Путь Аграфены 39

Глава 39. ГОРА

«В горах кратчайший путь
– с вершины на вершину;
но для этого надо иметь длинные ноги.
Притчи должны быть вершинами:
и те, к кому говорят они,
- большими и рослыми».
Фридрих Ницше. «Так говорил Заратустра»

- Согласен: суеверия, предрассудки, сказки, фантазии, местные легенды, - пыхтел Венс, взбираясь по тропе, что ближе к вершине стала набирать крутизну. – Но прав же наш старый проводник: храм-то действительно сияет. Уверен ли ты, брат, что разумно дергать судьбу за ее змеиный хвост?
- Не будь таким наивным, дорогой Венс, - Моисей некоторое время слушал молча, не хотел сбивать дыхание на подъеме, но наконец обернулся с улыбкой. – Такие чудеса являет нам сама природа, а люди только украшают эти чудеса фантастическими россказнями. Вечер, закат, храм на вершине меж лучами солнца и зрителем у подножья горы – вот тебе и багровый пламень. Я слишком долго шел к цели, чтобы прервать восхождение из-за невинного трепа погонщика мулов. Добрый старик просто хотел добавить в картину нашего путешествия несколько ярких мазков. И поленился карабкаться к вершине, что вполне объяснимо в его возрасте. Он там был сотню раз за свою жизнь. Теперь же сидит в трактире, потягивает сидр, рассчитывается нашими монетами и смеется вместе с другими погонщиками над нашей доверчивостью.
- Хорошо, если так, - согласился Венс. – А что там говорил Марид в порту? Почему отказался идти с нами? Ты же так хотел взять новичков, чтобы расспросить их по дороге о лотосе Сидрата, о стражах, о том, что за крайним пределом…
- Марид боится, - нехотя ответил Моисей.
- Дэв – и боится? – не поверил Венс.
- Потому и боится, что дэв.
- Чего-то ты не договариваешь, брат, - проворчал Венс.
- Потерпи, - попросил Моисей. – У вершины все станет ясно.
- Что ж, ты капитан, тебе видней, - буркнул Венс и обернулся глянуть, как там Га справляется с подъемом.
От подошвы горы к вершине по пологому склону вела все та же мощеная дорога. Дорога была пуста, никто не шел навстречу, никто не дышал в спину. Не все торговцы, прибывающие в порт Йом-Киппура, желали совершать восхождение на Храмовую гору. Матросы кораблей были заняты делом: готовили суда к дальнейшему плаванию, грузили товары на борт и размещали их в корабельных трюмах. Им было не до восхождений. Капитаны судов и владельцы товаров бывали на острове по многу раз и либо уже осматривали главную достопримечательность, либо не считали для себя интересным тратить время на какой-то там валун на вершине.
Лишь те, кто прибывал на берег Йом-Киппура впервые, кто мог позволить себе несколько дней простоя в порту, отправлялись в это путешествие, ведомые очарованием местных сказок и легенд. Так что дорога, как правило, была безлюдна, но даже пять-десять путников в день могли поддержать огонь жизни в гильдии проводников и обеспечить какой-никакой достаток хозяевам гостевых дворов. А может, дорога была пуста, потому что действительно существовало некое колдовство горного храма, не подпускающее сторонних чужаков к сияющей вершине?
«Морская ведьма» заходила в порт Йом-Киппура не в первый раз. Моисей давно уже намеревался отправиться в это путешествие, но что-то всегда мешало: то груз нужно было спешно доставить в другой порт назначения, то приближался грандиозный отлив и нужно было выходить в море без промедления, то ливень, подобный мировому потопу, размывал грунтовые участки древней дороги и склоны Храмовой горы.
На этот раз все сложилось удачно: две сотни шагов по крутому склону от последнего каменного блока дороги, и вот он – сияющий храм Йом-Киппура, за стенами которого покоится камень Основания. Вернее, сиял не весь храм, а только высокая арка-айван, что служила входом.
Меж резными колоннами айвана стоял человек в серой хламиде до пят, дважды перепоясанный узорчатым шарфом. На плечах незнакомца лежала парчовая мантия, застегнутая на правом плече золотой брошью. Голову украшала трезубая корона, а по груди свисали нити белого жемчуга. Босые ноги попирали холодный камень порога. Руки были скрещены на груди, при этом в правой руке человек сжимал золотой скипетр, увенчанный драгоценной чашей. Все это путники рассмотрели чуть позже. А пока видели только высокую черную тень в багровом зареве.
- Добро пожаловать, - незнакомец сделал шаг вперед и широко расставил руки для приветствия. – Я давно жду вас здесь, у камня Основания. Вас я знаю, а меня зовут…
- Вас зовут Шалем, - перебил Моисей гостеприимного незнакомца, - что означает «совершенный».
- Или Шалом, что означает «мир», - улыбнулся человек в ответ. – Но я предпочитаю имя Соломон. Или Сулейман, если вам так нравится больше. Мы стражи этого храма и этого камня. 
- Мы? – переспросил Венс.
- Я и Шамир, - Соломон извлек левой рукой маленькую свинцовую коробочку из-под складок хламиды. – Это мой червь. Он крохотный, величиной с зернышко, но может прогрызть туннель в скале. Он помогал строить храм вокруг камня Основания, чтобы не осквернять кирпичи железными инструментами. Не советую трогать, - предупредил Соломон, заметив, что любопытная Га потянула ручку к коробочке. – Можно остаться без пальцев. Шамир же не просто червь, он страж этого места. Как и я.
- Камень Основания нужно охранять, потому что много охочих выпросить у него богатство? – Моисей задал вопрос, который особенно его беспокоил.
- Есть вещь, которая дороже всех богатств мира,  - возразил Соломон и замолчал.
- Это первый вопрос, - догадалась Га и зашептала Венсу, но так, что слышали все. – Тут нужны знания.
- Нужны не просто знания! – поправил Соломон, приняв шепот девочки за ответ.
- Мудрость дороже всех богатств мира, - глухо сказал Моисей и обернулся к Венсу. – Наш отец часто так говорил.
- Если человек все-таки глуп, что поможет ему хотя бы казаться мудрым? – продолжил Соломон, обращаясь теперь исключительно к Моисею.
- Прояви смекалку, - прошептала подсказку Га.
- Молчание может сойти за мудрость, - быстро ответил Моисей, словно был готов к этому вопросу.
- А если спрошу тебя о бессмертии, Моисей, что сделаешь ты: мудро ответишь или мудро промолчишь? – Соломон хитро прищурился.
- Про душу, про душу скажи, - снова попыталась подсказать Га, но Моисей покачал головой и ответил по-своему:
- Бессмертие – в потомках, так говорил наш отец.
Соломон кивнул и протянул Моисею скипетр.
- Возьми, - сказал страж. – Это пропуск. Он позволит тебе пройти сквозь арку айвана. А это, - Соломон снял трезубую корону и водрузил ее на голову капитана, - позволит тебе прикоснуться к камню Основания. А вот перстень с печатью я оставлю себе. Как я буду без него с червем разговаривать? – Соломон повернул перстень из серого металла на среднем пальце правой руки так, что никто не успел рассмотреть рисунок печати.
- Этого перстня так боится Марид, - кивнул Моисей коронованной головой. – Потому и не захотел сопровождать меня в этом путешествии.
- Марид? – поднял брови Соломон.
- В команде «Морской ведьмы» есть дэв, - пояснил Моисей. – Его зовут Марид. Мы познакомились с ним и его спутником Садрутдином в порту Сидрата. Он сказал, что у стража на Храмовой горе есть печать, которой бояться все дэвы, поскольку печать имеет над дэвами власть.
- А еще печать позволяет мне понимать язык животных, - подтвердил Соломон. – Однако Мариду нечего меня опасаться. Мы теперь члены одной команды. А тебе, Моисей, пора прощаться со своими спутниками. Назад мы вернемся без тебя. Ты же знал, что так будет, не так ли?
- Знал, - кивнул Моисей. – Венс, брат мой, «Морская ведьма» отныне твоя. Я заверил нужные бумаги у нотариуса, пока ты добывал продукты в торговых рядах.
- Я только кок, - Венс был расстроен, хотя Га видела, что решение Моисея не стало для него неожиданностью. – Какой из меня капитан? Да и кто будет готовить для матросов мателоты?
- Не беспокойтесь о том, капитан, - теперь Соломон обращался к Венсу. – Я знаю рецепты всех рыбных супов, которые кто-либо когда-либо готовил в Семи морях. Буйабес, уха, щерба, присол, ватерзой, том-ям, халасле, цёпинно, каллен скинк, фанеска, лян-фанг, моинг-га, псоросупа – из рыбы морской и пресноводной, из моллюсков и омаров, из акульих плавников и кальмарьих щупалец, из крабовых клешней и даже из медуз; холодные и горячие, прозрачные консоме и густые пюре. Поверьте, матросы будут довольны. Да и Ваша помощница, надеюсь, не позволит мне на камбузе скучать в одиночестве.
- Не позволю! – важно сказала Га.
И тут Венс и Га обнаружили, что Моисей уже покинул их – прошел темным контуром сквозь сияние айвана. Краеугольный камень обрел нового стража.
Переночевали на постоялом дворе, что рекомендовал сморщенный проводник. Он вовсе не удивился тому, что один из спутников исчез, а вместо него объявился другой. Задавать лишние вопросы не в правилах гильдии проводников.
Назад ехали не торопясь. Дорога к огромному рынку Йом-Киппура заняла весь следующий день и половину дня второго. В порт вернулись чуть за полдень, Соломон дал старику-погонщику серебряную монету в знак благодарности за тактичное молчание.
На борту «Морской ведьмы» царило тревожное ожидание. Боцман Брукс с подозрением измерил взглядом Соломона, выслушал довольно сбивчивый рассказ Венса и Га о паломничестве на Храмовую гору. В каюте капитана открыли сейф, изучили нотариальные документы. Вопросы остались, но, видимо, Брукс решил оставить окончательное выяснение на потом – были дела поважнее.
- На третий день после того, как вы ушли, - рассказал Брукс, - в порту пришвартовался боевой фрегат. На его борту несколько десятков клефтов. Они ищут маленькую девочку, - тут Брукс внимательно посмотрел на Га, - которая приплыла на Йом-Киппур из Серебряного порта. Никто не знает, для чего именно она им нужна. Оставаться здесь – опасно. Выходить в море – еще опаснее. Фрегат очень быстроходен, обладает отличной маневренностью, на его палубах в три раза больше орудий. Если у клефтов недобрые намерения, то нас могут попросту потопить в нейтральных водах. Что будем делать… - тут Брукс замялся, но все же справился с сомнениями. – Что будем делать, капитан Венс?
- Кажется, я могу помочь, - вмешался Соломон.