Шевырёв. Введение в Историю Рус. Словесности. 5

Степан Петрович ШЕВЫРЁВ
Введение в Историю Русской Словесности.
Чтение пятое


Жития Святых между древнейшими памятниками - Десятое столетие - Одиннадцатое – Киевопечерский монастырь и его святые мужи - Труды Феодосия и Нестора - XII век - Труды Симона и Поликарпа - Патерик - Святые мужи XII века - Кирилл Туровский - Нифонт - Антоний Римлянин - и другие - XIII век - Обилие светских Святых - Мученики от Татар - Александр Невский - Довмонт Псковской - Варлаам Хутынский - Прокопий Устюжский и другие - XIV век - Характер его внутренней жизни - Сергий Радонежский - Ученики его - Митрополиты: Петр, Алексий, Киприан - XV век - Характер его - Ученики обители Белозерской и другие основатели монастырей - Герман, Савватий и Зосима - Елеазар Псковский - Пафнутий Боровский - Ученик его, Иосиф Санин - Макарий Унженский и Желтоводский - Юродивые: Михаил Клопский, Исидор, Иоанн Устюжский - XVI век - Вологда - Александр Свирский и другие основатели монастырей - Пустынножители: Нил Столобенский и другие - Черты из Житий других Святых сего века - Юродивые: Иаков Боровицкий, Василий Блаженный, Никола Салос и другие - Жития Святых Русских, содержащиеся в Четиих Минеях Митрополита Макария - Четии Минеи Димитрия Ростовского - Общее заключение


К числу сокровищ нашей древней Словесности принадлежат Жития Святых. Я говорю об них в заключение религиозных памятников, потому что они составляют переход к историческим. Между древнейшими остатками письменности Словено-Церковной мы встречаем отрывки из Жития Кодрата и Феклы, из которых первый относится, по мнению Шаффарика, к Х-му, второй к XI или XII веку. Видно, что переводные жития с Греческого принадлежат к числу самых первых памятников Церковной литературы, которые получены были нашими предками от Словенских Болгар. Сборники таких Житий являются в Прологах, восходящих рукописями к XIII и XII веку, в Лимонарях, Патериках, Торжественниках, в которых к житиям прилагаются и слова на дни торжественные, и наконец в Минеях.
В самой глубокой древности существовали у нас Жития Чешских Святых, свидетельствующие, что мы были некогда в единстве Веры и Церковного слова с нашими братьями Чехами. Таковы Жития Св. Вячеслава, Князя Чешского, и Св. Людмиллы, его бабушки. Может быть, говорит Востоков, Житие Вячеслава, переведенное с Чешского, существовало уже в XII веке, потому что сочинитель сказания о Святых мучениках Борисе и Глебе, относящегося к тому же веку, упоминает о мучении Вячеслава Князя: «Помышляше бо себе богоблаженный Борис мучение Святаго Никиты и страсти Святаго Вячеслава Князя» [1].

Жития Святых Русских, для нас особенно любопытные, восходят к XI веку. Древнейшим является Житие Св. Владимира - и едва ли теперь не должно быть оно, со всем историческим вероятием, приписано Св. Феодосию, основателю Киевопечерского монастыря; после, как видно, внесено оно было в летопись Преподобным Нестором. По примеру Феодосия, Нестор и сам описывал Жития святых мужей, прославивших обитель, и прежде всего начал с Антония и Феодосия. За тем последовали Жития других Святых, вставленные и в Летопись. Примеру Нестора подражали в XII и начале XIII века Симон и Поликарп, трудами которых и образовался Патерик Печерский. За тем через все столетия проходят у нас жизнеописания Святых мужей Русских, в которых мы видим образцы святой древне-Русской жизни. Мы проследим их по порядку веков, начиная с Х-го, и для этой цели воспользуемся, кроме рукописей и других источников, в особенности Историческим Словарем о Святых, прославленных в Российской Церкви, и о некоторых подвижниках благочестия местно чтимых [2].
Десятое столетие украшается девятью именами Святых. Феодор и Иоанн, Св. Мученики Киевские, кровью своею запечатлели первоначальное водворение Християнства. Св. Благоверная Княгиня Ольга и Равноапостольный Князь Владимир представляют нам в житиях своих яркую противоположность первой половины, темной - языческой, и второй, светлой - Християнской. Михаил Святой, первый Митрополит Киевский (с 992 г.), родом Сирин, приехал к нам и распространил Християнство от Киева до Ростова. Им же, по преданию, был основан и Киево-Златоверхо-Михаиловский монастырь. - Леонтий, Епископ Ростовский, родом Грек, просветил св. крещением Ростовцев и приял венец мученичества от неверных. Он был третьим гражданином небесным от Русского мiра, после двух падших Варягов (ск. 993), по выражению Симона Епископа в послании его к Поликарпу. По другим же преданиям, более достоверным, этот святой муж был родом Русский, инок Киевопечерского монастыря и жил в XI, а не в X веке. В той же Ростовской области действовал столь же славно, другой распространитель Християнства, Авраамий, Архимандрит и основатель Ростовского Богоявленского монастыря. Относительно времени его существования предание также двояко: в месяцословах эпоха кончины его означается 1010 годом; Карамзин же относит его к княжению Андрея Боголюбского. Сему-то святому мужу, как говорит сказание Ростовское, явился сам Апостол Иоанн Богослов и вручил жезл на сокрушение идола Велеса, на месте которого и воздвигнута была Авраамием церковь во имя любимого ученика Христова.

В XI веке число Русских мужей, угодивших Богу, умножилось вместе с большим распространением Християнства. Святая Вера, перенесенная к нам из Византии, сроднилась с Русским характером, вошла в нравы и обычаи народа, и произвела новые явления в мipe духовном. Лик Святых, относящихся к этому столетию, открывается любовною четою двух братьев: Бориса и Глеба, которые в первом разгаре междоусобий семейных сияли примером братской любови. Житие их было написано в этом же веке, в стенах Киевопечерского монастыря, трудами первого Русского летописца Нестора. Киевопечерский монастырь, основанный можно сказать в подземной пещере молитвою, пощением и слезами, и скоро вознесшийся на высокую степень небесной славы, был первым народным Русским монастырем, откуда святыня Веры и книжное просвещение быстро пролились на тогдашнюю Русь. Иларион, первый Митрополит из Русских, ископал его первую пещеру. Антоний, первоначальник Русских иноков, принесший святыню иноческой жизни с Афонской горы, был основателем монастыря. Варлаам, первый игумен его, устроил жизнь братии. Феодосий распространил монастырь, а в нем книжное просвещение, и образовал из него духовную силу, которая благотворно действовала и на светскую власть.

Все мужи, славные подвигами духовной жизни в XI веке, вышли по большей части из стен Киевопечерского монастыря - и все важнейшие события истории нашей этого времени тесно связаны с жизнию обители, без преданий которой мы не имели бы истории. Она привлекала сыновей знаменитейших Бояр: второй ее игумен Варлаам, Ефрем, впоследствии Епископ Переяславский, Никон Сухой были родом Бояре и богатейшие люди в Киеве. В лице ее иноков: Антония, Никона, Феодора и Василия, Вера наша терпела иногда гонения от своенравной власти Князей; но твердо стояла за правду и добро, и устремляла самую власть на путь истины и спасения. Антоний не угодил тем В. Князю Изяславу, что принял к себе любимцев его, Варлаама и Ефрема, и оподозренный им в дружбе с Князем Полоцким Всеславом, был изгнан на время из Киевской области. Никон претерпел ссылку за то, что будучи Иереем в монастыре постригал Бояр Княжеских; но удалившись на время в Тмутаракань, они там построил монастырь и церковь. Инок Феодор пострадал вместе с другом своим Василием от Мстислава, сына В. Князя Святополка-Михаила, за то что не хотел указать ему Варяжского сокровища, где хранилось много золота и сосудов Латинских.
Но с другой стороны, в лице многих других подвижников Церкви, особенно же преподобного Феодосия, Вера наша имела духовную власть над представителями власти земной. Феодосий не впускает в обитель Изяслава во время трапезы с братиею, потому что неблаговременный приход Князя нарушал ее уставы. Он же обличает Святослава за неправое присвоение престола, в противность законам и обычаям земли Русской, уважавшей искони старшинство; является к нему во время шумного и пьяного пира, с грозным словом пастыря Церкви, укоряет его перед Боярами, - и несмотря на последовавшее за тем исправление Святослава, до конца жизни своей не соглашается поминать в церковных ектениях его имя прежде имени Изяславова.
Печерский Монастырь в этом веке и для других городов воспитал Епископов, славных святою жизнию: таковы Исаия Епископ Ростовский, обративший в Християнство многих идолопоклонников; Николай, первый Епископ Тмутараканский; Стефан 3-й Игумен Печерский и после Епископ Владимира Волынского; - Ефрем, Епископ Переяславский, который завел даровые больницы для бедных и первый начал строить при церквах крестильницы (банное строение). Святые мужи Печерского монастыря страдали и у жестоких Половцев. Так Евстратий, уведенный в плен Ханом Боняком и проданный в рабство жиду, в праздник Пасхи распят был им на кресте за то, что не хотел покориться закону Моисееву, и умерший брошен в море. Никон Сухой, уведенный в плен с тем же Евстратием, томился три года в неволе, и чудно спасенный, возвратившись в обитель, обратил своего мучителя к Християнству. - Наука врачебная процветала также в стенах монастырских. Многие святые мужи ею занимались. Агапит, безмездный врачь, отнял славу у одного Арменина, который был известен в его время исцелением больных. Св. Дамиян также носит в преданиях имя целебника. Алипий иконописец оставлял кисть свою для того, чтобы врачевать страждущих ближних.
Прекрасны предания об этом первом Русском живописце, который перенял искусство свое от Цареградских художников. Плату за труды свои он делил на три части: одну употреблял на покупку красок, другую раздавал нищим, третью отдавал в монастырь. Он знал, вероятно, целебную силу некоторых красок, потому что однажды помарав вапою лицо прокаженного, исцелил его от гнойных струпов. Божия Матерь Сама в небесной красоте своей изобразилась этому угоднику. Удрученный летами и предсмертного болезнию, он не мог докончить образа Успения Божией Матери, заказанного ему усердным и богатым богомольцем к самому дню этого праздника, - и Ангел, в виде юноши, явился к немощному, дописал за него икону, и в срок готово было изображение.

Разнообразны Християнские подвиги святых мужей этой обители: Марк гробокопатель роет могилы для умершей братии и, размышляя над ними, предсказывает будущее; Пимен славится постною жизнию; Прохор печет из лебеды хлебы и золу претворяет в соль в то время, когда Киев оскудел ею и жители не знали, откуда добыть ее; Иоанн многострадальный изнуряет плоть свою голодом, веригами, и умирает, закопавшись по грудь в землю. Было также много ученых занятий у иноков: Никита затворник читал многие жидовские книги и знал один только Ветхий Завет, не зная Нового: молитвы его сподвижников, в том числе и Нестора летописца, отвратили его от сильных искушений науки, наводившей на него сомнения.

В стенах монастыря сохранялись устные предания о первоначальной жизни наших предков: мудрено ли, что здесь в первый раз могли они быть записаны иноками, любившими книжное просвещение? Иеремия прозорливый, прославившийся даром пророчества, помнил, как говорить летопись, крещение земли Русской, потому что сам принял его при Владимире и был живым первенцем Християнства в обители. Он мог передать Феодосию самое событие, которого в отрочестве был свидетелем. В стенах же монастыря Воевода Ян рассказывал Нестору о делах Князей и ратях военных, в коих сам участвовал: в этой же обители захотел он быть погребенным с своею супругою. Скоро предания устные вверены были и хартиям. В келлии Феодосия инок Иларион и день и ночь писал книги; Никон был переплетчиком; сам строитель монастыря, несмотря на многосложность своих занятий, находил время для того, чтобы плести ему веревки для сшивания книг.

Но вот, во второй половине столетия, все предания устные и письменные собирает один гениальный инок - и кладет основание Русской летописи, слив в ней стихии Византийские с живыми стихиями Русскими. Он передает потомкам жизнь первых основателей монастыря Печерского, особенно Феодосия, и других мужей святых - и приносит тем первый вклад в Патерик Киевский. В Несторе олицетворяется в первый раз совершенный идеал древнего Русского летописца, со всеми его основными чертами, которым и впоследствии всегда оставались верны в главном все древние наши летописатели.

Мы извлекли важнейшие черты из житий Печерских угодников XI века: из них видим, как эта обитель сосредоточивала в святых мужах своих всю духовную силу тогдашней Руси и ею противодействовала силе грубой, материяльной, которая одна, без духовного единства, истощилась бы в междоусобиях внутренних и праздных войнах с варварскими народами.

Нам остается еще упомянуть о святых мужах, которые в том же веке действовали в других местах России. Замечательно семейство трех братьев, родом из Венгрии, из которых Георгий, любимый отрок Бориса, пал вместе с ним; Моисей, скрывшись от Святополка, был в плену у Поляков, убежал коварных сетей знатной Польки, плененной его красотою, и кончил жизнь иноком Печерской обители, - и третий Ефрем, конюший Бориса и Глеба, основал близь Торжка Борисоглебский монастырь.
К этому же веку относятся в Новгороде Иоаким Епископ, Корсунянин, который первый распространил Християнство в пределах Новгородских; Лука Жидята, может быть, второй Епископ Новгорода, оставивший нам одно поучение к братии и переведший много книг с Греческого на Славянский язык, - и посадники Новгородские, братья Алфановы.

В XII веке деятельность святых мужей Русских из затворов монастырских более и более переходит в жизнь самой Церкви, государства и народа. Обитель Печерская доставила тогда уже 50 Епископов на Русскую землю. Предания о Святых, живших у нас в том веке, принадлежат Симону Епископу Суздальскому и Владимирскому и черноризцу Поликарпу, трудами которых образовались вторая и третья части Киевского Патерика. Из святых мужей, славившихся тогда в Печерской обители, мы упомянем Кукшу, который водворил Християнство у диких Вятичей и претерпел от них мученическую смерть; Пимена, друга его, который предсказал смерть Кукши и умер в один с ним день; Исаакия затворника, прославленного чудесными видениями, ему бывшими; Тита пресвитера, показавшего святой пример кротости и смирения в распре своей с Диаконом  Евагрием.
Святые мужи основали в этом веке монастыри: Авраамий во Пскове монастырь Спасомирожский, Герасим - Вологодский, другой Авраамий в Смоленске Богородицкий. Сей последний отличался даром красноречия в проповедях своих и привлекал тем великое множество молельщиков в свою обитель; но тем возбудил зависть в духовенстве, оклеветан перед народом в чернокнижии и даже осужден Смоленским Епископом Игнатием, лишившим его литургисания, но вскоре потом оправдан другим Епископом Лазарем. К сожалению, ни одно слово Авраамия не дошло до нас - и духовное красноречие его было только собственностью его современников.
Счастливее была судьба другого святого проповедника в этом же столетии, Кирилла Туровского, произведения которого еще более подтверждают нам истину преданий о проповедном слове Авраамия. Созерцательный характер проповеди Кирилла поверяется весьма хорошо преданиями о первоначальной жизни его, сохранившимися в древних Прологах: он был самым строгим отшельником и заключил себя в столпе на несколько времени. Другой пример такого самозаключения представляет другой святой муж этого же века, Никита столпник Переяславский, который таким подвигом исправил суровый нрав свой, бывший до того ненавистным для всех его окружавших.

Святые мужи Новгородские, согласно с характером торговой области, где они жили, отличались более практическим направлением: таковы Епископы Аркадий, Мартирий, Иоанн первый Архиепископ, славный чудесными видениями и преданиями, правивший во второй половине столетия, Григорий, его наследник, и особенно Нифонт Епископ, предшественник их всех, знаменитый поборник Русской земли, как именует его летопись, прекративший увещанием брань между Киевлянами, Черниговцами и Новгородцами, смело стоявший за власть Патриарха Константинопольского против тех, которые в порыве излишней приязни к народности хотели отрешить от нее нашу Церковь, и претерпевший от В. Князя Изяслава заточение за свой подвиг.
Предания о Новгородских Святых этого столетия указывают на связь, которая тогда еще существовала между нашею Церковью и некоторыми сынами Римской, жившими в духе древнего Вселенского православия. Таков был Антоний Римлянин, Новгородский чудотворец. Он родился в Риме, в 1067 году, в том столетии, когда Папа Григорий VII своими изменениями церковными совершил окончательное отторжение Римской Церкви, обращенной им в светское государство, от Восточного Православия. Родители Антония были последователями правил семи Вселенских Соборов. Еще в Риме начал он свои духовные подвиги: роздал имение нищим, постригся в монахи и отошел в пустыню. В 1106 году, прибыл он из Италии в Новгород и чудесно морем переслал туда драгоценные церковные сосуды. До 1147 года, действовал он в Новгороде - и тогда преставился. Житие его написано Священником Андреем, который был учеником его, отцом духовным и после Игуменом его Обители  [3]. Явление этого Святого и чудеса его свидетельствуют о великой терпимости нашей Церкви, которая искони принимала в недра свои всякого Православного, откуда бы родом он ни был, и признавала духовные подвиги его Святости наровне со всеми. Церкви нашей противна была искони односторонность национальности: ибо дары Духа выше разделений народных - и Дух Божественный через Апостолов говорил всеми языками мipa, и предъизобразил в них соединение всех народов во имя Того, перед Кем преклонится всякое колено языков.

Многие Русские Князья удостоились в этом веке венца Святости за свои подвиги: Всеволод-Гавриил, жертва мятежного духа Новгородцев, принятая Псковом; Никола Святоша Князь Черниговский, внук Святослава Ярославича, слуга иноков, вратарь монастыря Печерского, основатель больничного монастыря при Лавре, любитель книг церковных; Игорь Ольговичь, жертва междоусобий Киевских, нашедшая пристанище в церкви Божией; Андрей Боголюбский, обративший многих Болгар в Християнскую веру и созидавший благолепные церкви на Севере; Мстислав Ростиславичь, храбрый и набожный любимец тревожного Новгорода; Константин, победитель и просветитель Мурома, - и Княжна Полоцкая, Евфросиния, списательница многих книг Священных, неустрашимая Паломница, кончившая жизнь свою в Иерусалиме.

Жития Святых наших, относящихся к XIII веку, тем особенно примечательны, что в них число светских лиц почти превышает число духовных. Это объясняется несчастным временем Татарского ига, в начале которого первыми подвижниками за отечество и Веру должны были явиться Князья и Витязи. Первым выходит Меркурий, Смоленский Витязь и Чудотворец; замечательно, что он родом был Римлянин, но Греческой веры; вызвал на единоборство какого-то Татарского Голиафа и поразил его; умертвил множество врагов - и сам был убит, сонный, Татарином, отсекшим его голову. За ним следуют Василий, Князь Ростовский, не хотевший в плену Татарском принимать пищу из рук врагов его Отечества, и Георгий Всеволодовичь, Великий Князь, основатель Нижнего Новгорода, падший на Сити в рядах своих воинов. Далее, Михаил Князь Черниговский, не хотевший поклониться идолам Татарскими в то время, как Послы Папские, представители духовенства западного, бывшие в Орде, им покорно кланялись; Роман Олеговичь, Князь Рязанский, смело говоривший против закона Магометова в Ханской ставке, и Михаил Тверской, сей отечестволюбец, по словам летописи, сын пылкой, раздражительной Твери, упорно ненавидевшей Татарское иго, и своею горячностью во многом приготовившей то, что впоследствии довершено было холодным и рассчетливым благоразумием Москвы. Житие Михаила Тверского, сочиненное Архимандритом Макарием, принадлежит, и по языку и по содержанию своему, к числу прекрасных памятников нашей Церковной Словесности.
Многие Князья за другие подвиги снискали венец Святости. Над всеми возвышается Александр Невский, непосредственный родоначальник Князей Московских, передавший им дух любви к Отечеству, соединявший мужество с благоразумием. Он умел не поклониться идолам Хана и не раздражить его; хитростью и смирением обуздывал Татар; личною храбростью отстаивал северную Русь против Литовцев, Немцев, Датчан, Шведов, которых сами Ангелы помогали бить ему, и с тем вместе умел первый приглашать в свою службу иноземцев, которые скоро принимали и Русский дух и Русские обычаи. В жизни этого Святого Князя и действиях на пользу Отечества, можно сказать, выразилась впервые душа и сила и разум Московские, чему верны оставались потомки его, и конечно не без особенной воли Провидения, Петр Великий, переносивший столицу на Север, поклонился нетленным останкам родоначальника Князей Московских; и теперь суждено им лежать в новой его столице, в залог неизменной и непрерывной связи древнего с новым во всем истинно-Русском развитии. Сын Александра, Даниил, первый Князь Московский, почтен также, как Святой, нашею Церковью.

Упомянем о другом Святом Князе и знаменитом лице этого века: Довмонте Псковском, который вместе с супругою своею Марфою причислен к лику Святых. Он был родом Литвин, может быть, сын Миндовга, принял во Пскове нашу Веру, назван Тимофеем, духом сроднился с Псковским народом, храбростью своею защищал его от Немцев, победами не гордился, а отдавал их Богу. В памяти воинов, им предводимых, остались слова его, показывавшие как понимал он: что любовью можно сделать из Русского народа всякой области? «Добрые мужи Псковичи! Кто из вас стар, тот мне отец, - говорил он, - кто молод, тот брат».

К числу духовных лиц, святою жизнию угодивших Богу в XIII веке, принадлежат Антоний, Архиепископ Новгородский и Псковский, кроткая, смиренная и покорная жертва Новгородцев, простиравших буйное своеволие от Князей и на духовных пастырей; Игнатий, Епископ Ростовский, примиритель междоусобий своей области; Василий, Епископ Муромский и потом Рязанский, другая жертва областного своеволия жителей Мурома, чудно спасенный от их неистовства волнами Оки, соединяющей оба города и перенесшей Василия, а вместе с ним и престол Епископский из Мурома в Рязань; Киприан, богатый земледелец, построивший монастырь Архангельский.

Но особенною славою Святости и чудес в этом столетии сияет Варлаам, чудотворец Новгородский, основатель и Игумен Хутынского монастыря. Житие его сочинено было по устным преданиями, Пахомием Логофетом, в XV веке, по повелению и благословению Новгородского Архиепископа Евфимия. Варлаам имел такую власть над Новгородским народом, что иногда испрашивал у него помилование преступникам, осужденным на потопление в Волхове. Он пользовался любовью и доверием Архиепископа Антония. Из чудес его посмертных замечательно одно: Великий Князь Иоанн III, желая насильно вырыть его мощи, лежавшие в земле, чтобы показать их народу, велел выкопать их из могилы; но огонь, вышед из земли, спалил В. Князя, бывшего в церкви, - и бросив свой жезл от страха, он выбежал из нее с пустыми руками [4]. Варлаам имел многих учеников, из которых иные основали монастыри в разных местах Новгородской области: таковы Антоний, Константин, Ксенофонт и Прокопий, богатый купец, юродивый Устюжский, славный в народе Устюга и Новгорода тем, что все богатство свое променял на юродство: - он молитвами своими избавил Устюг от каменной тучи, и встретив на улице города трехлетнюю отроковицу Марию, земным поклоном ей и приветствием предсказал, что она будет матерью великого и святого мужа: от нее-то родился просветитель Перми, Св. Епископ Стефан.
Житие Прокопия сочинено было в XV веке, при Иване III Васильевиче, каким-то подражателем его жизни, скрывшим свое имя  [5]. Прокопий был родом Варяг. Это столетие представляет в жизнеописаниях Святых мужей многие примеры иноплеменников, действовавших со славою в нашей Церкви. Кроме Прокопия Варяга, мы видели, что Меркурий был Римлянин, Довмонт Литвин, Евпраксия в мipе Евфросиния, тетка его, основательница женского монастыря, также уроженка Литвы, Авраамий Болгарин, который замучен был за веру Християнскую своими соотечественниками в Болгарии при Русских купцах, свидетелях его мучений, погребших тело его в Болгарах и через год привезших его во Владимир, - и наконец Петр, Ростовский Чудотворец, был родом Татарин, Царевич Ордынский, племянник Хана: плененный в Орде рассказами Епископа Ростовского Кирилла о крещении Руси Владимиром и о Христовой Вере, он тайно отправился с ним в Россию, и прославился подвигами Веры, построил церковь и монастырь, женился на Русской, и по кончине супруги иноком окончил жизнь свою.

Чужеземное иго, тяготевшее над Россиею, было одною из главных причин того, почему в XIV веке жизнь народа приняла направление внутреннее, пустынно-созерцательное: дух Русского народа, угнетаемый внешними несчастиями, в пристанище Божественной Веры почерпал внутреннюю силу и здесь укреплял коренную основу бытия своего. В XIII столетии основано было только 22 монастыря; в XIV основано их 80. Великим светилом и средоточием этого века является человек, который жизнию своею наполняет почти все его пространство: это Преподобный и Богоносный Сергий, Игумен Радонежский (1315 - 1391).
Житие Сергия написано было одним из учеников его, близко его знавшим, Епифанием Иеромонахом, по прозванию Премудрым, через 26 лет после кончины Преподобного. Исполнилось только шесть лет спустя по смерти учителя, как Епифаний имел уже заготованные свитки и тетради; то что в них было записано, перенес он в житие и присовокупил к тому, что поведали ему старцы, что он сам видел своими очами, что слышал из уст святого мужа и старшего брата его плотского, Стефана  [6]. К труду Епифания присоединился еще труд Пахомия Логофета, который позднее описал чудеса Преподобного мужа [7] .
Жизнь Сергия представляет нам совершенный образец пустынножительства этого времени, которому нашлось множество достойных подражателей. Он происходил от благочестивых и благородных родителей, которые переселились из Ростова под Москву во время тех насилий, какие малыми областями претерпевались от Москвы возраставшей и действовавшей заодно с Татарами. Еще в утробе матери, троекратным криком, слышанным во время литургии, исповедал младенец Пресвятую Троицу, которой учинился достойным учеником [8]. Еще тогда, и по рождении, у сосцов матери, соблюдал он посты, налагаемые на Православных Церковию. Учение книжное открылось ему внезапно от Бога, явлением одного неизвестного старца. Прежде чем быть пустынножителем, Сергий как Русский был добрым семьянином: избирая иноческую и пустынную жизнь, он последовал только воле родителей своих, которые еще дома воспитали в нем это призвание, и только по совершении всех своих сыновних обязанностей, он, отказавшись от земного наследия родителей, вступил в подвиг новый. Отношения его любовные к брату его Стефану и племяннику Феодору показывают, что семейные чувства уважал он свято, - и что семья, откуда он вышел, хранила в лоне своем зародыш той благочестивой жизни, которой впоследствии явился он сияющим примером. Его искус в пустынном одиночестве, середи страны безлюдной, дикой, жилища свирепых зверей, страны, подверженной нападениям врагов Литовских, был великим подвигом века. Двенадцать человек братии собралось около него: любовь, смирение, кротость были отличительными его чертами. Без лености служил он братиям, как купленный раб. - Они избрали его Игумном; благословение Митрополита утвердило избрание. Основан монастырь на правилах строгого общежития. Долго, первым священным числом Христовых учеников ограничивалась братия обители; но после число увечилось. Скудость ужасную терпела обитель. Сергий сиял нищетою в пустыне своей, питался гнилыми хлебами, выработывал их трудом; но скоро сам Великий Князь пришел поклониться ему; вельможи в след за властию посетили его; Патриарх Цареградский узнал об нем и приветствовал его посланием. От Св. Сергия пошли ученики во все концы России. Первую славную победу над Татарами стяжали мы его молитвами и благословением. Алексий Митрополит, умирая, предлагал Сергию быть его наследником; но он уклонился от чести высокого сана и предпочел свою пустыню. За то скоро Божия Матерь Сама посетила Святого мужа - и когда совершал он литургию, Ангел сослужил ему.
Сергий не славился просвещением книжным, не оставил по себе никаких произведений, не блистал проповедью, хотя и предлагал поучения, привлекавшие слушателей, но единственно примером жизни Християнской воссиял он середи мрачной пустыни, окружавшей Москву, и скоро пустыня наполнилась народом, и процвела земледелием и довольством. Скоро примеру Сергия последовали многие ученики его, и то что совершал он около Москвы, совершили они в разных концах России, и явились во мраке жизни грубой и дикой, яркими светилами молитвы, любви, терпения, труда.

Феодор, племянник Сергия, был первым Архимандритом обители Симоновской. Андроник, другой ученик его, основал монастырь, названный его именем; Савва - монастырь на Дубенке, в память Донской победы; Афанасий - монастырь на Высоком, в Серпухове, при реке Наре; Авраамий Галицкий - монастырь Чухломский; Мефодий - монастырь Песношский; Павел Комельский, приявший крест от учителя своего Сергия и три лета живший в дупле Комельского леса, основал обитель Обнорскую; Роман обитель Киржачскую; Савва Звенигородский обитель Сторожевскую около Звенигорода; Сергий Обнорский Вологодский - обитель Нуромскую Спасскую: так и многие другие. Дух, учение Сергия и общежительный устав, им водворенный, распространены были во всех пределах Северной России.
Не было в этом столетии почти ни одного Святого мужа, который бы не находился в дружелюбных сношениях с Преподобным Сергием. Таковы Стефан, первый Епископ и просветитель языческой Перми, изобретший для нее грамоту: он посетил Св. Сергия в его обители. Стефан Махрищский основал обитель свою при реке Махрище, в 30 верстах от Сергиевой. Стефаном благословлен был на пострижение Кирилл Белозерский, который начал житие иноческое в Симонове, под начальством Феодора, племянника Сергия, нередко пользовался также беседою сего Св. мужа, и оттуда отправился на Бело-озеро, где основал свою обитель на правилах того же общежительного устава.
Дионисий, Св. Архиепископ Суздальский, основатель монастыря Нижегородского Печерского, был также любимцем Св. Сергия. Он-то примирил Псковских и Новгородских Стригольников с православною Церковию, и ему, по всей вероятности, принадлежит сочинение тех посланий, которые от имени Патриарха Нила обращены были к последователям этой ереси и отправлены в Россию с самим Дионисием, по этому случаю бывшим в Царьграде. Ученик Дионисия, Евфимий, основал в Суздале монастырь Спасо-евфимиевский. Димитрий Прилуцкий, чудотворец Вологодский, основатель двух обителей: Николаевской близь Переяславского озера и Спасо-Прилуцкой близь Вологды, восприемник детей В. Князя Димитрия Иоанновича, часто бывал собеседником Сергиевым.
Жития всех святых мужей, здесь поименованных, сочинены в XV и XVI столетиях. Так житие Кирилла сочинено было Пахомием Логофетом, в княжение Василия Темного. Юношество Кирилла представляет любопытнейшие картины нашего древнего семейного быта - и в этом отношении многие жития пополняют нам недостатки наших летописей, редко проникающих во внутренность древней Русской жизни. Житие Саввы Звенигородского писано иноком Маркеллом около 1550 года. Житие Димитрия Прилуцкого игуменом его же обители Макарием  [9].

Утомительно было бы именовать всех тех святых мужей, которые, в течение XIV века, в разных местах России, учреждали новые общежительные обители. Укажем на других, которые действовали на высших местах церковной иерархии. Здесь, по порядку времени, следует Митрополит Петр, которому Москва обязана своим духовным, а после и политическим возвеличением на Севере: он-то предсказал о ней, что она славна будет во всех городах Русских, что Святители поживут в ней, и что руки ее взыдут на плечи врагов ее, и Бог в ней прославится. Он, в великом предчувствии будущего ее назначения, первый из Митрополитов Русских пожелал, чтобы кости его почили в нашей столице. Житие Петра Митрополита было в том же веке написано одним из наследников его Митрополитом Киприаном, имя которого так же свято для памяти каждого Православного, не только Русского, но и Славянина вообще: ибо он привез нам родные сокровища Сербского просвещения в то время, как упало наше собственное, и освятил окрестности Москвы своим пребыванием и письменными трудами. Слово прощальное Киприана, с которым мы уже знакомы, читанное при гробе его, долго служило образцовым словом в обряде погребения Митрополитов Московских. Еще до Киприана, другое светило Русское сияло в этом веке на все наше отечество с высоты Московской Митрополии: Св. Алексий Митрополит, которого подвиги во время Татар перешли в Историю Русскую из Жития его, написанного в XV веке тем же Епифанием иеромонахом, автором жития Сергиева. Мы сделали бы большой пропуск, если бы не упомянули еще о Св. Василии, Архиепископе Новгородском и Псковском, который храмами украшал Новгород и во время Черной Смерти, благословлял и утешал Псковитян; сам же пал жертвою этой ужасной язвы.

Та же религиозная деятельность, какую видели мы в XIV веке, не оскудевала и в XV, когда совершилось наше освобождение. Заметим, что в этом веке жил Пахомий Логофет, родом Серб, пришедший в Новгород с Афонской горы и сочинивший весьма многие Жития Святых XIV и XV века. - Некоторые праведные мужи, замечая, что в монастырях, прежде основанных, начинает ослабевать устав общего жития, переносят его в другие места и устроивают новые обители, которых число в этом столетии простирается до 70. Особенное движение заметно на Севере: многие святые в XV веке прославили область Вологодскую и Новгородскую. Самые дикие пустыни Севера через них заселились и восприняли в себя свет Християнской жизни. В лике святых деятелей этого столетия многие блистают особенною ученостью и действуют в области литературы церковной более, нежели мужи XIV-го века, когда пример жизни был еще потребнее, чем слово, плодовитее являющееся во времена большей свободы и большего народного развития.

Обитель Белозерская, учрежденная в конце прошлого столетия преподобным Кириллом, является в XV россадником многих святых мужей. Товарищем Кирилла был Ферапонт, ученик Сергия, основавший недалеко от Белозерского монастыря свою особенную обитель. Из самого же Кириллова учреждения вышли: Мартиниан, еще при жизни своего учителя устроивший монастырь Вожеозерский Спасский. Житие Мартиниана присоединяется часто к житию Кирилла, равно как и житие Ферапонтово. За ними следуют: Александр, основатель монастыря Ошевенского, Кассиан, бывший Игумном Спасокаменского монастыря, что на Кубенском озере, и славнее других Нил Сорский, который с учеником своим монахом Иннокентием Вологодским, странствовал несколько лет по Восточным Св. местам, особенно же был в обителях Афонских и Цареградских, и, возвратясь на свою родину, в Белоозеро, удалился на реку Сору и основал там пустынножительную обитель по Скитским правилам, а потому и почитается первоначальником Скитского монашеского жития в России. Он прославился также религиозно-созерцательным творением своим: О осьми помыслех, которое в рукописях совокупляется почти всегда с самым его жизнеописанием.

Обратим внимание на жития славнейших святых мужей этого века, существующие в рукописях и сочиненные в XVI и XVII столетиях. Арсений, преподобный Коневский, был родом из Новгорода, принес с Афонской горы чудотворный образ Божией Матери и основал обитель Коневскую на Коневском озере. Он уничтожил один суеверный обычай: каждое лето народ оставлял на Коневском острове коня перед одним большим камнем, в жертву невидимым духам, будто бы обитавшим около того места и охранявшим скот, привозимый с берега для прокормления и на целое лето оставляемый жителями без всякого надзора. Камень назывался конем, а остров Коневцем. Конь, покинутый на острове, пропадал зимою, и народ верил, что нечистые духи его пожирали. Не было ли это суеверие еще остатком языческого поклонения Велесу, богу скотоводства? Арсений приступил к камню с молитвою, окропил его святою водою, - и предание говорит, что духи, в виде воронов, полетели от него на Выборгский берег в Большую Губу, которая и поныне называется Чертовой Лахтою.
Дионисий Глушицкий, родившийся недалеко от Вологды, основал монастырь на реке Глушице и всю окрестную страну застроил церквами и обителями. Житие его написано неизвестным, по устным преданиям учеников его Амфилохия, Макария, Михаила и других. Из жития его узнаем мы, что он любил упражняться в иконописи и резьбе, снабжал все монастыри им строенные своими образами, был искусный книгописец, ковачь и одеждоделатель. - Савва Вишерский, уроженец Кашинский, пустынножительствовал на реке Вишере, недалеко от Новгорода, и устроив обитель Вишерскую, сам заключился в столпе, откуда приходил к братии только по субботам и воскресеньям. Служба ему сочинена славным Пахомием Логофетом. - Ефрем Перекомский, Новгородский Чудотворец, были ученик Саввы. Житие Ефремово передано учеником его Романом.

В дальнейшие страны угрюмого севера России проникли молитва и деятельность наших подвижников Християнства. В предшедшем веке еще, Сергий и Герман, неизвестные ни родом, ни званием, достигли одного из северозападных островов на Ладожском озере, по имени Валаамского, и основали там обитель. В XV предприимчивость Святых мужей простерлась далее, на льды Белого моря. В Кирилло-Белозерском монастыре жил монах Савватий, но и тут не находил того пустынного уединения, которого алкали все избранники тогдашней Руси. Он отправился далее, на озеро Ладожское, на остров Валаам, где Сергий и Герман уже создали обитель; но и это место не успокоило исканий любителя пустыни. Он пошел далее к северу, к Белому морю; тут, при реке Выти, в глуши непроходимого леса, встретил он инока Авву-Германа, который уже искал там спасения. Они поняли друг друга - и вместе, в утлой ладье, отправились по волнам Белого моря, на Соловецкий остров; здесь водрузили крест и поставили келью. Когда Савватий, чувствуя приближение смерти, переселился на твердый берег, - тогда к Авве-Герману явился новый сотрудник, Зосима. Они-то вместе положили основание общежительной обители, в которой Зосима был первым Игумном.

Не далеко от Пскова, на реке Толве, основан был монастырь на тех же правилах общежития преподобным Елеазаром, в мipе Евфросином. Житие его написано было двумя сочинителями: труд первого из них не дошел до нас - и мы узнаем об нем по ссылке, сделанной вторым. Вторый же был клирик Василий, написавший житие Евфросиния по просьбе Игумена того же монастыря Феодосия и братии, за четыре года до Стоглавного Московского Собора, след. 66 лет спустя после смерти Преподобного. Это житие особенно важно у раскольников, потому что в нем вставлено ложное сказание о том, что Евфросин будто бы из Константинополя привез обычай сугубой аллилуии.
Между продолжателями идеи монастырского общежития в XV веке особенно славен Пафнутий Боровский, основатель Боровского монастыря. Любопытно его происхождение: дед его был Татарским Баскаком в Боровске, и по смерти Батыя, когда многие Баскаки были выгнаны из Российских Княжений, он крестился и назван Мартином: от сына его Иоанна родился Парфений, в иночестве названный Пафнутием. Послушание свое правил он у священноинока Никиты, ученика Сергия, которого дух передавался таким образом всем избранным подвижникам Веры. Пафнутий отличался необыкновенно твердым характером и прозорливостью взора, которым отгадывал способности, тайные мысли, страсти и следы деяний человеческих, отпечатлевающиеся на лицах. Житие его написано Вассианом, учеником его, Архиепископом Ростовским и Ярославским.
В числе многих учеников Пафнутия Боровского отличается особенною славою Иосиф Санин, основатель монастыря Волоколамского, сияющий также в лике Святых мужей сего столетия. Дед его был Литовец, служивший в России. Осмнадцать лет Иосиф был учеником Пафнутия: сила и твердость учителя перешли в душу ученика, которого деятельность наполняет историю нашей церковной словесности этого времени, особливо же как противника Жидовской ереси. Монастырь, воздвигнутый Иосифом, был одним из значительнейших рассадников иноческого жития в XV и XVI веке. Ученость основателя отразилась и в направлении его иноков. Житие Иосифа рассказано подробно в надгробном Слове ему, сочиненном сродником и учеником его Досифеем, и особо учеником его и постриженцем Саввою, Епископом Сарским и Подонским.
Ряд славнейших подвижников иноческого жития в этом столетии мы заключим именем Макария, Унженского и Желтоводского Чудотворца. Он был ученик Дионисия Суздальского, того самого, который основал монастырь Нижегородский Печерский. Удалившись сам в пустыню, он построил келью близь Волги у озера Желтые Воды, а потом и монастырь. Отсюда проповедывал Християнство Мордве, Черемисам и Чувашам; был пленен Казанскими Татарами, но смирением своим освободил себя и своих товарищей по плену; потом положил основание новому монастырю на реке Унже, в Костромской области, от чего кроме имени Желтоводского получил название Унженского. Житие его писано неизвестным.

После основателей монастырей, должно сказать еще и о тех народных святых, которые именуются у нас юродивыми. Середи народа, по большей части, жили эти люди, чуждаясь всего, являя живой пример убожества и самоотвержения. Одаренные духом пророчества, они предсказывали народные бедствия и, первые, делили их с народом, предстательствуя о нуждах его у Бога, сами же во всем нуждаясь. Иногда святые иноки, начинавшие в монастырях приобретать славу по земле Русской, в избежание гордости, также принимали на себя юродство. Еще в XIV веке двое прославились такою жизнию в Новгороде: Николай Качанов и Феодор, его последователь. К XV-му относятся: Михаил Клопский Новгородский Чудотворец; этот родственник Великих Князей Московских покинул все для Бога; Новгороду предсказал он его падение и в час рождения Иоанна, принес о нем поздравление Новгородскому Архиепископу Евфимию. Житие Михаила сочинено в 1537 году неизвестным, по благословению Митрополита Макария [10]. Исидор, Ростовский Чудотворец, родился где-то в Германии, крещен в Римско-Католическую веру и воспитан в ней. Родители его были славны и богаты; но он оставил их и принял на себя юродство, отринул Латинское исповедание веры, перешел к православному Греческому, устремился на Восток, где оно процветало, посетил Россию и поселился в Ростове; тут жил он на улице, на сметьи и на гноищи; единственным покровом ему была куча хвороста середи болота; он пренебрегал стужею и снегом; между тем совершал чудеса во славу Веры. Третий блаженный юродивый этого века, Иоанн Устюжский, родившийся на берегу Сухоны, в селе Пухове: всю жизнь свою провождал он в юродстве и молитве. Улицы древнего Устюга были местом его подвигов: здесь претерпевал он всякое поношение от народа и даже от животных, и в часы уединения, когда уверен был, что никто его не видит, приносил молитвы Богу о глаголющих лесть и неправду творящих. Жития Исидора Ростовского и Иоанна Устюжского, писанные неизвестными лицами, существуют отдельно  [11].

В XVI веке Вологодская область продолжает быть рассадником мужей, славных святостию жизни.
Поименуем тех, которыми устроены были в этом столетии знатнейшие обители. - Александр Свирский, Новгородец, основал Александровский Свирский монастырь, на берегу реки Свири, в области Свирской: житие его написано Иродионом, учеником его, в 1545 году, 12 лет спустя после его смерти. Оно отличается многими подробностями, весьма искусно рассказанными. - Корнилий Вологодской устроил обитель в Вологодских Комельских лесах, так названных от реки Комелы: он сочинил общежительный устав для своих учеников. Житие его написано было в 1651 году, слишком 150 лет спустя после его кончины. - Логгин основал обитель Коряжемскую, так названную от речки Коряжемы; Антоний Сийский Сийскую на реке Сии: он прославился иконописью: житие его, писанное иноком Ионою, существует отдельно: издатели каталога библиотеки Графа Толстого приписывали сочинение его сыну Иоанна Грозного. Мартирий, в Тихвинском уезде, на острове Зеленом, привлекал поучениями своими народ и основал монастырь Зеленецкий Троицкий. Новгородский Митрополит Корнилий, в первой четверти XVII века, описал житие его.

Пустынническою жизнию прославились в этом столетии: Нил Столобенский, обитавший на острове озера Селигера, называемом Столбное, в семи верстах от г. Осташкова. Житие его, писанное неизвестно когда, существует отдельно. Никандр, Псковский чудотворец, живший в безлюдном месте между Псковом и Порховом: житие его написано при Патриархе Иоакиме, повелевшем праздновать его память. Замечательно, как вся жизнь этого подвижника делится между монастырем и пустынею, в которую три раза он возвращался. Третий пустынник этого столетия есть преподобный Трифон: он поселился в Коле середи Лопарей и Самоедов, которым проповедывал слово Божие. Впоследствии он основал и обитель, на реке Печенге, куда приходили постригаться и самые Лопари, крещенные Трифоном.
Видно, что пустынничество придавало людям того времени такую духовную силу, которой не могли противостоять народы, ни Християнские, ни еще дикие. Все основатели монастырей начинали одиноким житием в лесном безлюдии, - и потом, когда стекались к ним люди, когда умножалось население, они из обители охотно удалялись в любимую пустыню, отказываясь от начальства и от всех почестей игуменского сана. Пустыня была нужна им для того, чтобы в ней подкреплять ту силу, которую в ней же они принимали первоначально и воспитывали впоследствии.

Передадим черты особенно замечательные, из жизни других Святых, которые относятся к этому столетию и которых жития существуют, или в Прологах, или отдельно.

Артемий, праведный Веркольский, был сын поселянина Кеврольского уезда, деревни Верколы. Он отличался кротостью нрава и добродетелями, который были не по летам его. Однажды он был в поле с отцем своим; их застигла гроза, и Артемий от изнеможения и холоду лишился жизни, имея только 12 лет от роду. Он угодил видно Богу - и тело его долго лежало в лесу непогребенное; но после обретено нетленным. - В 1566 году разбило погодою на Белом море судно, плывшее из устья Двины в Соловецкий монастырь с припасами; в числе погибших была монахи Соловецкие, Вассиан и Иона. Вода вынесла их тела на берег Унской Губы: жители похоронили их, но скоро чудесные видения одного старца открыли их нетление.

Две жертвы верховной власти Грозного сияют в лике святых этого столетия: Филипп Митрополит, которого жизнь входит в историю царствования Иоанна IV и которого Церковь славословит такими словами: «Радуйся низложивый суровство гордаго данною ти от единаго Бога силою!». - Другая жертва того же Царя - Корнилий, игумен Псковопечерского монастыря, убитый, как говорит предание, по его же повелению, будто бы за то, что оградил монастырь свой каменною стеною.

Агапит, сотрудник Логгина, основал обитель на реке Лохте и поставил мельницу: крестьяне ближнего села, опасаясь, чтобы угодья их и пустоши не отошли к новому монастырю, убили мученически Преподобного. - Другой мученик, прославленный Церковию, есть Димитрий Царевичь, последняя отрасль Царского дома. - В 1612 году, Евфросин, основатель пустынной обители Синозерской, пал жертвою вражеского меча Поляков. - Иринарх преподобный был Ростовский земледелец; постригшись в монастыре Борисоглебском и прославившись затворническою жизнию, он предсказал Василию Шуйскому бедствия России и нашествие Литовцев, и благословил крестом Князя Пожарского, шедшего на избавление Москвы. Житие Иринарха написано учеником его, Александром.

Пять мужей прославились юродством в этом веке. Иаков, чудотворец Боровицкий, был, по местному преданию, простой и усердный судовщик, принял юродство Христа ради и убит громом. Тело его принесено было на льдине по Мсте, против течения реки, и положенное на берегу в обрубе, осталось нетленным. - Василий Блаженный, Московский чудотворец, жил на улицах Москвы; днем ходил из храма в храм, а ночью ложился и засыпал на церковных папертях. Народ любил его поучения и искал их. Царь Иоанн Грозный, во время болезни Василия, приходил к нему несколько раз со всею семьею - и во время погребения со всеми Князьями нес тело его из дома до церкви, где оно было отпето и предано земле. - Никола Салос избавил Псков от кровожадного гнева Иоанна Грозного: в великий пост явился Царь в городе, трепетавшем от его ярости, и Никола поднес ему кусок сырого мяса; когда же Царь отрекся от скоромной пищи, то Никола укорял его, что он еще хуже делает: питается плотью и кровью человеческою, забывая не только пост, но и Бога. - Иоанн, названный Большим Колпаком и Водоносцем, уроженец Вологодский, всенародно порицал Бориса Годунова - и Царь не смел наказать его. - Тимофей, пятнадцати-летний пастух, видел сначала на воздухе, а потом и на яву, образ Божией Матери.

Говоря о житиях Святых, относящихся к XVI столетию, должно упомянуть о Великих Четиих Минеях Митрополита Макария, разумеется, о той их части, которая касается нашего предмета. Мы уже сказали о том, что сей исполинский труд, предпринятый Макарием еще в то время, как он правил Архиепископством  Новгородским, продолжавшийся в течение 12 лет, содержит в себе полную Церковную Энциклопедию XVI века, или собрание всех важнейших переводов и Русских сочинений, какими обладала в то время наша Церковь. Сюда входили и жития Святых, как вообще Православной Церкви, так особенно и Русских, о распространении почитания которым много заботился Митрополит Макарий, установивший празднование новых 12-ти Русских Святых повсеместное, и 9-ти Угодников местное в тех областях, где они прославились святою жизнию и чудесами своими.
Здесь мы упомянем о тех житиях Русских или соплеменных нам Святых, которые внесены были Митрополитом Макарием в его месячные четверти. Отсюда можно будет видеть, какие жития тогда уже существовали отдельно; мы усмотрим ясно и несомненно, что национальная литература житий была тогда уже очень богата. Вот они по порядку месяцев, начиная с Сентября и кончая Августом:
1) Сергия Преподобного Радонежского весьма подробное, 2) Алексия Митрополита под 12 Февраля житие, а под 20 Маия обретение Мощей его и о чудесах бывших у гроба его, сказание Феодосия Митрополита, 3) Вячеслава и Людмилы Чешских, 4) Саввы Вишерского, 5) Ионы Архиепископа Новгородского, 6) Варлаама Хутынского, 7) Никона, ученика Сергиева, 8) Князя Михаила Тверского, 9) Кн. Александра Невского (в похвальном слове), 10) Меркурия Смоленского (чудеса), 11) Саввы Сторожевского, 12) Петра Митрополита (житие, чудеса и похвальное ему слово), 13) Павла Вологодского, 14) Михаила Клопского, 15) Саввы Сербского, 16) Иоанна Казанского (мучение), 17) Димитрия Прилуцкого, 18) Феодосия Митрополита всея России, 19) Кирилла Учителя Словенского (похвала ему и Мефодию), 20) Евфимия Архиепископа Новгородского, 21) Макария Колязинского, 22) Ионы Митрополита Киевского и всея России (житие, чудеса и похвальное ему слово), 23) Зосимы Соловецкого, 24) Стефана Епископа Пермского, 25) Пафнутия Боровского, 26) Бориса и Глеба (перенесение Мощей и чтения о них или паремии, ниже убиение их и чудеса), 27) Феодосия Игумна Печерского, при житии которого вставлен и весь Патерик Печерский, 28) Мефодия Епископа Моравского, 29) Исидора юродивого, Ростовского Чудотворца (с чудесами и похвальным словом), 30) Исаии, Епископа Ростовского, 31) Евфросина Псковского с похвалою ему, и книгою его о общем житии, 32) Леонтия Епископа Ростовского (обретение тела), 33) Никиты Столпника Переяславского, 34) Евфросинии Игуменьи Полоцкой, 35) Игнатия Епископа Ростовского (преставление), 36) Кирилла Белозерского, 37) Князя Владимира (успение, похвала и о крещении Русской земли, 38) Авраамия Смоленского, 39) Александра Свирского.

В следующем XVII веке, святой муж, жизнию своею и словом представлявший дух древней Руси, Димитрий Митрополит Ростовский, сократил огромный труд Макария и извлек из великих его Четиих Миней все то чт; относится до жизни Святых Церкви Греко-Российской, присоединив к тому жития, писанные Симеоном Метафрастом, которыми пользовался он преимущественно для Святых древнего времени, равно и другие источники. Труд Св. Димитрия Ростовского продолжался от 1684 года до 1705-го. Мысль, его руководившая, состояла в том, чтобы представить для всенародного чтения книгу, которая бы предлагала образцы Християнского жития для людей всех сословий: ибо, по выражению Симеона Метафраста: «Жития Святых для нас, земных странников, то же что звезды небесные: они украшают духовное небо и могут руководить нас в разнообразных путях нашего земного странствия». Русский народ понял мысль своего Святителя - и в самом деле Четии Минеи Димитрия сделались любимою книгою Русского народного чтения, которая еще более читалась бы, если бы формат и цена не полагали к тому некоторых препятствий. Должно сказать однако, что Жития Русских Святых не все содержатся в Четиих Минеях: многие дополняются из Пролога. В наше время, когда и правительство, и ученые начинают более и более сознавать необходимость воспроизведения всех памятников древней Русской жизни, нельзя не выразить желания, чтобы Жития Русских Святых изданы были по самым древнейшим спискам в самом полном собрании и расположены в хронологическом порядке. Из них всего яснее можно видеть, как народ в России искони понимали и усвоивал себе дух Християнской Веры. - Из нашего беглого обозрения Житий по столетиям мы усматриваем, что кротость, смирение и терпение были главные добродетели наших Святых мужей; что ими действовали они на народ; что главною задачею их было представить пример строгой, постной, воздержной, богомольной жизни народу; что такими подвигами приобретали они духовную власть, которою никогда не пользовались для своей выгоды; что сквозь все века проносили они две мысли: пустынного жития, в котором сами готовили себя на духовные подвиги, и общего жития на Християнских правилах самолишения. Двумя этими мыслями, можно сказать, выражается вся их жизнь и вся их деятельность, которая имела в виду не столько применение Християнства к общественным учреждениям жизни внешней, как на Западе, сколько воспитание внутреннего, духовного человека в Русском Християнине и приготовление тем неколебимой основы, содержащей все корни бытия его и развития. Святые Русские - идеалы внутренней, святой жизни, отрекшейся от мipa, идеалы, к которым народ мог только приближаться, но достигать их не мог. Они молились и постились за него, страдали за него - и показывали ему пример страдания, в тяжкие времена бедствий; они сияли в самом деле, как звезды высоко на Русском небе - и из своих пустынь и обителей посылали ему благословения Божии и являли примеры кротости, воздержания, внутренней силы духа и всего более Християнской любови, которая в самые тяжкие годины древней Русской жизни не один раз спасала народ и Царство.

С. Шевырев.

ПРИМЕЧАНИЯ:
  1. См. стр. 693. Опис. Рум. Муз. в торжественнике XVI века. Также на стр. 454 в Прологе XVI же века. - В Хронографе XVII века встречается Моравская Легенда о Боривое, Князе Моравском, убившем лань. Там же, стран. 778.
  2. Издан в 1836 году.
  3. См. Опис. Рум. Муз. стран. 207.
  4. Из Жития Варлаама, находящегося в Библиотеке М.П. Погодина,
  5. См. Опис. Рум. Муз. стран. 518.
  6. «О сем съжалихся зело, како оубо таковый святый старец пречюдныи и предобрыи, отнележе преставися, к;з лет прейде, никтоже не дръзняше писати о нем...». «Имеяхже оу себе за к; лет приготованы таковаго списаниа свиткы, внихже беахоу написаны некыа главизны еже о житии старцев памяти ради, ова оубо в свитцех, ова же втетратех...». «Елико слышах и разоумех отци мои поведаша ми; елика от старец слышах и елика своима очима видел, и едика от самого оуст слышах, и елика оуведах от иже в след его ходившаго время немало и възлиавшаго водоу на роуци его, и елика дроугаа некаа слышахом, и от его брата стареишаго Стефана, бывшаго по плоти отца Феодороу Архиепископу Ростов¬скому; оваже от инех старцев древних достоверных бывших самовидцев рождеству его, и въспитанию, и книговычению, възрастоу его и юности, даже и до пострижениа его...» и проч. Выписано из Жития Святого Сергия, находящегося у меня в рукописи. Я нарочно передал эти подробности, чтобы показать способ, каким сочинялись Жития наших Святых в древнее время.
  7. «Сиаже аз смиреныи таха Ермонах Пахомие, пришедшу ми в оби¬тель Святаго и видех чюдеса бывающа от раны Богоноснаго отца, уведев от самаго ученика блаженнаго... Епифаниа… и иная же своима очима видев… дерзнух написати елика слышах или видех...» Оттуда же.
  8. Учеником Святыя Троицы, во имя которой Сергий воздвиг цер¬ковь, именуется он и в Житии.
  9. Все находятся в Библиотеке М.П. Погодина.
  10. Экз. в Б. М.П. Погодина.
  11. Экзз. там же.

(Москвитянин. 1844. Ч. 4. № 8. С. 285 – 317).