Просто беспородная сука

                «У попа была собака, он её любил.               
                Она съела кусок мяса, он её убил.               
                И под камнем схоронил…»
                (Русская докучная песня-сказка)

Собака Найда, о судьбе которой я хочу рассказать, достаточно крупная сука серого с рыжим окраса, чем походит на представителя восточно-европейских овчарок, и сошла бы за неё, но всё портит укороченный нос, из которого беспорядочно растут длинные рыжие волосы, придающие выражению её морды неприятное, отталкивающее выражение. Она ничья. То есть из тех, про которых сегодня много говорят и пишут, как защищая, так и негодующе.
 Помните, ещё у Толстого:
 «Когда Филипп шёл по своей слободе, собаки не трогали его, они его знали. Но когда он вышел к чужим дворам, выскочила Жучка, залаяла, а за Жучкой – большая собака Волчок. Филиппок бросился бежать, собаки за ним. Филиппок стал кричать, споткнулся и упал. Вышел мужик, отогнал собак…»
Это строки из хорошо всем знакомого с детства рассказа «Филиппок». В истории, рассказанной великим писателем, «пострелёнок» благополучно дошёл тогда до школы, не пострадав от свободно разгуливающих по деревне собак. В рассказе эта бытовая с элементами трагедии сцена подчёркивает неодолимое желание главного героя: учиться во что бы то ни стало! Законы жанра, так сказать. Однако, согласимся, что и без учёта упомянутого закона подобная картина эта для тех времён вполне реалистическая и обыденная. Другое дело, что и сегодня, спустя столько лет, мало что изменилось в отношении норм содержания домашних животных и отношения общества к бродячим, брошенным и одичавшим братьям нашим меньшим. А Найда как раз из ничьих, которая пришла в село из стаи бродяжек – её спутников постреляли, а ей повезло выжить.
 
Утро поздней осени. Уже довольно прохладно. Я выхожу во двор и вижу у соседнего дома привычную картину: на почтительном расстоянии от калитки, прямо на проезжей части дороги (машины в деревне ходят редко) – застывшая фигура сидящей собаки. Её взгляд устремлён на окно кухни, где должна бы уже мелькнуть хлопочущая хозяйка, которая, наверное, выйдет управляться и вынесет бездомной псине кусок хлеба. Это – Найда. Она же: Принцесса, Бомжиха, просто Жучка – кто как зовёт. Себе на уме собака – с мордой, абсолютно ничего не выражающей, и взглядом, застывшим, неподвижным. Она обычно сидит прямо у вас на пути и очень неохотно уступает дорогу – разве, если уж определённо движешься прямо на неё. При этом следит она за проходящим исподлобья или боковым зрением, и взгляд этот заставляет трусовато волноваться. 
В деревне у Найды человек пять-шесть «спонсоров»: кто-то кормит её, проходя по пути в магазин, кто-то выносит угощение к калитке, как сердобольная моя соседка Зиночка, сварливая и скандальная баба, но добрый, в общем-то, человек. Что касается приютить бедолагу, – пробовали. Но на цепи её не удержать: воет, а жить во дворе у кого-то, не выходя на улицу, она тоже не станет. Не в дом же её!  Думаю, что любви и привязанности к человеку в этой взрослой собаке уже не разбудить. Она давно поняла по-своему свои с людьми взаимоотношения. И подачки от доброхотов Найда-Принцесса принимает совсем как должное, даже хвостом в благодарность не шевельнёт.
Сейчас собака, просидев безрезультатно не менее, думаю, получаса, поднялась и пошла по направлению к перекрёстку к угловому дому, откуда так же, возможно, что-то сегодня вынесут. Ну а нет – так скоро магазин откроется, и мимо обязательно пройдёт одна из тех, кто зовёт её… – да неважно как. Ей щенят бы поднять.   
На перекрёстке к ней присоединились ещё две собаки: маленький совсем, с большую варежку, кобелёк, у которого есть свой двор, но он тоже ходит свободно; и задиристая рыжая сучка с закрученным в кольцо хвостом, тоже дворовая, при хозяине, но «вольная». Размерами она с таксу. Самый скандальный размер: убьёт её кто-нибудь за привычку за штаны цепляться. Эти собаки, а также находящиеся и на других улицах – с большой вероятностью её подросшее потомство, которое она ухитрилась поднять. Приходилось прятать. Вы знаете, что вынуждены делать хозяева сельских и небольших городских подворий, когда их, всеми членами семьи любимая – больше: жизненно необходимая в доме Мурка в очередной раз разродилась тремя – пятью – семью слепыми, пищащими и «такими милыми братьями нашими меньшими»? Или рыжая блохастая Жучка, и летом, и зимой проживающая в конуре подле сараев, снова ощенилась новым поколением «дворян», которых, когда они подрастут, никто разбирать не поспешит. Разве что мальчишки и девчонки с большими горящими глазами будут выпрашивать, клятвенно заверяя, что папка и мамка им разрешили. Но вы-то знаете: через два-три месяца эти подросшие «полканы» будут бегать по улицам, подбирать и выпрашивать отбросы, охотиться за курами, а ещё через полгода станут представлять реальную опасность людям, особенно – детям.  Сколько сегодня подобных стай одичавших и оборзевших «друзей человека» таборят по окраинам городов и посёлков! Посмотрите ролики в «Ю-тюбе».
Вот собачка на ребёнка бросилась. Вроде как, играя поначалу, а потом еле отбили…
Негодование.
А вот бродячий же пёс бойцовой породы лишил мужчину мужского достоинства. Фото из больничной палаты. «Педофил» – подписано.
 Восторги!   
Поэтому понимающие что-то в жизни хозяева предпочитают вовремя избавиться от нежелательного приплода.
Хотя «общественность» осуждает. Призывают к гуманности. Вот по ТВ показывают гостиницу для кошек и котов: роскошные отдельные номера с размещёнными в них камерами видеонаблюдения, чтобы хозяева, заскучав, могли полюбоваться на своих любимцев; эксклюзивные меню с учётом пристрастий постояльцев; общая комната отдыха.  Хозяйка гостиницы – ухоженная молодая женщина – рассказывает о том, что её благородная миссия не приносит пока большой прибыли, но она не сожалеет. Ведь главное – это милосердие.
Может быть. В Москве или Санкт-Петербурге, где олигархов  – как в глубинке российской этих бродячих…

Ещё один день – ясный солнечный день 15 февраля. Сретенье. По православному календарю – встреча святых Симеона и Анны с младенцем Иисусом на сороковой день его земной жизни. «Зима с летом встречается» – говорит народ. Приметы: если день этот выдаётся тих и ясен, то весна будет ранней и следует ожидать хороший урожай на лён, а капель в этот день предвещает урожай пшеницы.
Время далеко за полдень. Выйдя за село, иду неспешно по дороге, наслаждаясь тишиной и покоем. Навстречу прошёл микроавтобус  – привёз рабочих, и вот он уже идёт обратно. Обогнал меня, и следом мимо промчались, также создав небольшой ветерок, три собаки: большая (это наша Найда), чёрная, поменьше, похожая на таксу, и самая коротконогая, рыжая с закрученным в кольцо хвостом. Повернув, автомобиль прибавил ходу. Поддала и Найда, даже забежала вперёд. Её спутницы скоро остановились и присели на дороге.
Машина свернула ещё раз, выйдя на долгую прямую. Найда не отставала и скоро пропала из виду на фоне уменьшившегося в размерах автомобиля.
«Наверное, кто-то из тех, к кому она сильно привязана, сел в эту машину», – подумал я и стал мысленно перебирать поселян.
Решив не приближаться к двум, ожидавшим своей подруги собакам, чтобы не мешать им, я остановился на первом своротке. Через примерно минут пять вдали показалась фигура Найды. Её спутницы привстали, потом рыжая снова легла прямо посреди проезжей части. В это время сзади послышался звук автомобильного двигателя, и, оглянувшись, я увидел белую «Короллу». За рулём сидела знакомая женщина, с которой мы поздоровались, кивнув друг другу. Повернув, машина стала приближаться к собакам. Чёрная ушла на обочину, а рыжая продолжала лежать, не обращая внимания. Её взгляд был устремлён на подходящую Найду. Женщина посигналила, сбавив ход, – рыжая неохотно поднялась и отошла в сторону. Но как только машина двинулась, набирая скорость, опять все три собаки разом кинулись следом. Скоро картинка выглядела так: автомобиль, – следом, чуть не впиваясь в колёса зубами, Найда, – через метров пятнадцать такса, – ещё через двадцать метров катится рыжий комок. Вся эта цепь как будто обрела второе дыхание и долго не останавливалась, преследуя машину. Машину знакомую, деревенскую. Наверное, на них, на их сегодняшний эмоциональный порыв также оказывала влияние почти весенняя погода. Я вспомнил, что примерно полгода назад, по осени, на этом участке дороги погибла собака, тоже ничья. Мы тогда ехали следом за автомобилем, ставшим невольным (или вольным) виновником трагедии, и были свидетелями, как одна из двух собак, так же кидавшихся под автомобиль, попала под колесо.

Погибла Найда в Международный женский день 8 марта, между восемью и девятью часами утра. И случилось это не на трассе, а в центре посёлка, совсем недалеко от магазина, который открывается в девять, и продавец, идя на работу, увидела уже бездыханное, ещё теплое тело собаки. Рядом сидели её вечные спутники – безразличные, привыкшие к такому концу…
Ваня, сорокалетний мужик с инвалидностью по психическому заболеванию – добрейший и милейший человек, любящий Бога и всех односельчан – перевалил неостывшее ещё тело собаки на грубые доски санок, на которых возил флягу с водой для бани, и попробовал везти. У Найды кровило из морды, её от природы короткий нос выглядел, как будто был сплющен ударом, и этим оправдывалось теперь его незначительное уродство. Тело собаки сваливалось с маленькой площадки саней, упиралось в снег. Ваня подобрал валявшийся желтый целлофановый пакет, разорвал его, свил в верёвку и, обвив ею тушу, привязал Найду к саням.
 
– Я за деревню её отвезу пока, а как земля оттает – похороню тогда, – сказал он наблюдавшей за процедурой проходящей мимо тётке.

И он обязательно это сделает.