Весна первого года службы

     Лейтенант медицинской службы Камский трудился армейским врачом уже десять месяцев, перевез семью, с житейской перспективой пока не определился и пребывал в равновесии сомнений. В гарнизоне находилось немало исследовательских лабораторий, где велись научные изыскания в атомной отрасли людьми разных специальностей. Камский познакомился с несколькими из них. Экспериментаторы довольно быстро набирали материал и защищали научные степени. В кандидатский минимум в восьмидесятых годах двадцатого века включалось три экзамена: по специальности, иностранному языку, а также истории коммунистической партии. При поступлении в аспирантуру или адъюнктуру от сдачи иностранного языка освобождались те, кто имел соответствующее свидетельство. Игнат в тот период своей жизни воплощал в реальность именно эту задумку. Одним из его знакомых из среды ученых был Марат Пантелеймонович Комлев, биолог из какого-то российского вуза. Знакомство произошло на гарнизонном шахматном турнире, где участником был также некто Троицкий, однофамилец известного составителя этюдов, прикомандированный на несколько недель из Москвы. Его сопровождал высокий мужчина в возрасте около пятидесяти лет. Москвич сражался одновременно против двух соперников, одним из которых был Камский. У Игната были белые, и на доске возникла позиция из испанской партии вязкая и неприятная для черных. Троицкий отдавал ладью за активного слона белых, так как его король был в стесненном и опасном положении. Высокий спутник выражал свое нетерпение по поводу того, что так долго длится партия. На второй доске Марат Пантелеймонович уже что-то зевнул и сдался. Поразмыслив, Игнат забрал фигуру, выиграв качество, и тут же понял, что совершил оплошность, дав свободу действиям соперника. Еще один промах Камского в эндшпиле позволил Троицкому добиться победы. Пожимая руку лейтенанта, шахматист из Москвы поинтересовался:
— Какой у тебя разряд?
— Я любитель. Разряда нет.
— И все у вас тут так играют?
— Есть гораздо сильнее, например, Звягинцев. Он кандидат в мастера.
Высокий спутник Троицкого нервно прохаживался рядом, настойчиво его торопил, что-то тихо говоря и показывая на часы.
— Желаю удачи! — уходя, произнес столичный шахматист и быстро покинул холл дома офицеров, где происходили баталии.
Больше Троицкий на турнире не появлялся и ему выставили синие нолики.
Комлев наблюдал за окончанием партии.
— Зря ты ладью забрал. Там был мат в четыре хода.
Он расставил фигуры и показал выигрышную комбинацию. Камский расстроился окончательно.
— Он куда-то торопился. Это заставило меня ошибиться.
— А ты бы наоборот тянул время. Пускай бы предлагал ничью.
— Ну, что по домам?
— Да пора уходить.
По улице они шли вместе. Камский поинтересовался:
— Марат Пантелеймонович, когда у вас будет укомплектована группа для сдачи экзамена по иностранному языку.
— Для чего тебе?
— Я тоже хочу сдать кандидатский минимум.
— Ты кто по специальности?
— Хирург.
— А почему петлицы строительных частей.
— Меня призвали на два года.
— Собираешься наукой заняться?
— Я еще, когда учился в институте, работы писал.
— А когда срок службы заканчивается?
— Через год.
— Насколько мне известно, значительная часть двухгодичников становятся кадровыми военными. А давай к нам! Тема найдется.
— Какая, например?
— Влияние ионизирующих излучений при подземных ядерных взрывах на обезьян.
— Вы, наверное, шутите?
— Отнюдь.
— Нет уж! Я привык с людьми работать. Да и зачем вам хирург?
— Исследовать погибших животных можно, например. Или проводить какие либо имплантации, трансплантации и прочее. У нас за год, полтора набирают материал на кандидатскую степень.
— Вам лучше подойдет ветеринар или патологоанатом. Я приобрел уже около сотни книг по хирургии. Мне доставляет удовольствие поставить диагноз, а затем излечить больного.
— Правильно, жизненную позицию лучше не менять, иначе чувства самодостаточности не будет, да и значимых успехов не добиться, — после непродолжительной паузы задумчивости Комлев продолжил. — Насколько мне известно, выезд в Семипалатинск на кафедру иностранных языков запланирован на конец мая.
И вот это время наступило. Для группы экзаменуемых в составе, по списку, из пятнадцати человек, не считая водителя, старшего автомобиля и случайных попутчиков был выделен один из гарнизонных автобусов. Выехали на рассвете, так как нужно было успеть к началу рабочего дня. Солнышко освещало бескрайнюю степь, покрытую зеленой майской травой. Обширные естественные плантации красных маков и разноцветных тюльпанов будоражили мировосприятие. Однако через некоторое время большинство пассажиров задремало. Лишь несколько человек, в том числе и Камский, продолжали любоваться степными просторами.
Кафедра иностранных языков. Просторный класс, столы. Началось собеседование. Камский сдавал экзамен преподавателю по фамилии Вайнцвайг, по имени отчеству Петр Мартович. Без особых усилий Игнат перевел медицинский текст, газетный фрагмент на политическую тему, простая разговорная речь далась с трудом. В итоге он получил четыре балла. Оценкой он был не удовлетворен, и уже по пути назад зародилась мысль съездить еще раз, чтобы «хорошо» поменять на «отлично», что давало право быть освобожденным от вступительного экзамена по иностранному языку. Остальные участники мероприятия были рады полученным тройкам и кое-кто четверкам. На отлично не сдал никто.