Глава II

Несмотря на все запреты матери, Тейнорус, съёжившись от страха, безотрывно наблюдал за пылающим горизонтом, на фоне которого то и дело мерцали яркие вспышки молний Зевса, ярко-красные мерцания извергавшейся магмы и тусклые всполохи орудий гномов. По обезлюдевшим золотистым полям эхом проносились отчаянные крики воинов, надрывистое ржание лошадей, рёв бизонов и хлопки залпов мушкетов. Тейнорус знал, что враг был силён, безжалостен и не остановился бы ни перед чем, лишь бы навсегда разрушить покой Единоземья. Ему страстно хотелось ринуться в бой, помочь отважным воинам победить титанов и вместе с Хранителем Добра вернуться в родную деревню победителем, но наш герой понимал, что толку от него в этой битве будет мало. Так сидел он час, затем второй, третий, четвёртый… Время всё шло и шло, а огонь битвы хаоса и порядка не утихал ни на мгновение. Переполнявшие душу чувства потихоньку вытягивали силы юного мага, с каждым мгновением он ощущал всё большую усталость. Хотелось спать, отдаться в руки сладостному обаянию Гипноса. В конце концов, не в силах сопротивляться чарам бога сна, Тейнорус медленно погрузился в сон.

На утро наш юный герой проснулся от нараставшего гвалта. Неспешно открыв заспанные глаза и осмотревшись по сторонам, он заметил, как возле открытых настежь ворот собираются жители деревни во главе с его отцом, с тревогой всматриваясь вдаль. Тут Тейнорус вспомнил события минувшей ночи и с ужасом посмотрел в сторону Эльдотурских степей, над которыми поднимался рыжий солнечный диск. На его фоне медленно плелись крошечные разрозненные кучки солдат, над которыми развевались потрёпанные знамёна и штандарты; от уцелевших паровых танков вверх поднимались крошечные струйки чёрного дыма, разбавляя лазурный небосвод.

– Победили… – прошептал Тейнорус, не в силах поверить собственному счастью. – Победили! Люди, мы победили! Слава Хранителю Добра и народам Единоземья! Ура!

Народ на улицах, услышав слова волшебника, огласил окрестности дружным ликованием. Все принялись обнимать друг друга, выплёскивая радость долгожданной победы. Все бросили свои дела и побежали в сторону войска, чтобы встретить воинов-победителей. Тейнорус никак не мог нарадоваться такому по истине божественному событию: тирании Кроноса был положен конец, и теперь его край сможет наконец вздохнуть с облегчением. Но ни один крик восторга со стороны победителей войска не раздался, ни ликование, ни радость с их уст не сорвались, лишь скорби молчание кружилось над ними, лишь страх и отчаяние воедино слились.

– Что-то не так… – встревоженно прошептал Телиус. – Скорее! Надо помочь им!

   В ту же секунду, следуя решению старосты, жители Брантора толпой устремились навстречу войску. Ликование тут же сменилось тревожной суетой. Тейнорус ошеломленно посмотрел по сторонам, пытаясь выследить среди хаотично бежавших в сторону армии людей своих родителей.

– Пап, мам! Что случилось? Пап! Мам! Мам!– повторял Тейнорус, пытаясь нагнать толпу народа. Ему казалось, будто весь мир в мгновение опустел, будто бы он остался один, растворился в безразличной серой массе, наполненной необъяснимой тревогой и страхом. И теперь он следовал вместе с ней на пути к таинственному водопаду, в конце которого его ожидала усеянная острыми скалами пропасть. Протискиваясь между зеваками, волшебник, наконец, вырвался вперёд. До войска оставалось лишь несколько метров. И вот, пробившись сквозь толпу людей, он неожиданно наткнулся на Грышнака I. Орк на мгновение опешил, но затем тяжело вздохнул и положил руку Тейнорусу на плечо.

– Вождь, что… что случилось? Мы ведь победили! – затараторил Тейнорус. – Где Хранитель Добра?

– Эта победа далась нам очень дорогой ценой, Тейнорус… – начал Грышнак. Волшебник встрепенулся и с тревогой посмотрел за спину вождя. За ним потихоньку расступались Ультер, Луминель и Хельторн. Правители королевств драконов сняли шлемы и склонили головы в знак высочайшего почтения. Как только толпа разошлась, юный волшебник побледнел от ужаса: в изодранных и почерневших от копоти доспехах к нему медленно шёл Ледозуб III, неся на руках бледное бездыханное тело Хранителя Добра; с кольчуги погибшего защитника слабых и отчаявшихся тонкими потоками стекали последние крупицы крови, орошая ярко-зеленые травы.

– Н-нет… – волшебник упал на колени. – Нет, нет, нет! Этого не может быть! Это не он! Его Благодетельство наверняка ещё там, ранен, среди убитых! Вы его просто не заметили! Скажите, что это не он!

– Мне хотелось бы верить в это, Тейнорус, но судьба распорядилась совершенно иначе… – Ледозуб аккуратно положил тело Хранителя Добра на землю и подошёл к волшебнику. – Боги уже приняли его многострадальную душу. Он пожертвовал собой, чтобы наш мир больше никогда не знал войны, и наказал нам жить в мире, стоять друг за друга горой и восстановить утраченное.

Тейнорусу казалось, будто весь мир вокруг него опустел. Будто огромную часть его неокрепшей души безжалостно вырвали, оставив гнетущую пустоту. Не в силах держать слёзы, наш герой бросился в убежище лап Ледозуба и, уткнувшись лицом в крепкое чешуйчатое плечо, разрыдался. Солёные потоки слёз выжигали раны в сердцах всех собравшихся в тот день в Бранторе. И понёсся сей клич скорби в Тригаронские горы, в степях Рутрама он отозвался, в сам Лориэльский лес незваный гость постучался и в самом Эльдорасе, столице триумфа народов Единоземья, раздался сей клич. Клич невосполнимой потери. Потери защитника слабых и отчаявшихся, что даже не начал свой путь на бренной земле. И долго ещё продолжалось пение траура, ибо не знало ещё никогда Единоземье столь страшной потери. Так началась мирная эпоха в существовании народов-победителей, омраченная столь страшным событием. Но это был ещё не конец. Тейнорус даже не представлял, что до следующего удара судьбы оставались считанные месяцы.



***

Зима в том году выдалась для Единоземья особенно суровой. Заморозки начались чуть ли не в конце октября, поэтому припасённый для сбора урожай погиб почти сразу. Собрать посевы успели только особо удачливые крестьяне, период жатвы для которых начался чуть раньше. Остальной части королевства людей пришлось несладко… В их числе, к сожалению, оказался и Брантор. Эйфория победы уже давно прошла, поэтому люди лишь бесцельно бродили по деревне, пытаясь найти хоть что-либо съестное. Особо смелые уходили в другие деревни и в Эльдорас, чтобы принести хотя бы немного пропитания, но все, кто уходил за едой, возвращался с пустыми руками либо и вовсе не возвращался.

– Казна у них пустует… Жрать им, видите ли, нечего! – разозлённый староста ударил кулаком по столу. Подкидывавшая в камин дрова жена вздрогнула и, ничего не сказав, тяжело вздохнула. – А у нас что – пир на весь мир? Указы, указы… Да плевал я на эти указы!

– Дорогой, король ведь обещал, что нам привезут продовольствие из южных земель… – робко возразила Мельнея.

– Обещанного три года ждут! – воскликнул Телиус. – Даже если король вдруг решил позаботиться о нас, повозки доедут до сюда, когда мы уже все скопытимся от голода и трупы жрать будем! Чем мне сейчас деревню кормить?! Люди мрут, как мухи.

– Но что ты можешь сделать? – вздохнула жена. – Штурмовать город и отобрать еду силой? Пойти к феодалам?

Телиус вдруг встрепенулся. Он закивал, отошёл от стола и медленно перевёл взгляд на угол комнаты.

– Телиус, нет… – испуганно пробормотала Мельнея. – Телиус, подумай о Тейнорусе! Мы и не такое переживали. Молю тебя, ради всех богов Ротодора!

– Когда я был ещё мальчишкой, как Тейнорус, отец сказал мне, что мой долг – защищать свой народ, – Телиус подошёл к камину и убрал доску с пола. – Его нет уже восемьдесят лет, но его слова навсегда отпечатались в моей памяти: «Если ты видишь, что твой народ страдает, твой долг – защитить его и уничтожить источник его несчастья».

– Но что бы сказал Хранитель Добра? – тщетно пыталась образумить своего мужа Мельнея. – Насилие – не выход. Надо просто поговорить с королём…

– Поговорить?! – взбесился Телиус, выхватив меч из ножен. – Мы уже достаточно с ним поговорили. И где результат? Только пустые обещания! В итоге мы лишь страдаем, пока они жрут в три брюха у себя во дворце!

– Телиус, ты ведь этого не знаешь… – отчаялась Мельнея. – Королева ведь сама раздала последние запасы замка всем, кто нуждался.

– И ты этому поверила?! – воскликнул Телиус. Мельнея лишь отвернулась и заплакала. Она понимала, что не сможет отговорить мужа от этого шага. Ей оставалось только молиться. Молиться, чтобы Боги образумили её мужа. Она не знала, что Тейнорус слышал весь разговор от начала до конца. Отпрянув от окна, мальчик понурил голову и не спеша побрёл по опустевшей улице. Ночью на улицах Брантора не было ни души – все жители грелись у печек в домах, тщетно пытаясь отвлечься от гнетущего чувства голода. Он посмотрел в сторону леса. Что-то там, в беспроглядном ночном мраке, среди безмолвных елей и сосен манило его, мягко касалось тонких струн отчаяния, засевшим в его душе. Тейнорусу казалось, будто ноги сами несут его в ту сторону, будто в той темени притаилось решение всех проблем, с которыми столкнулся Брантор в столь ужасное время. Поначалу ему было страшно, неизвестность тревожила его. Но с каждым шагом он всё больше поддавался этой странной энергии, ещё никогда не встречавшейся ему на пути.

Юный маг не заметил, как миновал последний дом и подошёл к опушке.

– Не бойся Камтры… Иди во тьму… Не бойся Камтры… Иди во тьму и обретёшь спасение. Иди во тьму… – вдруг прошептал чей-то голос. Тейнорус вздрогнул и огляделся по сторонам. Сердце застучало, как бешеное. Дыхание участилось. Сколько не пытался волшебник выбросить голоса из своей головы, все попытки были безуспешными: их становилось всё больше и больше, эхо затмило все мысли и чувства. «Иди во тьму… Иди во тьму…» – без устали шептал голос. Тейнорус упал на колени и схватился за голову.

– Иди во тьму! Иди во тьму! Иди во тьму! – не унимался шёпот.

– Хватит! Хватит! Прекрати! Мне страшно! Хватит! — кричал от страха Тейнорус, тщетно пытаясь спрятаться от голосов. – Прекрати! Умоляю! Прекрати!

Но шёпот был беспощаден. Звуки были всё громче и громче. «Камтра! Камтра! Камтра! Камтра!» – твердили голоса всё громче и громче. Как же страшно. Холодные слёзы льются их глаз, обжигая жгучим холодом щёки.

– Хватит! – вопль отчаяния Тейноруса огласил безлюдные окрестности.

– Тихо, сынок, тихо, тихо… – наш герой почувствовал, как кто-то обхватил его и прижал голову к груди. Чувство страха стало постепенно улетучиваться, а душа – наполняться спокойствием и необъяснимой теплотой. – Мама рядом. Мама здесь. Не бойся, всё хорошо. Ты что-то увидел? На тебя кто-то напал?

– Н-нет, – заикаясь пробормотал волшебник. – Я слышал голоса. Они шептали мне из леса. Их было много. Они твердили, чтобы я шёл во тьму. Во тьму, мама… Я не хочу во тьму. Не хочу… Во тьму…

Мельнея нежно провела ладошкой по волосам сына.

– Тьма никогда не тронет тебя, пока в твоей душе горит свет, – улыбнулась Мельнея. – А свет этот ты найдёшь в любви.

– Значит мне надо срочно искать невесту? – забеспокоился Тейнорус.

– Нет, глупыш, – засмеялась мать. – Всему своё время. Да и не обязательно любить кого-то. Ты можешь любить природу, зиму, этот снег, это звёздное небо, твоё ремесло. И пока ты любишь, ненависть, страх и отчаяние никогда не затмят твой разум, а значит и тьма не проникнет в твою душу. Понял?

– Да, мам, – улыбнулся волшебник.

– Вот и хорошо, – Мельнея провела ладонью по волосам сына. – А теперь пойдём-ка спать. А то отец…

– Жители Брантора! Друзья! Я призываю вас откликнуться на мой зов! – разговор Мельнеи и Тейноруса прервал чей-то громкий бас. – Слишком долго мы терпели этот гнёт! Король обещал наполнить наши амбары до отвала, накормить каждого жителя деревни до сыта…

– Это папа? – удивился Тейнорус.

– Скорее, сынок, пойдём… – Мельнея схватила волшебника за руку и припустила к главной площади, к которой потихоньку стекался народ, выходя из освещённых тусклым светом лучин домов. Протискиваясь сквозь толпу народа, Тейнорус понимал, что на площади творится нечто серьёзное: вече в Бранторе проходили крайне редко – лишь самые важные события и вопросы выносились на общее обсуждение. И судя по тому, сколько людей скапливалось у площади, дело было крайне серьёзным. Вскоре Мельнея и Тейнорус достигли места назначения. Вокруг было не протолкнуться. Народ стоял возле площадки собраний и с замиранием сердца вслушивался в каждое слово оратора. Приглядевшись, Тейнорус понял, что выступающим был никто иной, как его собственный отец.

– А теперь что? Он просит нас отдать всё, что есть, и обречь нас на голодную смерть? – с пущей силой продолжил Телиус. – После всего, что мы сделали для короны? Пока король пирует в своём дворце, набивая пузо до отвала, мы пухнем с голоду! Я не хотел такого будущего для своего сына, не хотел, чтобы мой народ страдал. Я не допущу такого произвола!

– Что ты предлагаешь, Телиус? – раздался голос из толпы. – Ты всерьёз надеешься победить армию короля Хельторна? Что мы, несколько сотен мужей, сделаем с армией короля? Нас просто уничтожат!

– Ты прав, Атонор, – согласился староста. – В нашей деревне мало мужей. Однако не мы одни стали жертвами жадности короля. Вместе с Брантором поднимутся остальные деревни. Мы будем всюду, на наш зов откликнуться все, кто устал от этой тирании! Из капли рождается море. Выбор за вами, друзья! Можете остаться здесь и умереть в грязи, как свиньи, корчась от голода. Или же пойти и забрать то, что по праву будет вашим!

– Мы пойдём за тобой, Телиус! – отозвался кто-то. – Заберём то, что принадлежит нам! Не дадим умереть нашим детям! 

– Тогда собирайтесь! – воскликнул староста и обнажил меч. – Сегодня ночью мы восстановим справедливость! Атонор, у тебя ещё осталась лошадь?

– Да, – ответил крепкий мужчина в переднем ряду.

– Бери её и скачи к соседним деревням! Скажи, чтобы собирались в Эльдотурских степях. Пусть громят всё, что нажили эти грабители! Смерть нахлебникам! – прокричал Телиус.

Тейнорус наблюдал, как ещё вчера толпа дружелюбных крестьян, никогда не знавших о том, что такое жестокость и гнев, яростно заревела и понеслась вооружаться. Люди хватали вилы, палки, ножи, мечи, рогатины, молотки. Он бросил растерянный взгляд  на отца. Заметив сына, Телиус вдруг переменился в лице: он прикусил нижнюю губу и потупил взгляд в землю, будто отчаянно пытаясь скрыть страшную правду от перепуганного сына. Отец хотел было сказать что-то Тейнорусу напоследок, но вместо наставления он отвернулся и устремился во главу толпы, которая к тому моменту уже отворила ворота для гонца. Атонор пришпорил гнедого коня и стремглав поскакал на запад, подняв в небо самодельный штандарт.

– Пойдём, Тейнорус, нам нечего здесь делать, – тихо сказала Мельнея. Схватив сына за руку, она быстро повела его в сторону дома. Юный волшебник обернулся. Толпа крестьян уже миновала ворота и, озаряя заснеженные равнины светом сотен факелов, с громкими криками негодования устремилась к имению герцога Маркада – ближайшему сборщику оброков. Деревня опустела. Крики становились всё тише и тише по мере того, как восставшие постепенно подбирались к владениям дворянина. Перед тем, как зайти в дом, Тейнорус вновь обернулся. Вдалеке уже горел огромный яркий костёр, со стороны которого раздавалось ликование восставших. Чувство тревоги вернулось. В памяти всплыл шёпот голосов, что недавно терроризировал его разум. «Может… голос был прав?» – на секунду задумался юный волшебник. Но эта мысль тут же улетучилась со словами Мельнеи:

– Тейнорус, зайди в дом. Холодно. Ты голоден?
– Нет, мам, – ответил мальчик, крепко обхватив свой посох. – Я сейчас.

Наш герой вздохнул и быстро скрылся в тёплом доме.