14-Пожар

                14-П О Ж А Р

                (четырнадцатый рассказ из серии Спасатель)

    - Граждане! Жители свободного Марса! До каких пор мы будем терпеть произвол центральных властей?! - оратор поперхнулся и закашлялся. Толпа человек триста одобрительно загудела. - Из недр нашей родной планеты, на которой мы родились, совковой лопатой гребут полезные ископаемые, совершенно не заботясь об экологии Марса, нашем здоровье и благосостоянии!! – раздались крики «Позор!» и жидкие аплодисменты.
    Гудков стоял в стороне и слушал. Ему было интересно – скажет ли оратор что-нибудь конкретное или так и обойдётся общими фразами? Конечно, он помнил и знал, что движение, так называемых «Зелёных» было в самом начале прогрессивным и защищало, действительно, природу. Но здесь, на Марсе, эти зелёные... Короче говоря, они требовали прекратить любые разработки месторождений полезных ископаемых, вернуть Марс в первоначальное «девственно-чистое» состояние и жить «в единении с природой». Эти балбесы, по мнению Гудкова, не понимали одной простой вещи, что, если сделать так, как того требуют они, на Марсе просто невозможно будет жить. Мало кто знал, что девяносто процентов энергоносителей Марс получает с Земли. Земле требовалось сырьё для производства энергоносителей, которое поступало с Марса, Венеры, из Пояса астероидов. Причём, на долю Марса приходилось всего десять процентов сырья, поступающего на Землю. Тридцать процентов давала Венера, остальное – Пояс астероидов и спутники Юпитера и Сатурна. Короче говоря, по мнению Гудкова, Марс паразитировал на теле Земной цивилизации. Единственно, что было плюсом в его пользу – это то, что теперь на планете можно было обходиться без скафандров и даже без кислородных масок.
    Когда же на губах оратора выступила пена, Сергей сплюнул и, сунув руки в карманы куртки, пошёл прочь. Очередные сборы спасателей на Марсе сегодня закончились. Вечером они закатят отвальную и утром разъедутся по своим спасательным отрядам. Гудков поднял лицо к начинающему темнеть небу и глубоко вдохнул свежий прохладный воздух. А ведь он помнил времена, когда в это время суток на улицу надо было выходить в меховой одежде и иметь при себе портативный кислородный баллон.
    - Тоже мне, защитнички природы, ети вашу..., - подумал он и потянул из кармана пачку сигарет.

    В гостинице, в его номере уже сидело восемь человек, и было налито девять стаканов. Закуска была по-холостяцки накромсана спасательным ножом, и возвышалась горкой на клочке бумаги, в котором без труда угадывался метеобюллетень за 14 августа 2168 года.
Кристофер вызывающе посмотрел на часы. Дик Питерс посмотрел на своего друга и спросил:
    - Ну, чего там такого интересного встретил?
    - Зелёных.
    - Ну, да?!
    - Говорят, что Марс надо вернуть в первоначальное состояние.
    - А они помнят, или хотя бы слышали, каким он был в первоначальном состоянии?
    - Сомневаюсь, - Гудков снял куртку и сел к столу. - Ну, что, поехали? - он взял стакан и обвёл взглядом восьмерых командиров спасательных кораблей. Они с Питерсом были теперь самыми старшими в этой группе. Девять командиров первого ранга с Венеры, Пояса астероидов, с Земли, Плутона, Меркурия, Луны, зон Юпитера и Сатурна...
    Третий тост по традиции был: «стоя, молча и до дна». Гудков вылил в себя огненную жидкость и осторожно поставил стакан на стол. Он не любил этот тост. Слишком много горьких воспоминаний всплывало после этого третьего стакана. Но чаще всего он вспоминал после этого тоста своего наблюдателя Карлоса Котрину. После четвёртой стограммовки Сергей понял, что надо передохнуть. За столом начались воспоминания. «А помнишь Мариотти?» «Какого?» «Ну, того, что когда-то...» «Я передаю этим дуракам, оденьте, говорю, стаканы, тьфу, скафандры...» «Тут нам ка-а-ак даст в левый борт!! Хочешь, верь, хочешь – нет, но гусеницу от вездехода мы нашли потом в десяти метрах...» «...только мы легли, только я..., как заявляется эта рыжая морда и говорит...» «...представляешь, эта дура даёт мне ножницы и говорит, стриги, говорит, ногти, а то после вас я замучилась простыни штопать... Ха-ха!!!» «Ну, чё? Может, ещё по ма-а-аленькой?» «Мужики, есть предложение!» «Нет возражений!»
    К трём часам ночи за столом остались Гудков и Питерс. Сергей, прищурив один глаз, посмотрел на друга и спросил:
    - Дик, давай по завершающей. За нас с тобой. А? Ведь мы с тобой уже десять лет знаем друг друга.
    Питерс пододвинул свой стакан:
    - Д-давай. Эх, Серёга! Знаешь, я вот сейчас на Венере... Э-э-э, да чего там! Ведь если бы ты тогда не напоролся на метеостанцию пришельцев... Вот я и думаю, сколько бы костей сейчас по всей Венере было бы разбросано...
    - Брось, Дик. Не я, так другой кто-нибудь нашёл бы эту станцию... Давай! - Гудков чокнулся, но выпить не успел...
    Дверь с грохотом распахнулась. На пороге стоял командир шестого спасательного отряда планеты Марс – Владимир Багров. Багров подошёл к столу, сел, взял у Гудкова стакан, выпил, взял стакан Питерса, опрокинул его в глотку и грохнул стаканом об стол. В стороны полетели алмазные брызги. Сергей с виду спокойно достал сигарету и закурил. Питерс как-то неестественно выпрямился и впился глазами в Багрова. Багров вылил в стакан остатки водки, выпил и процедил сквозь зубы:
    - Защитнички, мммать их!
    - Дик, у меня в сумке шприц и коробка с ампулами, - сказал Сергей и обратился к Багрову. - Зелёные?
    - Да.
    - Что? - спросил Питерс, копаясь в сумке Гудкова.
    - В знак протеста зажги нефтяную скважину.
    - Где?
    - Плато Вашингтона.
    Гудков присвистнул. Он чувствовал, что стремительно трезвеет, тем не менее, закатал рукав и подставил руку под иглу шприца. Багров беспомощно оглядел комнату:
    - Я надеялся на вас, мужики. У меня в отряде одна молодёжь.
    Питерс, массируя место укола, посмотрел на спящих спасателей.
    - Ты их пока не трогай. Мы с Сергеем слетаем, выясним обстановку, а там видно будет. Нечего зря горячку пороть. Ребята проспятся и подключатся к нам. Факел большой?
    - Доложили, что высотой метров сто - сто сорок.
    Гудков присвистнул.
    - Самое богатое месторождение. Нефть высшего качества.
    Питерс поднялся:
    - Ладно, поехали, нечего зря время терять. Пострадавшие есть?
    - Вывезли. Трое. Ожоги первой и второй степени... Я дам вам своих лучших людей.
    - Своих лучших людей отправь отдыхать, - сказал Гудков. - Мы слетаем с вдвоём с Диком, всё выясним, доложим, а потом будем думать, что надо делать, и, главное, что НЕ надо делать.

    Гудков посмотрел на уходящую в даль взлётно-посадочную полосу, окинул взглядом приборную доску и, включив рацию, передал:
    - С-808, прошу разрешение на взлёт. Курсовые с осью совмещены, к взлёту готов.
    - База-6, С-808-му взлёт разрешаю.
    - Понял. Взлетаю, - Гудков энергично вывел двигатели на максимальный режим и, чуть помедлив, отпустил тормоза. Сташестидесятитонная машина, слегка присев на хвост, как бы нехотя начала разбег. На середине полосы он плавно взял штурвал на себя. Передняя стойка шасси оторвалась от бетона. Теперь ему оставалось только ждать, когда самолёт сам оторвётся от земли.
    - С-321-й Базе-6, курсовые с осью совместил, к взлёту готов, - раздался в наушниках голос Дика.
    - Взлетайте.
    - Понял, взлетаю.
    В этот момент машина Гудкова слегка подпрыгнула, и земля стала стремительно проваливаться вниз. Сергей убрал шасси и тут же уменьшил угол выпуска закрылков. Самолёт слегка просел, но продолжал набирать высоту. Пилот плавно начал делать разворот над аэродромом. Краем глаза он увидел самолёт Питерса всё ещё бежавший по полосе. Гудков бросил взгляд на высотомер и убрал тягу двигателей до половины мощности. Шум двигателей стих, но машина держалась в воздухе устойчиво. Спасатель точно рассчитал свой манёвр: когда самолёт Питерса набрал безопасную высоту, Гудков оказался впереди него на километр и на сто метров выше.
    - 321-й, курс 83 градуса, - передал Гудков.
    - Понял, 83.
    Сергей снова посмотрел на высотомер – четыре с половиной километра. «Хватит пока, а там видно будет».
    Через два часа полёта Гудков увидел прямо по курсу расплывчатое чёрное облако.
    - Дик, высота – семь тысяч.
    - Выполняю.
    Теперь всё внимание Гудкова было приковано к этому облаку. Даже не вооружённым глазом было видно, что размеры пожара были много больше, чем им сказал Багров. Теперь облако дыма занимало половину горизонта, а ведь до него было не меньше семидесяти километров. Через полчаса Гудков с помощью оптического дальномера и не сложных вычислений определил, что столб пламени поднимается минимум на два километра. Сергей покачал головой – ему было совершенно ясно, что погасить этот факел будет очень и очень непросто. Дым от пожара густым столбом поднимался вертикально и только на высоте восьми километров начинал расползаться в гигантскую тучу.
    - Начинаем облёт, - скомандовал Сергей и, накренив самолёт, начал делать вираж вокруг столба дыма.
    Через некоторое время Гудков обратил внимание, что по поверхности земли вблизи пожара будто стелется позёмка. «Значит, этот факел тянет в себя песок. Плохо. Он наверняка спекается и превращается в град. Кремниевый град. Хорошо, что пока ветер в сторону от Ленинска... Хотя... Хотя до города более тысячи километров. Всё равно плохо». Гудков закончил вираж и начал снижение.
    - Дик.
    - На связи.
    - Сейчас я пройду прямо над факелом, внимательно следи за мной.
    - Понял.
    - Моя высота пять тысяч метров.
    - Принял – 5000.
    - Начинаю! - Сергей энергично развернул машину прямо на столб и слегка увеличил скорость.
    - Надо было взять с собой ещё одного человека, чтобы следил за приборами, - подумал он. - Ладно, потом расшифруем данные регистратора.
    Чёрный столб дыма стремительно надвигался. Самолёт начало сильно болтать. «Ага, вблизи пожара сильная турбулентность воздуха. Учтём». Внезапно в кабине стало темно, и самолёт сильно подбросило вверх, а по корпусу снизу забарабанил песчаный град. И вдруг двигатели захлебнулись и заглохли. Гудков почувствовал, что машина стала резко снижаться. Он бросил взгляд на высотомер – четыре с половиной километра, но в кабине по-прежнему темно. «А, чёрт, копоть!» Спасатель включил стеклоочистители, но они почти ничего не очистили - слишком липкая была сажа. Сергей выругался и включил продувку двигателей.
    - Сергей, ты падаешь!
    - Двигатели заглохли. Буду запускать.
    Первый – левый внешний – запустился на высоте три километра. Гудков дал ему восемьдесят процентов полной мощности и включил запуск второго – правого внешнего. Двигатель сначала взвыл на высокой ноте, потом гул понизился и сошёл на нет – обороты упали до нуля. Гудков посмотрел на высотомер – два с половиной километра – нажал кнопку запуска правого внутреннего двигателя. Эффект тот же. Спасатель почувствовал, что лоб покрылся испариной, и противно задрожали пальцы. Гудков нажал кнопку запуска левого внутреннего двигателя. Когда двигатель вышел на номинальный режим, до земли оставалось всего сто пятьдесят метров. Гудков убрал создавшийся крен и потянул штурвал на себя. Стрелка вариометра, показывавшая спуск, как бы не хотя подошла к нулю поколебалась немного и очень медленно полезла вверх, но дальше единицы не двинулась. «Ладно, пусть будет один метр в секунду. И на том спасибо».
    - Дик.
    - Отвечаю!
    - Работают только левые двигатели. Всё остекление в копоти, ничего не вижу. Возвращаемся.
    - Ты похож на негра.
    - Ещё бы! База-6, докладывает С-808. Отказ двух двигателей, остекление кабины покрыто копотью – видимость – ноль. Возвращаемся. Готовьте аэродром к аварийной посадке.
    - Вас понял, С-808.
    Гудков посмотрел на часы – он находился в воздухе уже пять часов. Он почувствовал головную боль. «Похмельный синдром, - решил спасатель и бросил в рот таблетку тонизатора. - Погорячились мы вчера на счёт выпивки». Он посмотрел в боковой иллюминатор, но и он был чёрным, как сажа. Высотомер показывал три километра. Гудков слегка отжал от себя штурвал и вывел самолёт в горизонтальный полёт.
    - База-6 вызывает С-808-го и С-321-го.
    - Отвечаю.
    - Отвечаю.
    - Синоптики сообщили, что ветер переменился на 90 градусов, облако повернуло в вашу сторону.
    - С-808 понял! «Этого ещё не хватало!»
    - С-321 понял. Спасибо.
    - Дик.
    - Слушаю.
    - Давай поднажми и скорей садись. Будешь наводить меня с земли. Долетим вместе. Успеем. А наводить тебя есть кому.
    Сергей не стал настаивать, он бы на месте Дика поступил бы также.
    - База-6, С-808-му имеем с вами радиолокационный контакт, снижайтесь до высоты 1500 курсом 263 градуса.
    - Понял. Курс – 263, занятие 1500 доложу.
    Гудков чуть довернул самолёт на нужный курс и убрал тягу двигателей, позволив машине плавно терять высоту.
    Через двадцать минут Гудков доложил:
    - База-6, я – С-808, занял 1500, курс – 263.
    - С-808-му: курс посадки – 263, давление аэродрома 710 запятая 5, температура плюс 18, ветер под 20 градусов справа 7 метров в секунду, порывы до 10.
    - Понял. Условия приняты. - Гудков переключил навигационную систему в режим посадки.
    - С-808-му – высота – 600.
    - Занимаю 600 метров... Высота – 600.
    - Продолжайте снижение, до полосы 20 километров.
    - Принял. Напоминаю – видимость ноль.
    - Понял, я – База-6.
Вариометр показывал скорость спуска – 2 метра в секунду. Он шёл по пологой глиссаде ведущей прямо к началу полосы.
    - 808-й, до полосы 8 километров, высота 300, у вас правый крен.
    Гудков бросил взгляд на приборы, выровнял самолёт и включил киберштурман, потом щёлкнул тумблерами выпуска шасси. Машина вздрогнула, и на приборной доске зажглись три зелёные лампочки. Теперь начиналось самое сложное – подход к аэродрому и посадка в слепую.
    - Скорость – 300, высота – 180, дальность – 3000,- бубнил киберштурман.
    Сейчас спасатель должен был надеяться только на приборы и свою интуицию. Столпившиеся около диспетчерской вышки спасатели, не отрываясь, следили, как абсолютно чёрный самолёт приближается к аэродрому.
    - Скорость – 240, высота – 30, дальность – 400.
    Гудков впился глазами в приборы.
    - Скорость – 220, высота – 15, дальность – 20.
    Гудков резко убрал тягу до нуля и чуть потянул на себя штурвал.
    - Скорость – 200, высота – 3, полосами под нами... – машина плавно опустилась на бетон. - Посадка, - равнодушно сообщил киберштурман.
    Спасатель энергично нажал на тормоза, не сводя глаз с курсовой стрелки. Скорость? 100 километров в час. Гудков слегка отпустил тормоза и снова нажал на педали, теперь уже в полную силу. Раздался резкий визг, самолёт ещё не много прокатился и остановился.
    - Волоките меня отсюда, - передал Гудков, выключая двигатели.
    Сергей вылез из самолёта и провёл рукой по обшивке, рука стала чёрной от липкой сажи, покрывавшей весь самолёт. Он внимательно посмотрел на ладони, потёр сажу пальцами и сказал:
    - Плохо дело, мужики. С этим пожаром будет очень трудно справиться.

    Гудков делал восьмой круг вокруг огненного столба высотой два километра. На борту у него было двенадцать экспертов с Земли, Марса, Луны. Эксперты, прильнув к иллюминаторам, рассматривали этот гигантский пожар. Дверь в кабину открылась, и вошёл начальник Службы безопасности Цивилизации – Махоркин. С минуту он молча стоял позади пустого кресла бортинженера, потом спросил:
    - Ты без второго пилота десять минут справишься?
    - Да... Боб, посиди в пассажирском отсеке.
    Махоркин уселся в кресло второго пилота и осмотрелся. В кабине они были вдвоём.
    - Ты был на этом дурацком митинге, - утвердительно сказал Махоркин.
    Гудков пожал плечами:
    - Ну, был это громко сказано. Просто проходил мимо и минут пять послушал, что они там говорили. Чушь.
    - Чушь! Это тоже чушь горит!?
    - Нет. Это самая настоящая нефть высочайшего качества. И месторождение самое богатое на Марсе.
    Махоркин с тоской посмотрел на столб огня и дыма:
    - Буду с тобой откровенен. Мои ребята проморгали это дело. Тоже думали, что дальше болтовни не пойдёт. Ты единственный человек, который видел их руководителя. Узнать сможешь?
    - Смогу. Только зачем? Он-то наверняка не поджигал. А тех, кто поджигал он ни за что не выдаст, иначе сам себя засыплет.
    - Нам не так уж и важно, кто конкретно поджигал, хотя людей мы этих всё равно найдём. Нам важно опознать этого типа и не дать ему повторить то же самое, но в другом месте.
    - Понятно. Вам нужен его словесный портрет?
    - Нет, - Махоркин вынул из кармана пачку фотографий и протянул Гудкову. - Посмотри, а я пока порулю, - и положил руки на штурвал.
    Сергей взял фотографии, внимательно всмотрелся в каждую и вернул Махоркину:
    - Здесь его нет.
    - Ого! Хм. Тогда посмотри эти, - Махоркин протянул девять фотографий.
    - Вот этот.
    - Уверен?
    - Да.
    - Спасибо... Э-э-э...
    - Своему начальству, я так понимаю, докладывать о нашем разговоре я не обязан.
    - Правильно понимаешь. И если встретишь ещё раз этого типа, в контакт с ним не входи. Это не твоё дело.
    - Понял. Хотя есть желание начистить ему рыло.
    Махоркин поднялся:
    - А с этим, - он кивнул на пожар, - как думаешь, надо бороться?
    Гудков пожал плечами:
    - Я слышал мнение – засыпать его с воздуха... Не знаю. Когда я пролетал над ним, меня подбросило вверх примерно на триста метров. Вес машины около ста шестидесяти тонн. Вот и прикиньте, какая сила струи. И потом, температура около тысячи трёхсот градусов... Не знаю. Пока, я думаю, задача спасателей заключается не в тушении пожара, а в недопущении облака дыма, хотя бы к городам. И ещё, я бы подумал, как восполнить эту громадную потерю кислорода.
    - Ладно. Спасибо. Когда возвращаемся?
    - Когда эксперты скажут. У меня горючего ещё на пять часов хватит.
    Махоркин кивнул и вышел. Вернулся второй пилот и, усевшись в своё кресло, спросил:
    - Кто это был?
    - Будешь много знать – скоро состаришься. Бери управление на себя.
    Боб обиженно хмыкнул и взялся за штурвал. Гудков бросил взгляд на столб огня и закрыл глаза: «Глаза бы мои этого не видели». Он вдруг представил себе этот пожар в виде огромного огненно-рыжего дракона тоннами пожирающего и без того не богатую кислородом атмосферу Марса и выплёвывающего в неё липкую сажу. Под мирный гул двигателей Гудков задремал, а проснулся от вскрика Боба:
    - О, господи! Что это!?
    И тут же машину резко тряхнуло, а по обшивке, как барабанная дробь, загрохотали удары. Краем глаза он увидел на земле вспышку и рванул штурвал от себя и вправо.
Когда Гудков вывел самолёт из этого жуткого пике, в небе над ним еле виднелись два маленьких серых облачка.
    - Боб, посмотри, что с пассажирами. Пусть пристегнуться как следует. Если есть раненые – окажи помощь. Будь на стороже. Они могут ещё пальнуть.
    - Кто!?
    - Зелёные! Ты что, не понял, что нас обстреляли ракетами?
    - Чем?
    - Ра-ке-та-ми! Иди!.. База-6, я – С-808. Обстрелян ракетами в районе пожара. Возвращаюсь. Серьёзных повреждений не обнаружил.
    - Вас понял, С-808.

    Гудков спустился на землю и внимательно осмотрел свой самолёт. Серьёзных пробоин было восемь: две на киле и шесть в районе центроплана.
    - Повезло, - сказал он подошедшему Дику Питерсу. – Могло быть на много хуже.
    - Вот уж никогда не думал, что такое в наше время возможно. Из-за такой ерунды стрелять в людей ракетами!
    - Значит для них это совсем не ерунда. Хотя сбивать самолёты ракетами... Глупость.

                *   *   *

    Гудков сидел на расширенном совещании комиссии по борьбе и пожаром и отчаянно боролся со сном. Ему казалось, что он присутствует на странном спектакле, где играют сразу несколько пьес, где артисты уже поняли всю нелепость своего спектакля, но по инерции продолжают произносить свои диалоги и монологи. В зале было душно. Он мечтал только об одном, чтобы по скорее объявили перерыв, тогда он просто смоется из этого «цирка». Председательствующий поднял руку и сказал:
    - Здесь присутствует представитель Спасательной службы Гудков Сергей Алексеевич. Послушаем его.
    Сергей вздрогнул, окончательно пришёл в себя, застегнул куртку и двинулся к трибуне. Спасатель осмотрел зал и заговорил:
    - Я не буду касаться всего круга вопросов, затронутых здесь, выскажу только точку зрения Спасательной Службы Солнечной Системы. Мы имеем самую крупную катастрофу после взрыва термоядерного реактора на Венере в прошлом веке. На данный момент спасатели не располагают средствами, чтобы погасить этот факел. С начала пожара он «вырос» с двухсот метров до пяти километров. Зона загрязнения сажей в настоящее время определена в сто двадцать восемь тысяч квадратных километров. Пока нам удаётся поддерживать зону загрязнения в данных пределах...
    - Каким образом?!
    - Это чисто технический вопрос, я не думаю, что это заинтересует всех. Но если есть необходимость...
    - Не надо!
    - Тогда я продолжу. По мнению нашей службы, необходимо: во-первых, приложить максимум усилий, чтобы не допустить расширения зоны загрязнения, во-вторых, предпринять самые экстренные меры по восполнению кислорода в атмосфере. В секунду мы теряем приблизительно четыре тонны кислорода. Что касается ликвидации пожара, то здесь мы пока ничего предложить не можем.
    - А если посадить на пожар большой космический корабль?
    - Достаточно большие космические корабли, я имею в виду космические транспорты и пассажирские лайнеры класса «А», не предназначены для посадок на планеты и не выдержат посадочных перегрузок. Более лёгкие ракеты просто не смогут произвести посадку, в связи с мощным восходящим потоком воздуха. И потом, это очень большой риск.
    - А применение ядерного оружия?
    - Я не специалист в этой области. Но думаю, что это не даст желаемого результата.
    - Ещё вопросы к товарищу Гудкову? Нет? Спасибо, Сергей Алексеевич. Перерыв – двадцать минут.
    Гудков вернулся на своё место, тихонько свернул свои бумаги, сунул их под куртку и вышел из зала через запасной выход.

    Сергей резко нажал на тормоза. Вездеход качнулся, проехал юзом ещё метра два и остановился.
    - А не слишком близко? - спросил сидевший рядом Питерс.
    Гудков пожал плечами и отпустил тормоза. Некоторое время вездеход стоял неподвижно, но потом стал медленно катиться в сторону пожара. Сергей энергично нажал на тормоза, включил заднюю передачу и стал отъезжать назад. Отъехав около километра, он остановился и снова отпустил тормоза. Вездеход стоял не двигаясь.
    - После пуска мы станем легче, - напомнил Питерс.
    Гудков кивнул и отъехал ещё на километр:
    - Думаю, теперь хватит.
    - Хватит. А вообще, кто додумался до этого эксперимента?
    - Миронов.
    - Считаешь, что от этого будет какой-нибудь толк?
    Сергей в ответ пожал плечами и, включив рацию, передал:
    - База-6, я – С-808. Вышел на исходную позицию. К выполнению задания готов.
    - База-6 – С-808-му, самолётов в воздухе нет. Начинайте.
    - Понял. Начинаем... Давай, Дик.
    Питерс защёлкал клавишами на своём пульте. В теле вездехода открылись люки, выдвинулись четыре механических руки, держащие, каждая, по металлитовому шару диаметром полтора метра. Шары зависли в десяти сантиметрах от поверхности. Вездеход едва заметно завибрировал под напором ветра, нёсшего песок в сторону пожара. Около шаров появились маленькие завихрения. Питерс помедлил несколько секунд и нажал клавишу пуска. Четыре шара тяжело опустились на песок. Гудков выжал сцепление и включил заднюю передачу. Шары лежали неподвижно, лишь песок вокруг них закрутился сильнее.
    - Чёрт, что ж они? - выругался Ричард.
    - Может, их надо подтолкнуть? - предложил Гудков.
    В этот момент один из шаров очень медленно качнулся и покатился в сторону гигантского факела, вырывавшегося из недр Марса в тридцати километрах от вездехода. А через несколько секунд все четыре шара уже катились к факелу. Питерс приник к окуляру перископа и докладывал по рации на базу:
    - Скорость нарастает плавно, но быстро... Один из шаров начал подпрыгивать... Все подпрыгивают... Скорость примерно сто - сто пятьдесят километров... Прекратили подпрыги... Они летят! Да, они летят!! Высота примерно метров десять... Всё! Попали в факел.
    - С-808, возвращайтесь.
    - Понял, возвращаемся, - Гудков стал пятиться назад.
    Отъехав ещё около двухсот метров, он развернул вездеход и вдавил педаль газа в пол. И вдруг машина получила страшный удар по корме. Гудкова выбросило из кресла, он увидел стремительно надвигающийся потолок и потерял сознание.

    Очнулся Сергей от тупой боли в затылке. Спасатель открыл глаза – прямо на него смотрела телекамера. А через две минуты он увидел перед собой врача шестого спасательного отряда Кирилла Серова.
    - Как самочувствие? - поинтересовался Серов.
    Гудков сморщился.
    - Понятно. Ладно. Ещё недельку поваляешься, потом будем разговаривать. Пока могу тебе сказать, эксперимент ваш дурацкий и сами вы – дураки. Попади этот шарик по кабине, от вас бы с Питерсом даже мокрого места не осталось бы.
    - Как Дик?
    - Меньше, чем тебе, но тоже хорошо досталось. Всё, помалкивай... Джой.
    - Слушаю.
- Три капельницы этому, хм, «герою»: глюкоза, кроунатин и обезболивающее. И укольчик снотворного... Приятных сновидений, «герой».
   
    Гудков толкнул дверь в свой номер и увидел на своей кровати Лосаду. Испанец кому-то проникновенно говорил:
    - Понимаешь, этот чёртов факел невозможно погасить. Я два раза попадал в струю. Там дует, как из печки! Единственный выход – ждать. Ждать пока вся эта гадость выгорит.
    - Этой гадости там почти восемьсот миллиардов тонн, - сказал Гудков. - Привет честной компании.
    Он осторожно взял Лосаду за ухо и, пересадив его на стул, улёгся на кровать. Собеседник Лосады – рыжий очкарик с всклокоченной шевелюрой спросил Сергея:
    - А вы что думаете по этому поводу?
    - Я по этому поводу только и думаю, - ответил Гудков, закинул руки за голову и закрыл глаза. - Лосада.
    - А?
    - Что нового?
    - Ничего. Вернее – всё плохо.
    - Что именно?
    - Один экипаж разбился.
    - Кто?
    - Ребята с Венеры. Нырнули в облако, двигатели заглохли.
    - Ну?
    - Ну, а запустились в десяти метрах от земли. Как твоё самочувствие?
    - Нормально. Голова цела. А это – самое главное для спасателя... Значит, как из печки, говоришь?
    - Точно.
    Гудков вдруг сел и в упор посмотрел на Лосаду:
    - Оскар, но ведь в каждой печке должно быть поддувало!
    - Что?
    - А! - Сергей нетерпеливо махнул рукой. - Карта есть?
    - Есть.
    Гудков взял у Лосады карту и стал её внимательно изучать. Через три минуты он поставил на карте аккуратную точку. Точка находилась от места пожара в семистах километрах.
    - У меня есть предположение, что «поддувало» этого жуткого пожара находится здесь... Где Багров?
    - На базе, наверное.
    Сергей набрал код начальника спасательного отряда и нажал клавишу вызова. Через две минуты на экране появилось озабоченное лицо Багрова.
    - Вов, у тебя сохранился архив восьмилетней давности?
    - Ну... В бумажном-то виде нет, а вот в компьютерных мозгах точно есть. А что?
    - Я буду у тебя через полчаса. Вызови, пожалуйста, Дика Питерса, ну из своих ребят кого поголовастей и отпечатай мой отчёт за сто шестидесятый год «Зубы дракона». Если не ошибаюсь, это было где-то в марте. Есть идея, и её надо обмозговать.
    - Хорошо. Как, сам-то?
    - Нормально.

    Двенадцать спасателей вышли из самолёта и, ежась от сильного ветра, посмотрели в сторону конусообразной горы с полукруглым входом в пещеру. Даже с такого большого расстояния было видно, что в пещеру всасывается мощный поток воздуха вперемежку с песком.
    - Я так и думал, - сказал Гудков. - Как там у меня написано, Володь?
    - «При обследовании основной пещеры размерами примерно сорок на пятьдесят и на десять метров обнаружено три ответвления. Пол пещеры покрыт десятисантиметровым слоем сырой нефти».
    - Что же это получается? - сказал Питерс. - Отсюда до пожара семьсот километров...
    Теперь понятно, откуда такая сила струи. На таком расстоянии воздух может разогнаться чуть ли не до сверхзвуковой скорости. Ну, Серёга, ты и голова!
    - На эту идею меня натолкнул, между прочим, Лосада. Это он сравнил пожар с печкой. Ну, а мысль о поддувале пришла сама собой. Думаю, что здесь нам делать больше нечего. Надо только учесть, что таких дыр может быть несколько.
    - Ладно, поехали обратно, - скомандовал Багров и первым стал подниматься по трапу в самолёт.

    Игорь Николаевич Миронов – начальник спасательной службы – обвёл взглядом сидевших перед ним командиров экипажей и спросил:
    - Какие будут мнения?
    В кабинете наступила тишина. Все посмотрели на Багрова. Всё-таки он командир спасательного отряда на Марсе. Багров кашлянул и сказал:
    - Думаю, что выражу общее мнение, что дыру, которую «вычислил» Гудков надо заткнуть. Может быть, она не одна, но что эта подпитывает пожар – однозначно. Весь вопрос в том, как это сделать? Лично я считаю, что надо поднять в воздух все наличные у нас самолёты и произвести массированную бомбардировку этой горы с целью завалить вход.
Питерс с сомнением покачал головой:
    - Мы можем получить в этом случае обратный результат – образуется ещё большая дыра, которую уже просто так не завалишь. Считаю, что надо произвести взрыв внутри и, как можно, глубже.
    - А чем?
    Питерс пожал плечами.
    - А может, забросить туда ядерный заряд? - предложил Лосада.
    - Ага, - мрачно прокомментировал Гудков, - и получить что-то вроде Хиросимы и Нагасаки, а то и того хуже – второй Чернобыль. Там, между прочим, до сих пор эта помойка смердит.
    - Во-во, - подхватил Питерс, - или чтобы долбануло, как в начале прошлого века в Неваде – яма восемь в диаметре и два километра в глубину. Нет, уж, спасибо!
    Снова наступила тишина. Наконец, Миронов спросил:
    - А что думает по этому поводу Совет геологии Марса?

    Гудков медленно обошёл шар, внимательно его рассматривая. Конструкция на первый взгляд показалась ему примитивной, но, всмотревшись, он по достоинству оценил проделанную за двенадцать часов работу. Шар был сделан из сверхпрочного кварцевого стекла и имел метр в диаметре. Внутри этой конструкции находился второй шар, но сделанный таким образом, что при движении внешнего, он оставался в фиксированном положении. Во внутреннем шаре находилась телекамера на гиростабилизированной платформе и приёмо-передатчик, работающий в диапазоне сверхдлинных волн, что позволяло держать с ним связь даже из-под земли. Сергей, обойдя шар, легонько хлопнул по нему рукой и спросил у стоявшего тут же конструктора:
    - Ну, и что же вы думаете с ним делать?
    Конструктор неуверенным движением поправил сползшие на кончик носа очки и ответил:
    - Видите ли, я думаю, что при помощи этого устройства можно будет исследовать тоннель, по которому идёт подсос воздуха к эпицентру пожара.
    - Допустим, но как это сделать?
    - Очень просто. Шар запускается в пещеру и катится увлекаемый потоком воздуха.
    Внутренний шар будет ориентирован всё время таким образом, что телекамера по каналу телеметрии будет передавать изображение на монитор, находящийся на расстоянии до полутора тысяч километров. Кроме того, у оператора имеется возможность управлять положением телекамеры и видеть всё, что находится вокруг шара, даже сзади.
    - А вы представляете, какие удары будет получать ваш шар в этом тоннеле? Я оцениваю кратковременные перегрузки до трёхсот «же».
    - Я рассчитывал на удары с перегрузкой до двухсот единиц.
    - Ладно, - Гудков достал сигареты и закурил, - попробуем, что из этого получится... Игорь Николаевич, - добавил он, обращаясь к Миронову, надо бы сделать ещё два, три таких шара и начинить их термитным зарядом. А лучше, какой-нибудь взрывчаткой мгновенного действия. Не знаю, пироксилин или что-то в этом роде. Если я справлюсь с этой штукой, то следующими надо будет попробовать подорвать этот тоннель.
    - А не рано взрывать-то собрался?
    - Так ведь третью неделю эта мерзость горит!!
    - Хорошо. Когда начнёшь?
    - Прямо сейчас и начнём. Вот только Ричард вернётся из полёта, и сразу полетим к той пещере.

    Гудков устало откинулся на спинку кресла и сказал:
    - Чёрт знает, что! Не знаю, но, по-моему, я смог контролировать обстановку всего на протяжении пяти от силы семи километров. Потом он развивает такую скорость, что уже ничего невозможно воспринять.
    - А что там видно? - спросил Питерс.
    - Сначала всё, что я помню по тому поиску. Спуск примерно на глубину тридцать метров, пещера и дальше его затягивает в один из боковых проходов. Метров шестьсот, семьсот тоннель идет прямо, а потом начинаются зигзаги. Что-либо рассмотреть трудно, но есть два-три места, где подрыв может завалить тоннель. Там вроде бы достаточно рыхлые породы, но это всё весьма и весьма неточно. Я же говорю, что скорость растёт так быстро, что практически не успеваешь сообразить, что к чему. Плохо, что не догадались сразу сделать видеозапись.
    - Твои предложения?
    - Гнать все три шара со взрывчаткой. Попробую взорвать их в наиболее слабых местах. Что там, в районе пожара?
    - В воздухе три экипажа и два на земле.
    - Хорошо. Пускай шары и предупреди ребят, чтобы были осторожны, - сказал Сергей и уткнул лицо в тубус, одетый на экран телевизора. - Пошёл!
    Три шара с интервалом в две секунды выскочили из специальной катапульты и понеслись ко входу в пещеру. Гудков весь превратился в зрение. Сейчас он переключился на монитор первого шара. На экране прямо на него неслась чёрная пасть пещеры. Как ни старались конструкторы, ему всё время приходилось корректировать положение телекамеры, чтобы она смотрела прямо по ходу движения. Вот первый шар влетел в тоннель, проскочил камни похожие на зубы гигантского дракона и начал падать вниз. Сергей переключился на второй шар в момент, когда он влетал в тоннель. И вдруг земля под ногами сильно вздрогнула, и тут же пропало изображение на экране. Третий шар по непонятной причине ударился о край входа в тоннель и взорвался. Казалось, что вся операция провалена. Однако Гудков мгновенно принял решение – он нажал клавиши подрыва других шаров. На что он надеялся? Раз прекратилось поступление информации – значит, нарушена линия телеметрии. Но... Гора вдруг колыхнулась и стала оседать. Гудкову и Питерсу сидевшим в самолёте показалось, что из-под них выдернули землю. Сергей, оторвавшись от теперь уже бесполезного слепого экрана, смотрел на огромное пылевое облако на месте горы.
    И тут бортовая рация словно взорвалась потоком сообщений:
    - С-632, докладываю – факел резко уменьшился!
    - С-604, подтверждаю доклад 632-го, факел гаснет!
    - С-611, докладываю, с земли – ветер в строну пожара резко ослаб!
    - С-632-й, высота факела не более ста метров, продолжает уменьшаться!
    - С-604, нахожусь прямо над факелом. Высота – 3000, болтанка практически не ощущается. Двигатели работают нормально!
    - С-611, по моим наблюдениям высота факела на данный момент составляет двадцать - двадцать пять метров!
    Гудков устало вытер мокрый лоб и, подмигнув Питерсу, сказал:
    - Дик, похоже, что мы с тобой сработали.
    - Да, теперь, как говорится, дело техники. Лично мне для ликвидации такого факела на Венере требуется не более часа.
    - Там народа хватает. Думаю, что они управятся и без нас.

    Через сутки Гудков возвращался на Землю в свой родной восьмой спасательный отряд. Во время старта он, обычно никогда не смотревший вниз, теперь буквально прилип к иллюминатору. На тёмно-оранжевой поверхности Марса была отчётливо видна громадная чёрная клякса. Сергей грустно улыбнулся. С одной стороны, он гордился, что именно с его помощью удалось достаточно быстро справиться с таким грандиозным пожаром. С другой стороны, он, как мало кто, понимал, сколько же вреда причинено планете и как много времени пройдёт, прежде чем люди залечат раны, нанесённые природе неумной и жестокой рукой.