В Ташкенте-3. Новая реальность

  фото- Электроразведочные измерения.Справа - А.Шпак               

                Распад Советского Союза, разрыв экономических и других связей, катастрофическое положение с финансами отразились и на состоянии геолого-разведочных работ в Узбекистане. Геолого-разведочные, а, тем более, геолого-поисковые и геофизические исследования были сильно сокращены, большинство геофизических экспедиций и партий ликвидированы.
               
                Однако, как я узнал позже, положение геологической отрасли в России было намного хуже. Министерство геологии было ликвидировано и заменено Департаментом геологии (Роснедра)  Министерства природных ресурсов.
               
                Даже теперь геология не оправилась от разгрома. Добывающая отрасль нынешней  России работает за счёт советских вложений в геологию. Новые месторождения появляются, в основном, в нефтегазовой отрасли.
               
                До 1992 года объёмы открываемых природных ресурсов превышали добычу. Но потом пошло лавинообразное падение работ. В 1989 году геологоразведку вели 110 тыс. специалистов. Через двадцать лет в системе геологоразведки осталось… 4,5 тыс. геологов. Средний возраст сотрудника отрасли вырос с 35 лет в 1980 году до 65 лет в 2010.
               
                Могло ли быть иначе, если отраслью руководили люди, ничего в ней не сведущие?  Восемь лет Роснедра возглавлял А.Ледовских, ветеринар по образованию и опыту работы. В 2011 году для возрождения российской геологии был создан холдинг «Росгеология», которым руководит выпускник Военного университета. Заместителем у него был товарищ по учебе недавно прославившийся фигурант нескольких криминальных историй Руслан Горринг(Ганижев).
               
                Сравните эти фигуры с бывшими министрами геологии. Я уже упоминал  («Южный Янгикан и Юбилейное»)о министре геологии, докторе геол.мин. наук А.Сидоренко. Его сменил доктор технических наук Е.Козловский, выпускник Московского геолого-разведочного института, кончивший потом Институт математических методов и вычислительной техники, начинавший трудовой путь буровиком на Дальнем Востоке.
               
                В Узбекистане сохранили Министерство геологии и руководившие им кадры.      Постепенно улучшалось финансовое состояние нашего  Института минеральных ресурсов. Начались прекращенные ранее полевые исследования.      
                Один из наиболее эффективных методов поисков сульфидных месторождений и сульфидов, сопровождающих золоторудную минерализацию, метод вызванной поляризации перестал в Узбекистане применяться. Аппаратура этого метода, станция ВПС размещалась на двух автомашинах, требовавших много горючего, ставшего дефицитом.
               
                В этих условиях можно было использовать портативную венгерскую аппаратуру ДИАПИР, два комплекта которой оставались в Таджикистане без дела. Они отслужили свой срок, были списаны, хотя и могли работать..
               
                Однако, получить аппаратуру из другой республики на законных основаниях не было никакой возможности, поскольку аппаратура была списана и нигде не числилась, а к тому же проведение платежей между двумя республиками было в то время делом сверхсложным.
               
                К счастью, я узнал, что один комплект аппаратуры ДИАПИР сохранился в Чаткальской экспедиции нашего министерства, где геофизические работы были прекращены. Я был знаком с главным геофизиком экспедиции и без труда договорился с ним о передаче комплекта списанной аппаратуры.
               
                В комплект входили бензиновый движок с генератором переменного тока, преобразователь переменного тока в импульсный нескольких низких частот, а также измеритель сопротивления и поляризуемости.  Единственным её недостатком была малая мощность движка и генератора (около одного квт) и соответственно небольшая глубина исследований.
               
                Теперь мы могли выполнять работы  методами естественного электрического поля, сопротивления и вызванной поляризации по договорам с геологоразведочными экспедициями. Экспедиции шли на такие договора охотно, т. к. они получали на проведение своих работ строго ограниченные суммы (фонд зарплаты), а в данном случае перечисляли на счёт института стоимость выполненных нами работ, не расходуя наличных денег из этого фонда.
               
                Не возражал против проведения работ и институт, который обычно не мог полностью загрузить своих работников. Для того, чтобы получить наличные деньги и поощрить нас за проведенные договорные работы, наш Шеф заключал договора через посредников, обналичивавших проходившие через них суммы. О том, кто и как это делал, начальник нас не информировал. 
               
                В течение двух полевых сезонов мы работали на рудопроявлении золота близ города Уч-Кудук, построенного для горняков, разрабатывавших крупное урановое месторождение. Когда-то это был благоустроенный и хорошо снабжавшийся город среди бескрайней Кзылкумской пустыни. Именно о нём известным в своё время ансамблем «Ялла» исполнялась популярная не только в Узбекистане песня «Учкудук – три колодца».
               
                На рудопроявлении бурились скважины, проходился шурф, и была подведена электролиния, от которой мы могли питать генератор нашего Диапира. Мы, то есть, я и оператор Саша Шпак, которого я хорошо знал ещё по работе в Кайраккумской экспедиции, провели измерения методами ВП, заряда и естественного электрического поля. Другие работники нашего института  измеряли магнитное и гравитационное поля. Ничего интересного на рудопроявлении нам обнаружить не удалось. После нас работали японские геофизики, также недобившиеся ничего существенного.
               
                Кызылкумы  не соответствуют обыденным представлениям о бескрайней пустыне с песчаными барханами и саксаулом. Это, в основном, каменистая пустыня, хотя есть и барханы, и заросли саксаула. Мы работали в так называемых горах Букан-тау, на скальных выходах палеозойских пород или участках их неглубокого погружения под четвертичные отложения.
               
                Работать мы начинали в марте в прохладные дни с заморозками по ночам, в наиболее жаркий период (июль – август) работы старались не вести. Пустыня по-своему интересна любителю природы и путешествий, хотя и не сравнится с горами по разнообразию пейзажей, растительного и животного мира. В отдельные месяцы здесь масса черепах, много ящериц, попадаются вараны, зайцы, дрофы.
               
                Отработав первый сезон, мы долго ждали плату за выполненную работу, но Шеф тянул с расчётом, ссылаясь на посредников и назначая всё новые и новые сроки. Перед новогодними праздниками все сотрудники отдела, участвовавшие в договорных работах, потребовали платы и предупредили своего начальника, что в противном случае от дополнительной работы в следующем году отказываются. В начале января он с нами рассчитался.
               
                В следующем году история повторилась, но на этот раз мы ничего не получили. Как объяснял Шеф, посредническая фирма, не рассчитавшись с ним, растворилась в воздухе. После долгих споров он согласился предоставить нам внеочередные отпуска, не оформляя их приказами и продолжая платить зарплату.