Чужая страсть. Новелла

Когда ещё мои дети читали книги, а нынче только интернет, я и стала собирать

свою библиотеку, которая сегодня уже нигде не помещается...

Именно лет двадцать назад, она и досталась мне после упорных поисков,-

"Кристина" Памелы Джонсон. Книга эта красной нитью нанизывала на себя

все мои юношеские поступки и устремления. Поэтому считала, что подросткам,

особенно дочери, она просто необходима...Впервые попала в руки мне она лет в

четырнадцать, когда исчерпав все возможности школьной библиотеки,

приспособилась мыть полы в общественной, за что и получала порой, потрясающие

книги. Дома библиотеки не было никакой, разве что у тётки несколько

романов сомнительного свойства. Дочь книгу прочла и поделилась с подругой,

но обратно её не получила. И вот, о чудо!, на днях, за десять гривен (три евро)-

приобрела на блошином рынке и теперь перечитываю. Недавно перечла

"Дорога уходит вдаль" Александры Бернштейн и скажу вам, уважаемый читатель,-

впечатление шоковое от того воздействия, которое производит одна и та

же книга, прочитанная в юности и в зрелости...Иногда я понимаю актёров,

которые так вживаются в образ, что начинают отождествлять себя с персонажем,

но актёрских способностей у меня никогда не было, а вот цитатами из

любимых книг, благодаря отменной, в прошлом, памяти,- пользовалась

ещё как! Смотрела недавно один современный фильм производства Франции,

герой которого, литератор, утверждал, что все писатели воры и лжецы...

Эта фраза сильно меня озадачила, поскольку со времён Данте и Петрарки,

Шекспира и Пушкина,- всё сказано и лучше уже не сказать, а мы всё пишем

и пишем, перерабатывая ранее прочитанное, как желудок пищу...

Но написать мне пришла в голову затея, вот о чём. Медицинский ВУЗ

заканчивала  поздно, в тридцать лет, поэтому опекала многих девчонок,

коих было большинство на педиатрическом  факультете и, нередко,

позволяла давать советы, что не стала бы делать, будучи взрослее...

Должна отметить, что имена любимых мною героинь книг, навсегда врезались

в память- это и Памела, и Кристина, Патрисия (Три товарища) и

Агнесса-(Семья Буссардель).

Даже дочь моя получила изысканное имя, но это уже из другой...оперы.

Так вот, была я студенткой третьего курса, пришла в новую группу после

академического отпуска, худа была до измождения, выдающимся оставался

только бюст в связи с продолжавшимся кормлением годовалого ребёнка.

Другими словами, по мнению классика далеко не "хоть сейчас в анатомический

театр"...

Наличие двоих малолетних детей, а также уверенность в собственной

непривлекательности в сочетании с замужним состоянием и послужило причиной

курьёзной истории. Все мы, студенты были молоды, на дворе сияла

теплая и яркая одесская осень и витала всеобщая влюблённость...

Но речь пойдёт не только обо мне, ибо о том, что преподаватель- фанат своего,

прямо скажем, не очень изысканно пахнущего дела (речь идёт об "анатомке"),-

просто картинка- олицетворение Тургеневского Базарова,- был ко мне,

возможно, неравнодушен. Об этом я услышала от своих однокурсниц почти пять

лет назад на встрече выпускников, когда мы- зрелые матроны от пятидесяти

и старше,- размышляли у стен Альма Матер, кому ещё отнести цветы из

наших педагогов... Подруга, с которой мы землячки, по пути в анатомку,

озвучила вдруг, что я де слишком спокойна перед возможной встречей, чем

нимало меня удивила, но моё полное неведение, в свою очередь, изумило

и рассмешило всех присутствующих,ещё вполне моложавых, бывших девчонок...

К счастью для меня, на кафедре тогда никого не оказалось. Но я, вдруг

вспомнила и регулярный опрос меня и только меня, под всеобщее смешливое

 одобрение группы и свой ужас и стыд, поскольку все мы, кроме

одного мальчика, ставшего впоследствии хирургом,- очень мелко "плавали"

в топографической анатомии.Вспомнилось, как взрослый, умный мужчина,

пристально глядя мне в глаза,- сам задавал вопросы и сам же на них

исчерпывающе и отвечал, как он всегда оказывался попутчиком в трамвае,

поскольку пара была последней, и как бы невзначай, спрашивал о муже, детях...

Я была просто уверенна:он догадывается, что я почти не сплю и сочувствует,

и, потому же,не ставит двойку после каждого такого опроса. Другое мне в

голову даже не приходило! Но, если в отношении себя я и была слепа, то

в наблюдательности по отношении к другим мне было не отказать...

Во время нашей учёбы, особенно на не слишком популярном среди тогдашней элиты,

хлопотном- педиатрическом факультете, при почти полном отсутствии коррупции,-

мы искренне восхищались нашими преподавателями и "Базаров" был не единственным...

Так вот, почти, как у Пушкина: она звалась Ариадна и неслучайно я столько

места в этом повествовании уделила именам героинь любимых книг и реальных

людей. Знаете ли, в имени что-то есть... Я люблю своё и не потому только,

что Толстой! Имя, которое вроде случайно дают нам родители или мы сами

даём своим детям,- это то недостающее звено,что сливается с личностью

и довершает её, как бы оно,имя при этом не было растиражировано...

К примеру, в моём чувствуется напор, даже несгибаемость, а в конце-

чарующая мягкость... Но вернёмся к повествованию. Как было сказано ранее,

я была и советчицей, и наперсницей, и старшей сестрой для многих наших

девочек: опекала беременных, спорила с преподавателями, советовала даже

за кого следует выходить замуж, а за кого нет, а уж по части разбитого

сердца и вовсе была дока! Шучу.

Так вот, был у нас один препод, которого мы просто обожали. До сих пор

помню это ощущение себя лошадью, закусившей удила и предвкушающей галоп,

когда ты точно знаешь, что и как будешь отвечать на паре. Надо сказать,

готовились мы к практическим занятиям по патологической физиологии всегда.

Казалось бы, что там может быть интересного, особенно, если учесть тот

факт, что лекции профессора были скучны и монотонны, а наш- допускался до

кафедры редко. Но знания,вкладываемые в порой легкомысленные,незрелые

головы и понимание, требуемое взамен,- запомнились на всю оставшуюся

жизнь. Он научал на примере конкретной болезни моделировать поломку в организме

на любом уровне,много забегая вперёд ибо на третьем- четвёртом курсе мы ещё

не изучали собственно заболевания. Но это были азы клинического мышления.

Так вот, она была моей подругой: одна группа, одна подгруппа и в амфитеатре

аудитории мы тоже всегда сидели рядом.Умна, не по годам серьёзна, чему

способствовало хроническое заболевание не слишком серьёзное, но вынуждающее

проходить ежегодную сезонную профилактику с помощью антибиотиков и потому она

не курила и не употребляла алкоголь.Внешне- юная Софи Лорен, только в очках
 
и это при том, что о ботоксе в те времена и не слыхивали, тем более об

имплантах..

Парней отшивала лихо, та ещё была насмешница, но училась из рук вон плохо и

не скрывала, что в медицину её подвигла потомственная врачебная семья.

Её то и выделил из нашей десятки, как вероятно и из многих сотен,

наш кумир. Внешне он был толст, несомненно женат, обладал даром сдержанного

красноречия, почти завораживающего. Сначала просто попросил её снять очки

под предлогом освобождения от барьеров. Единственная, пожалуй, из нас,

что не была готова к занятиям практически всегда,- вскоре стала  единственной и

ответствующей. Помню, что она его почти возненавидела и нередко могла

всплакнуть на моём плече. Но вскоре всё переменилось. Он не был навязчив.

Всё действо происходило в рамках занятий и не имело продолжения вне.

Но в маленькой комнате звенел воздух, который осторожно, как очарованные

вдыхали присутствующие. Она часто молчала, когда не знала ответа на вопрос

и глаза за запотевшими стёклами, наполнялись слезами, но очков упорно не

снимала. Я часто выручала, навязывая диалог с места, а говорить умела долго,

 будучи медсестрой,и имея некоторое представление о болезнях. Тогда он

долго тёр и свои запотевшие очки, включался в свободную дискуссию со всей

уже группой, как в былые времена, до тех пор, когда и его слёзы высыхали...
 
Перелом произошел в канун 8 Марта. Была последняя пара, лекция, его лекция...

Мы сидели почти под куполом. Забыла сказать, что он был невероятно похож

на Юрия Визбора, о чём я ей и сказала тогда. Она как будто удивилась.

Так вот: он вошёл, быстрым взглядом окинул аудиторию и сказал: "Она здесь...

и без очков...я управлюсь за пятнадцать минут..." Кроме нашей десятки

никто ничего не понял, но полуторосотенная аудитория, многие из которых

спешили на поезда,домой к празднику,- мгновенно возликовала, поскольку
 
занятия никогда прежде не отменялись. Тогда я впервые осознала, что страсть

заразна, как ветрянка. Знаю, что они потом гуляли по Приморскому бульвару,

держась за руки. Слышала также, что позднее, через несколько лет, случайно

встретились ещё, но я не пожелала слышать продолжение этой истории, поскольку

исходило оно не от неё, не от Ариадны...