Земная любовь

Мужчина в чёрном костюме вошёл в пустую аптеку. Замяукал противно чёрный кот, сидящий на прилавке. Седой высокий продавец улыбнулся вошедшему, как старому знакомому.
Вошедший подошёл вплотную к прилавку и положил на серое дерево амулет –  это был скарабей с изумрудными глазами.
Аптекарь очень внимательно поглядел в глаза вошедшему.
- Что ты хочешь?
- Покоя, - ответил мужчина, тоже глядя аптекарю в глаза.
- Что так тебе мешает?
- Мне хочется обычного человеческого счастья. Как раньше!
- Твоей девушки нет в этом воплощении.
- Я знаю, но мне она мнится в девушках, некоторые так похожи на неё!
- Это тоска.
- Как мне жить!
- У тебя другие задачи в этом мире.
- Я скучаю по ней.
- Вы встретитесь, в следующей твоей жизни.
- Это правда?
- Да.
В аптеку кто-то вошёл, и они замолчали.

###

В кафе было уютно. За его окнами был пешеходный тротуар, и по брусчатке проходили нарядные люди, какими они всегда бывают по летним вечерам в центре столицы.
- Нам не удастся быть вместе, - негромко сказала женщина.
Она напоминала огромную бабочку своим ярким цветастым платьем, и вся она была яркая, напряжённая, и только глаза выдавали усталость.
- Мне важно, чтобы ты поняла свою неповторимость, чтобы начала верить в себя.
- Это так непросто, - ответила женщина – Мне надо идти. Он увозит меня.
- Когда ты приедешь?
- Я не знаю. Я ничего не знаю. Но я всегда буду помнить о тебе!
Она встала, подала ему руку, он вцепился в длинные пальцы, понимая, что она уходит, понимая, что больше не увидит её. И отпустил эти родные пальцы.
- Скажешь мне что-нибудь?
- Ты вернёшься ко мне!
- Это невозможно!
- Возможно всё!
Она ушла. Он тяжело перевёл дыхание. Вытащил из кармана заветного скарабея, улыбнулся ритуальному другу, потом положил бережно скарабея в карман на груди.

###

Всё та же аптека с её дивными запахами полевых трав, всё тот же седой, точно высохший, худой аптекарь, и всё та же удивительно-добрая улыбка всё понимающего человека на его лице.
- Как на вас действует весна? - мягко спросил аптекарь у вошедшего.
- Мне становится грустно, - негромко ответил тот, поправил сползающий на живот длинный яркий шарф, и пробубнил: - На улице слякоть, учитель.
- Это пробуждение природы.
Аптекарь очень спокойно положил руку на плечо вошедшего, и сказал:
- В другом измерении я часто мечтал о весне.
- Как там чувствует человек?
- Вы можете уйти туда.
- Земля меня тянет своей неуспокоенностью, своей трагичностью, здесь любят.
- Часто здесь мучения принимают за любовь. Любовь имеет белый цвет. Она безмятежна.
- Я привык к страданиям. Они для меня, как воздух. Этот мир мне нравится! Он мне нравится своей неустроенностью, своей болью.
- Вы необычны для Скарабея.
- Это так, наверное.
- Хотите чаю?
- Пожалуй.
Травяной чай был душист, и поднимал настроение.
-Вы же хотите спросить меня о ней? - поинтересовался аптекарь.
- Да, учитель.
- Она обычная несчастная женщина. Где то жадная, где то добрая. Жизнь у неё не сахар.
- Я могу ей помочь?
- Вы итак ей помогаете.
- Это ведь не любовь?
- Это Любовь, только не в земном понимании. Это в Божьем понимании Любовь.
- Мы ведь не можем быть вместе!
- Ваш удел одиночество.
Они замолчали. Такое молчание было им привычным. Они знали ответы на все вопросы идущего странного земного бытия, эти люди четвёртого измерения, оставшиеся в земном третьем измерении, по каким то своим причинам, таким непонятным для обычным людей.

###

В аптеку вошёл согнувшись, точно во дворе был дождь, или если бы дверь была маленькая, невысокий человек. На вид лет пятидесяти, даже какой-то болезненный телом, то ли горбыль, то ли привычка ходить вот так, наклоняясь чуть вперёд худым телом. Он как-то быстро посмотрел на двух людей у прилавка, пьющих чай, а затем добротно, звучно сказал:
- Чаёк вам к здоровью!
Мяукнул чёрный кот сидевший с краю прилавка, и юркнул куда-то в глубину тёмного помещения, и уже оттуда из угла жалобно замяукал, точно желая показать своё почтение вошедшему.
Аптекарь торопливо вышел из-за прилавка, прокашлялся, наклонился вперёд тощим телом, взял бережно худую руку вошедшего в свою бледную ладонь, и поцеловал её - метнулись седые кудри вслед за его головой к силуэту горбатого человека. Тот по-доброму, если только можно почувствовать добро в хриплом голоске говорившего, произнёс:
- Полноте милорд! От чайку не откажусь. Зябко на улице.
Скарабей молча, без страха рассматривал Члена Инквизиции. Он был наслышан о его затейливых историях, о его жестокости ходили легенды.
- Люди часто не понимают зачем мы здесь. - тихо сказал Горбатый - Они пеняют на судьбу. Молятся, снова грешат, думая, что мир молчалив и спокоен. Что мир безмолвен.
Член Инквизиции отпил пару глотков душистого чая на травах принесённого Милордом, мягко сказал:
- Скарабеи тоже были часто неразумны, в прошлые времена.
Горбатый снисходительно посмотрел на молодого мужчину - Скарабей наклонил голову показывая свою покорность, и внимание к словам старшего.
- Не надо так близко принимать дела людей.
Скарабей кивнул головой.
- Не надо любить людей, в вашем случае женщин, - пожурил Горбатый молодого мужчину. - Это их жизнь. Мы лишь их попутчики.
Аптекарь поглядел в чёрный угол, откуда блестели глаза спрятавшегося кота, и тяжело перевёл дыхание, точно вспоминая что-то своё, что-то очень родное.

###

Пахло травой, может от сквериков, затерявшихся среди многоэтажных домов большого города. Скарабей чувствовал этот весенний запах просыпающейся природы, как чувствует волк приближение добычи, запах пробуждения мира всегда давал Скарабею вот это ощущение чего-то далёкого и родного. В предыдущей его жизни, где была любовь и счастье, мир был вот такой - свободный и тихий... Скарабей невольно остановился, точно пытаясь прислушаться к своей памяти о прошлом, но те обрывки об иной жизни, не скрытые перевоплощением только давали томительную боль утерянного... Он снова пошёл по лунной дорожке - луна освещала пустынный сквер, и давала дорожке какую-то неземную красоту... Потом вспомнился горбатый Член Инквизиции. Часто о них говорили, что они не испытывают чувств, не испытывают сострадания, что они в этом мире, только для наказания грешников. Они проводники чужих судеб. Они не могут иначе. И они не могут любить. Он может любить. Но и он не может в этом мире жить, как люди. Это понимание простых истин, известных ему ещё с детства теперь поразили Скарабея своей красивой безыскусной силой - он изгой в этом мире! Он, как холодная луна для этой планеты. Он засмеялся, и смех его был похож на зловещий вой волка в этой ночной тишине земного сквера.

###

Дом стоял чуть в отдалении от других, и немного на взгорье. Из окна была видна река. Член Инквизиции любил стоять у окна. Он глядел на широкую ленту реки, и думал. В этот вечер, неожиданно пасмурный, после встречи с непонятным мечтателем и Милордом, Члену Инквизиции нездоровилось, ему казалось, что Скарабей - этот мечтательный мужчина, многое не понимает в этом мире - это его воплощение было бы большей удачей для него, большим опытом, если бы рядом оказался такой наставник, как он. Но не было ни сил, и желаний. Однако сумрак вечера только подогревал воспоминания. В прошлой жизни было тоже много непонятного, но сам, он - монах Монастыря святых Рыцарей Креста, чувствовал свою значимость. Потом эта женщина, явившаяся к нему на исповедь. Он сразу тогда почувствовал опасность, но что-то вело его, заставляло любоваться ею, конечно, грешницей. И мир готовил ей костёр Инквизиции, а его разочарования навсегда сделали его желчным, сварливым, жестоким Членом Инквизиции. Даже следующее воплощение не дало ему свободы от этой ноши, как не дало и свободы от непрошеной любви. И та, прошлая любовь монаха, мучила, приносила страдания, и делала жестоким.
Член Инквизиции смотрел на полотно свинцовой далёкой реки из своего окна, и старался успокоиться, занять свою голову какими-то делами, но воспоминание о женщине, горькое, как полынь-трава, не давали возможности быть сильным.

###

Та горная речка среди скал, та прохлада ущелья, та красота иного мира, помогающая в снах как-то обрести покой, и в этот раз была с ним - Cкарабей старался тянуть эти мгновения счастья, он ожидал встречи с любимой, но вместо неё пришла буря, с гор посыпался колючий снег, он и ласкал лицо Скарабея, и бил по нему наотмашь, стараясь причинить боль, и чувство одиночества, такое знакомое ему в реальном  мире, теперь и во сне настигло его. Скарабей открыл глаза, он хотел этого чувства ибо оно давало ему силу. Любовь - зачем она в мире боли? Он старался свыкнуться с этой мыслью, и, вдруг, с ужасом понял, что это созвучно тому взгляду на этот мир, который проповедует Член Инквизиции. Вспомнились его холодные, почти бесцветные, точно рыбьи глаза. Скарабей понял, что он подчиняется воле. Эта воля передавалась ему невидимым путём, и эта воля была выбором Члена Инквизиции, он поверил в него, и предложил свою силу, своё могущество. Скарабей понимал, что отказ может вернуть его совсем в иные миры - для исправления. Это было в силах Члена Инквизиции, и в тех мирах о любви никто и не ведал... Он это понимал, и лежал неподвижно, точно статуя. В окно проникал свет Луны. И от того комната не казалась мужчине такой уж мрачной. Он думал о себе, о прошлых своих воплощениях, как вспоминает обычный человек прочитанные книги... "Я согласен!" - сказал он.
В другой комнате, далеко-далеко, у окна прокричала ранняя птица, и затихла, точно удивившись своей смелости. Член Инквизиции отошёл от ритуального стола, на котором стояли полукругом горящие свечи в старинных подсвечниках. Он был доволен. Он нашёл себе достойную смену в этом мире.

###

Лесная тропинка была в пролежнях лужиц, осторожно обходя их, Скарабей старался сосредоточить своё внимание именно на своих движениях, уйти от внутреннего напряжения, которое давило на него, заставляло постоянно обращаться к своим воспоминаниям, заставляло постоянно преодолевать внутреннее состояние боли. Это пришло к нему недавно. Он, вдруг, почувствовал, что потерял способность просто радоваться жизни. На него как бы навалилась стена безразличия. Он, вдруг, внутренне сосредоточился, и начал понимать и свою жизнь, и жизнь окружающих – для него не стало секретов. Жизнь обнажилась, как обнажается земля после зимнего покрывала снега. Он, вдруг, понял, что становится иным. Ушло то прежнее томление. Ушло желание любви. Он понимал, что это непременное условие сговора с Членом Инквизиции. Его влияние он чувствовал каждый миг. Это влияние вторгалось в его мысли ежесекундно. Член Инквизиции как бы заново делал его мир. И это было страшно. Это вносило сумятицу в сознание. И может быть только весенний лес был способен как-то успокоить. Попадались одинокие прохожие. Потом по тропинке снова были лужицы, которые надо было обходить. Сила предков, не преклонявшихся ни перед кем, противилась Его решению стать одним из тех, кто правит этой планетой. Стать, Членом Инквизиции, потеряв волю. Потеряв самостоятельность. Только теперь Скарабей стал осознавать насколько это тяжело – потерять самостоятельность. и от этого осознания пришла пустота, та пустота, которая наваливается, как усталость, когда каждое движение делаешь через силу, превозмогая самого себя.

###

В лесу запела одинокая птичка. Трель её была незамысловата, но в этом очаровании спокойного весеннего леса эта свободная песня птицы, радующейся пробуждению природы буквально встряхнула Скарабея. Он понял, что хочет увидеть её - эту женщину, встретившуюся ему на этой планете. Он хочет поговорить с ней. Он хочет увидеть её насмешливое выражение лица...
Член Инквизиции почувствовал состояние ученика, и презрительно сказал: " Из Скарабеев никогда не выходило судей. Они слишком человечные!" Он был один в комнате. Подошёл к любимому окну. Посмотрел на реку внизу. Что-то стало ему, вдруг, не по себе. И он отогнав какие то свои сомнения, мрачно глядел и глядел на спокойную воду идущую по своему бесконечному пути.