Помидор

Из барака вышел знакомый молодого зэка, которого все звали Помидор – это было из-за того, что на щеках его всегда горел какой-то лихорадочный румянец.
- Что не спиться?
- Дела мои плохи, Миха.
- Когда в руки стиры брал, не понимал разве, что Сан-Саныч таких так ты, пачками заглатывает?
- Азарт.
- Да не азарт, хотел козырным фраером выглядеть, с приличным арестантом пошпилить.
- Есть такое.
- Ты же знаешь, что такое карточный долг?
- Знаю.
Родные бы помогли…
- Вот и пиши домой. Постараюсь помочь.
Про таких как Миха зэков, говорят «прикрылся бушлатиком», значит это, что никуда не лезет человек, но живёт «по понятиям», и «косяков» за ним нет, и в тоже время как то отдалён он от братвы – одиночка. Это был третий срок Михи. Всё он уже понял в этой зоновской карусели – на мякине такого человека уже не проведёшь. Помидор был земляком Михи, тот не останавливал Помидора, не учил уму-разуму, видя, что хочется тому уголовной романтики – «ну-ну» - думал про него Миха, и только теперь когда прошёл слушок, что проигрался Помидор – и доконца месяца должен он отдать Сан-Санычу долг, Миха как-то вдруг проникся сочувствием к Помидору – и вот решил как-то помочь ему…
«Загнать деньжат» в колонию – дело хлопотное, но к просьбе Михи отнеслись приятели нормально – обещали подсобить, дали адрес куда надо завести деньги родственникам Помидора. Да только не сложилось как-то… А время всё шло – приближался конец месяца – крайний срок отдачи долга.
И прав был Миха насчёт серьёзности карточного долга – ведь когда садиться играть человек, то новорит выиграть, а значит и за проигрыш надо платить справно, вовремя платить «по счетам».
Миха тоже как-то осунулся, и в один из вечеров, уже после отбоя пришёл в проходняк Сан-Саныча.
- Здорово, братан! Чайку? – доброжелательно сказал брюзлый Сан-Саныч, пожал крепко руку Михе.
- Да я по делу…
- Говори, братан.
- Поиграть с тобой хочу.
- Неожиданно…
- Есть такая возможность?
- Когда?
- Этой ночью.
- Годиться.
Игрок Сан-Саныч был опытный, поговаривали, что и может под шумок смухлевать, но это всё больше с молодняком, типа Помидора, а с такими, как Миха, играл Сан-Саныч всегда честно, не рисковал.
Вначале выигрывал Сан-Саныч, и попросил увеличить ставки, потом, под утро фортуна от него отвернулась – он проиграл… Миха встал с кровати, давая понять, что он игру завершил.
- Не по арестански как-то, - давил на чувства Сан-Саныч, - Дай отыграться!
- Моё право игру завершить, - негромко пояснил Миха.
Утром он отдал деньги Помидору, сказал:
- Иди, расплатись с ним. Мне отдашь через месяц, как загонишь деньжат…
Помидор стоял, точно окаменевший.
- И не играй больше, понял?
- Понял.
Миха вышел из жилого помещения в локальный сектор. С завхозом он уже договорился, что в этот день на работу не пойдёт – тот тут же подсуетился у нарядчиков, и вопрос решил. Утро было холодным, но спать как-то Михе не хотелось, несмотря на бессонную ночь – сказался азарт карточной игры – и сейчас он был где-то внутри. Давно не играл Миха, зарёкся ведь когда то не играть – а вот пришлось. И всё таки на душе Михи было как-то спокойно, как всегда бывает, когда сделаешь что-то доброе в жизни.
Утро было пасмурным, но Миха не замечая непогоды всё ходил по локальному сектору, поплотнее запахнув большую тёплую свою телогрейку, точно стараясь сохранить тепло тела, сохранить вот такие минуты, когда радостно от того, что что-то удалось сделать, удалось, и вот это ощущение фарта, веселило, как чифир поутру, перед длинным тяжким днём в рабочей зоне.
Завыла от одиночества и холода овчарка в запретной зоне и этот звериный вой заcтавил Миху поёжиться, и не от холода даже, а от плохих воспоминаний, и уйти в жилое помещение.