно из прекрасных природных колебаний, влекущее вослед и наши чувства. Зримо наступал величественный момент перехода к иному физическому проявлению. Деревня погрузилась в сон. Мерцали звездные маяки, и царственно возвысилась над рощицами луна.
Утром деревья, сухие стебли травы, плетни и частоколы, выступы зданий были украшены белым инеем, сверкающим алмазным блеском от лучей восходящего солнца.
Двое детей мальчик и девочка по возрасту около пяти лет, одетые в пальто, воротники которых были поджаты цветными шарфами, завязанные шапки-ушанки и валенки с запасом по размеру, пробовали скользить по лужам, звеня голосами, словно колокольчики. Потом они прошли мимо школы к берегу озера, покрытому молодым льдом.
— Ура! Озеро замерзло! — послышался веселый голос мальчика.
— Ура! — вторила ему девочка.
Они, словно два мячика, покатились по склону к берегу водоема. Лед прекрасно держал детей, и они резво стали бегать между стеблями камыша, тростника и аира. Промерзшие стебли легко ломались и детишки стали из них делать метелки. Под ледяным покровом хорошо просматривалось дно, зеленые водоросли.
Вдруг девочка остановилась и, показывая правой рукой с надетой варежкой вниз, левой она держала метелку, громко воскликнула:
— Рыбка!
— Точно рыбка! — подхватил восторженно мальчик. — А вот еще одна. Их тут много!
Дети побросали сорванные тростники, встали на колени и стали наблюдать за подводным миром. Мальчик, чтобы лучше видеть, что происходило в глубине, лег и прижался лицом, насколько позволяла шапка, ко льду. Подводное царство было прекрасно.
Деревенские дома стояли на возвышении вдоль северного берега озера. Тимофей Гучков вышел из своего дома и радостно прищурился от солнечных лучей. Сверкающий искорками иней обрамлял каждую веточку и былинку. Он был пышный, щедрый с голубоватым отливом. Озеро до противоположного берега было покрыто льдом. Тимофей увидел двух детей игравших недалеко от береговой кромки и тоже решил опробовать ледяной покров. У самого берега лед его выдержал, но чуть дальше стал трещать и прогибаться. Гучков поспешил назад. Выступившая вода тут же заледенела.
— Детишки! Ну ка марш на берег! — распорядился он. — Лед еще не прочный.
Но дети и не думали его слушать. Они взялись за руки и побежали вдоль камышовых зарослей.
О чадах вспомнили матери и вскоре показались на пригорке. Гучков вернулся к своему дому и взял приставленную к фронтону длинную лестницу. С собой он также прихватил доску и пешню.
— Андрюша, немедленно вернись! — кричала мать мальчика.
— Ирочка, иди к берегу! — вторила ей мама девочки.
Гучков поместил лестницу на лед, сверху доску, уселся, пешней стал отталкиваться. Лед теперь не проваливался, и можно было перемещаться.
Дети, заметив серьезность приготовлений дяди Тимофея, отбежали еще дальше от берега.
Взрослые не на шутку были взволнованы.
Озеро было старое, древнее, мудрое. Еще с доисторических времен. Увидело оно, что дети отдаляются от берега и само обратилось к ним:
— Славные милые детишки, ваши мамы волнуются. Дальше идти нельзя. Там лед тонкий и может вас не выдержать.
Голос у озера был тихий, но проникновенный. Услышали его дети, остановились, а потом пошли обратно. Мамы их не ругали, а только обнимали и почему-то вытирали глаза носовыми платочками.

https://ridero.ru/books/ulica_v_beskonechnost/