Конный доктор

Козёл Яшка, красавец, вожак стада, этот козлиный «фюлер», как называл его дед Матвей, на глазах примолкших ребят-пастушков совершил в раскалённом летнем воздухе невероятный безмолвный полёт над кустами ивняка и, громыхнув рогами и копытами, рухнул на не-большую полянку меж кустов.
 - Всё, амба.
 - Да, наверное, мешок с костями.
 - Надо к деду Матвею бежать за помощью.
 - Да погодите вы, - и Колька, повернув Яшку на бок, прислонился к его груди. - Да тише вы!
 - Ну и чо? - спросил кто-то.
 И в это время Яшка открыл глаза, резво вскочил на ноги и, сбросив с себя Кольку, рванул к речке. Туда, где совсем недавно резвились и блаженствовали в прохладных струях мальчишки. Яшка неистово припал к воде. Бока его стали раздуваться.
 - Не лопнет? - спросил кто-то.
 - Не знай, как бы ты пил, если бы с полдня повисел на кустах в жару!
 Яшка оторвался от воды и повернул морду в сторону ребят. Показалось, что он с укоризной смотрит на них. С его шикарной бороды, блестя на солнце, сбегала струйка воды.
 - Нет, надо бросать это.
 - Чо бросать? А купаться тогда как же? Этот чёрт рогатый - на него никакая жара не действует. Мотается куда в башку взбредёт, и стадо за ним. Лови их.
 - Дед Матвей нам правильно подсказал. Затащить его в кусты подальше и подвесить за рога. Он поорал немного и замолк.
 - Замолкнешь, когда глотка пересохнет.
 - Зато стадо на месте, и не бегай никуда. Купайся и загорай вдоволь...
 - Вы только про это никому. Взгреют.
 - Да, ладно, сегодня обошлось. С кустов Яшку надо было снимать аккуратней. Куст-то здоровый, согнули и не удержали. Вот Яшка у нас в птичку и превратился. Ха! Ха! Ха!
 - Ну, хватит, - прервал всех Колька. - Просьбу деда Матвея надо выполнить. А то леденцы-то сожрали, и хорош.
 - Чьей козе-то нынче надо захворать?
 - Он сказал, бабки Матрёны. У неё банька-то курилась.
 - Ладно, давай проволоку и пассатижи.
 К вечеру мальчишки стадо пригнали в деревню. Каждый хозяин старался встретить свою скотину, заманить и загнать её во двор. Здесь была и бабка Матрёна. Колька подозвал друга Ваньку.
 - Иди, скажи Матрёне, что Зинка, коза её, прихворнула. Орёт, траву не ест, беспокоится. Пусть присмотрит.
 Бабка и сама сразу поняла: с Зинкой что-то не то. Весь вечер она хлопотала, сухотилась около своей любимицы и даже ночью выходила. Утром решила: надо идти к Матвею. Матвей на селе был человек знатный. Во-первых, чапаевец, во-вторых, что очень важно для сельчан, мог лечить скотину. И на деревне уважительно называли его: наш конный доктор, что, конечно, Матвею льстило.
 Матрёна сама не пошла, послала за Матвеем Ивановичем внука.
 - Ты попроси, пусть, пожалуйста, придёт. Так, мол, и так.
 Деду Матвею вроде бы вначале и некогда, и своих дел много, но потом, быстро собрав полевую сумку с инструментом и лекарствами, отправился к Матрёне. Пока шли, завязался разговор.
 - Дед Матвей, а ты Чапаева видел?
 - А то, вот как тебя.
 - И Петьку?
 - Ну конечно, и Петьку.
 - А Анку? Ну пулемётчицу?
 - И Анку видел, и Фурманова.
 - А это кто?
 - Вот те на! Так это ж наш комиссар был! Здорово живёшь, Матрёна батьковна! Ну, чо стряслось? Где твоя красавица?
 - Да там, в хлеву. Не ест, орёт - как сбеленилась. Ты уж помоги, пожалуйста, Матвей Иванович. И Матвей начал врачевать над Зинкой.
 - Я ей тут кое-что дам, а ты принеси для неё самогона полстаканчика.
 - Щас, миленький, принесу, принесу.
 И пока Матрёна ходила, Матвей аккуратно снял проволоку с Зинкиного хвоста, и она начала понемногу успокаиваться.
 - На-ка, возьми-ка, - говорила Матрёна, подавая стакан.
 - Так, надо проверить качество, - Матвей сделал приличный глоток. - Пойдёт, хороший, - и остатки вылил в глотку козе. Достал из полевой сумки морковку и, откусив от неё, дал Зинке.
 Он поглаживал Зинку и что-то нашёптывал ей. А потом вдруг говорил Матрёне:
 - А самогон-то ещё есть?
 - Есть, Матвей Иванович, есть. Ещё надо?
 - Да! Для надёжности.
 От этой порции Зинке досталось совсем мало. Ей и так уже было хорошо. Она дёргала освобождённым хвостом и уплетала очередную половинку морковки.
 - Ну вот, - говорил повеселевший Матвей Иванович. - Часа через два покормишь. Только не перекармливай. А самогон у тебя, Матрёна, хороший!
 И немного погодя Матвей шёл домой. Его полевая сумка издавала сладкий, булькающий звук, а душа Матвея пела, и было слышно: «Гулял по Уралу Чапаев-герой...»