Когда любовь - яд

(Фрагмент из романа «ДОРОГА В ОДИН КОНЕЦ»)


… Должны ли двое, решившие идти дальше по жизни вместе, исповедаться друг другу о своих прожитых жизнях, о бывших любимых или нелюбимых, о партнерах-партнершах случайных-неслучайных? Да нет, конечно. Достаточно уже лишь того, что они верят в чувство друг друга. Все былое при этом списывается в хлам, подводится черта и открывается чистый лист. А вот уже на этом чистом листе любой невинный «привет» из оставленного за подведенной чертой прошлого способен поставить несмываемую жирную кляксу.

Ирма, терзаемая вспучивающимся в мозгу раздражением, нашла в ответ на реплику мужа явно неподходящие слова:

- Я что, должна запретить ему поздравить меня с Новым годом?

- Ну, что ты, Ирмулечка! - Вадим с трудом удерживался в тесных ему сейчас рамках спокойствия. - Зачем же так унижать себя? Ты можешь просто заблокировать нежелательного абонента и обезопасить себя от подобных ситуаций. Все очень просто, если человек способен определиться с понятием «нежелательный».

Ирма ничего не ответила и вышла из комнаты. Она стояла перед зеркалом в ванной и смотрела на свое пунцовое лицо, на котором отпечатались и раздражение на весь мир, и неимоверная злость на Женю, вдруг вздумавшего позвонить так некстати.  Да и на Вадима за его напускное менторство и искусственное спокойствие в ситуации, когда она, не сумев сориентироваться вовремя, опустилась до лицемерия.

А более всего Ирма злилась на себя. Но вот тут она не готова была определиться, за что. А в таком состоянии полупризнания своей, не то чтобы вины, а, может, всего лишь оплошности, человек обязательно повернет в сторону поиска оправдания самому себе. И может так статься, что рванет самым, как ему покажется, коротким путем – обвинением того, кто посмел акцентировать свое внимание на этой «вине-оплошности». А в чем обвинять? Да в чем угодно. Можно и «сам дурак», если не витиеват на аргументы.

- Что ты мне тычешь в глаза этим Женей? – Она стояла в дверях комнаты даже красивая в своем гневе, как готов был и принять ее возбуждение Вадим. – Я что, скрывала от тебя что-то из своей прошлой жизни?

    - А зачем мне твоя прошлая жизнь, Ирма? – зажегся  Вадим в ответ. - А тем более - сейчас, когда у нас с тобой есть своя? Наша, понимаешь?! Наша жизнь! И в ней не должно быть не то чтобы индивидуальных тайн, а даже недомолвок, ибо от них лежит путь к обману, а дальше – к предательству. Я сознательно избегаю слова «измена», заметь. Я не допускаю, чтобы взаимно любящие могли рискнуть позволить себе поиск «добра от добра». Поэтому, давай закроем эту тему раз и навсегда, Ирма. – Вадим ступил навстречу жене и попытался ее обнять.

Но Ирма отстранилась. В ее понимании, в этой ситуации должен был кто-то повиниться, просить прощения, давать обещания. Разве она? За что?! Тогда кто? Вадим, выходит? А он-то за что? А почему он  отчитывает ее, как нашкодившую девчонку? Какое  имеет право? Разве изменила ему?

Эх, люди-«человечки»,  полжизни прожившие! Вам бы в объятья друг друга,  да просить прощения в унисон, что глумитесь над божьей благодатью – любовью. Ведь любите же, любите! А вы вцепились мертвой хваткой каждый в свое собственное «я», возведенное на пьедестал в перманентных битвах с несостоявшимися своими половинками по жизни прожитой. А как же ваше обоюдное понимание о притирке, клятвы о готовности меняться? Ну, там, когда свои смятые пачки сигарет швырнули с балкона? Ведь не курите же! Можете! А тут? Эх, вы!

Персидский философ Джалаладдин Руми учил, что ядом может быть все, что превышает потребности человека.  Это и собственная сила и богатство, и безграничное стремление его увеличить, а также жадность, амбиции, и при этом ... любовь тоже.

Может ли быть ядом любовь действительно?  Вероятно, что да.  Гипертрофированная материнская любовь, например, когда собственных детей как раз ею лишают их же собственной воли, а, следовательно, - шанса выжить самостоятельно в этом жестоком мире.

Но вот в украинском языке есть еще и такое название этого чувства: «кохання».  Любить можно борщ с пампушками и чесноком под рюмочку водки, а вот «кохаты» мужчине дано Богом только женщину или женщине - мужчину. Вероятно, тот философ этого не разделял.

«Кохання» не может быть ядом по определению, потому что даже в смертельной передозировке - это только эвтаназия для неизлечимо больного этой божьей благодатью, а следовательно, - благо.

Руфи еще растолковывал своим ученикам, что такое ненависть.  Это, по его утверждению, - неприятие другого человека таким, какой он есть.  И если мы примем кого-то таким, каким он и является, ненависть эта обернется любовью. Кто знает. Это что-то уже с библейского – не для среднестатистических атеистов, да и философы напускают тумана всегда.

Очевидно, что все гораздо проще, потому что подсознательные человеческие рефлексии начинаются с первичного -  с любви-«кохання».  Именно она не пустит в сердце ненависть и откроет путь именно идеализации, благодаря которой мы и примем подобных себе такими, какие они есть.  А сентенцию «от любви до ненависти - один шаг» придумали для своего успокоения неудачники, которые, возможно, и способны любить «нечто», но проклятые на благодать «кого-то» любить-«кохаты».

Не достучались, не докричались до них с небес кураторы и наслали звонок с работы, как епитимью на обоих: «Машина груженная стоит в гараже. Срочно выезжай». Наслали, чтобы попробовали они оба жить друг без друга. И уехал Вадим ночным автобусом, впервые не ощутив «расставанья маленькую смерть». Да и Ирма тоже не исстрадалась. Даже вслед пожелала счастливого пути мужу, когда тот уже спускался по лестнице:

- Прошвырнись там по своим местам прошлой жизни, кристаллик!

Не бывает прощения априори. Кривят душой те, кто прощает наперед будущие грехи. Для прощения необходима мольба о прощении, как о милости дорогого человека. И пока хоть один из двоих способен попросить об этой милости, есть шанс прощению родиться и спасти и любовь, и семью, и души от греха …

http://proza.ru/2017/06/28/235

Роман Владимира Брянцева «ДОРОГА В ОДИН КОНЕЦ» - на ресурсах электронных книг: ЛитРес, Андронум и др.