Архетипы. Вера П

У всякого безумия - своя логика.
Вильям Шекспир

Мы всегда знаем, чего требуют наши интересы. Но иногда то, что мы знаем, бессильно перед тем, что мы чувствуем . Так жизнь   ставит маленькие шлагбаумы между глазами и мозгом.
Она была всеми “да”, которые могли кому-либо понадобиться. Всеми “можно”, всеми “можешь”, всеми “это правда”. Какая-то нежная решительность и изящество точных движений, непростительно красивые глаза, придающие завершенность... Вот что такое она. Просто холеная, уравновешенная чемпионка в своем роде — вот и все, прекрасная атлетка наслаждения.
Я знаю, что  это ещё не всё, на что она способна, да славится Атлантида!


Прежде, чем заклеймить меня злой и слабой, -
Вспомнив уже потом, по пути домой –
Просто представь себе, каково быть бабой –
В  ...........цать, с таким вот мозгом, хороший мой.


...То милые слова, которые и звучать должны были мило, но тембр  голоса искажал их смысл. Потому он был поражен жесткостью, которую  ты почувствуешь  в них, как осколок стекла в мармеладе.
 Давным-давно, один бог знает, как давно это было, любовь действительно заставляла землю вращаться. Вопрос - вокруг чего? И потому,  если отбросить реверансы, она  сформулировала   ему  прямо таки удивительное обвинение: «Почему ты ведешь себя так, будто меня не замечаешь?».   Возвращение в  трезвость после прикосновения к такому  переключателю было мгновенным.

Эмоции  имеют над нами особенную власть, однако постичь природу этой власти мы еще не умеем.    Они могут восприниматься как ресурс всего на свете. Должно быть,   вспыхнул  неистовый дух этих стихов.


Злишься – обзавелась благодарной паствой,
Кормишь собой желающих раз в два дня?
Да. Те, кто был любим – ни прощай, ни здравствуй.
Тем, кто остался рядом – не до меня.


Такой была девушка чьей-то мечты... В любую другую эпоху она была бы богиней, но в наше время она ощущала себя... Но давайте не будем о грустном. И никто и ничто не мог разубедить ее насчет этого состояния. Она щедро выплескивала на всех  испытываемое к себе презрение.


С этой войной внутри – походи, осклабясь,
В сны эти влезь – страшней, чем под героин,
После мужчин, - да, я проявляю слабость, -
Выживи, возведи себя из руин,


История к ней требований не предъявляла, но мы  знаем,  она выполнила  бы любые требования истории. Возьмите например греков....Они изучали людские характеры и наделяли ими своих богов и богинь, они просто возводили самих себя как архетипы -  на Олимп. Переберите их главных богинь: одна – мать и хранительница домашнего очага, другая  архи-любовь и очарование, третья – охотница (на кого?), четвертая – ведьма из преисподней, а вот пятая – классный друг … То ж  Афина Паллада.

Ей  же, а говорим мы о Веро4ке,   плевать на стряпню и пеленки, которыми занимается Гера, на духи и косметику Афродиты. Она хотела, чтобы  ее имя, стало  чем то вроде маяка на высокой скале,  факелом  всем нам. И  она, черт возьми, своего добивается.


Пой, пока не сведет лицевые мышцы,
Пой, даже видя, сколько кругом дерьма.
Мальчик мой, ты не выдержишь – задымишься,
Срежешься, очень быстро сойдешь с ума.


Прямая, смешливая, требовательная, непоследовательная, восхитительно чувственная, нетерпеливая и предприимчивая, она становилась серьезной, когда этого требовала обстановка.

Стихи – это  ведь стихия. Логика   поэзии обратна логике обыденного. Тот, кто спасается от бури и достигает берега, проигрывает и теряет все. Потерпевший крушение — вот истинно выигравший. Поэт  заворожен самой низшей точкой бытия. Банальные существа боятся дна. Они избегают его.. Нет ни одного среди спасенных, кто не познал бы таинства греха. Добропорядочные вне спасения и вне поэзии. Они — просто антураж.

Нет у меня ни паствы, ни слуг, ни свиты.
Нет никаких иллюзий – еще с зимы.
Все стало как обычно; теперь мы квиты.
Господи,
Проапгрейди и вразуми.

Мы оба сейчас несемся в пустоту, и я считаю актом милосердия то, что только один из нас знает об этом. Эта красавица  от обиды или от уязвленной гордости рвется выяснить, что за мужик имеет наглость ее не признавать, не распевать осанны, которые она заслуживает. Абсурдистский черный юмор…
Имя врага ей известно,  как  разрыв в идеальной строке, как  прервавшееся дыхание.  Но это всё подождет.

А  мир вдруг опять стал живым, человечным,  стал полон лиц и голосов. Все её знают и она сияет от небывалой возможности общаться. У   неё аллергия на  экзотику.

P.S.  Теперь  и я знаю: меня удостоили чести наблюдать парение души. Но моя наивная доверчивость составляла одно из условий этих откровений.
Она - Вера Полозкова  и она – везде.