Клевета ядовитая. Заметки адвоката. Лермонтову-3

НАЧАЛО ЭССЕ - http://www.proza.ru/2019/03/11/1346
Предыдущая часть - http://www.proza.ru/2019/03/13/1021


Часть  3.  ПОЧЕМУ  НЕЛЬЗЯ  ВЕРИТЬ  П.И. БАРТЕНЕВУ

Итак, исследуемое стихотворение впервые «на свет божий» появляется написанным рукой редактора «Русского архива» П.И. Бартенева в его письме к библиографу П.А Ефремову от 9 марта 1873 года с пояснительной припиской: «Вот ещё стихи Лермонтова, списанные с подлинника».

Второй раз П.И. Бартенев воспроизводит это стихотворение, – опять же в своём письме 1877 года, – но уже к писателю Н.В. Путяте, где сообщает, что стихотворение  «списано с подлинника руки Лермонтова». Причём, стихотворение, изложенное в первом письме к Ефремову, в некоторых местах …не совпадает! с текстом стихотворения, приведённым во втором письме: к Н.В. Путяте.

И, наконец, в третий раз Бартенев обращается к этому стихотворению уже на страницах собственного издания в «Русском архиве» за 1890 год, где в примечании от издателя даёт пояснение, что стихотворение …«записано со слов поэта современником». При этом Бартеневым даётся уже третья! редакция восьмистишия – без каких бы то ни было пояснений. И, – что не может не удивлять и не настораживать, – так это сам заголовок публикации: «Неизданное осьмистишие Лермонтова».
И это при всём при том, что стихотворение уже было опубликовано П.А. Висковатовым в журнале «Русская старина» в 1887 году, то есть за три года до этого. И более того: П.А. Висковатов повторил публикацию этого стихотворения в 1889 году, то есть стихотворение было опубликовано к этому времени Висковатовым – дважды.

…Здесь – нельзя не отметить, что… согласитесь, это весьма странно: …Бартеневу непременно хочется быть «первооткрывателем», в то время, как он, начиная с 1873 года предлагал этот «лермонтовский» текст сначала известному и авторитетному издателю сочинений Лермонтова ...а именно – П.А. Ефремову, который тоже почему-то  не опубликовал  его, хотя и имел реальную возможность беспрепятственной публикации; затем Бартенев отправлял этот текст писателю Н.В. Путяте… – но сам при этом даже и не пытался! опубликовать его.

…Поразмыслив на эту тему, и сопоставив некоторые факты, я пришла к выводу, что – для  более ранней  публикации – и Бартеневу, и Висковатову – что-то, а точнее, кто-то мешал. И, – как выяснилось при вдумчивом анализе ситуации, – действительно  мешал.  Дело в том, что троюродный брат Михаила Юрьевича Лермонтова – Аким Павлович Шан-Гирей – умер лишь в 1883 году: кузен и ближайший – верный – друг Михаила Лермонтова, который, будучи жив, мог авторитетно и нелицеприятно опровергнуть приписывание этого пасквиля  на Россию,  а, следовательно, и  на своего  троюродного  брата  по столыпинской линии «благородного Мишеля», – как назвал Лермонтова в своём письме к А.П. Шан-Гирею – Святослав Раевский (РО, 1890, №8, с.742–743). …А ведь и действительно: факт есть факт: публикации этого восьмистишия под именем Лермонтова начались спустя четыре года после смерти А.П. Шан-Гирея… – ибо больше никто и ничто уже не могло помешать заведомой лжи: либо по недомыслию лгущего, либо по его преднамеренному умыслу…

Однако – вернёмся к Бартеневу. В известном нам письме к Ефремову в 1873 году он приводит нижеследующий текст (здесь и далее курсив мой – О.Н.Ш.) с пояснительной припиской «…стихи Лермонтова, списанные с подлинника»:

Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты,  п о с л у ш н ы й  им народ.

Быть может, за  х р е б т о м  Кавказа
Укроюсь от твоих  ц…ей,
От их  н е в и д я щ е г о  глаза,
От их  н е с л ы ш а щ и х  ушей.

Ну,  если  стихи действительно «списаны с подлинника», то этот текст должен – на все века! – оставаться неприкосновенно-единственным, ибо этого неукоснительно требует авторское право, и – берусь утверждать: основатель, издатель и редактор журнала «Русский архив» П.И. Бартенев – не мог! не знать этого.

Нно… – как же тут не удивиться внимательному почитателю таланта М. Лермонтова, когда текст этого же стихотворения, написанный на отдельном листе рукой Бартенева с пояснительной припиской «Списано с подлинника руки Лермонтова», оказывается основательно подредактированным в его письме к Н.В. Путяте за 1877 год:

Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты,  п о к о р н ы й  им народ.

Быть может, за  х р е б т о м  Кавказа
Укроюсь от твоих  ц а р е й,
От их  в с е в и д я щ е г о  глаза,
От их  в с е с л ы ш а щ и х  ушей.

…Что же получается: Бартенев второй раз своей собственной рукой пишет одно и то же, якобы принадлежащее перу Лермонтова стихотворение «Прощай, немытая Россия» – Н.В. Путяте  в совершенно другой редакции  и, как говорится, «без зазрения совести» вновь утверждает, что это – опять же, «списано с подлинника руки Лермонтова»!

Причём, в обоих случаях у Бартенева нет никаких попыток объяснить, «откуда он берёт» эти самые, так называемые, «подлинники», – то есть, как нам и дОлжно полагать, лермонтовские автографы?..

«Единожды солгавший, кто тебе поверит!?.», – гласит библейская мудрость.

Но это ещё не всё. Теперь давайте посмотрим, какой же текст этого лже-лермонтовского стихотворения опубликовал П.И. Бартенев в 1890 году в «Русском архиве»?.. И что же предстаёт нашему взору?.. – стихотворение оказывается скромно «записанным со слов поэта современником»! То есть, мол, сам Поэт «рассказал» это стихотворение какому-то (?) господину «икс», а уж этот-то самый «господин Икс»… вот он-то как раз-то и «записал»!.. – а сам при этом бесследно исчез, не оставив даже своей фамилии!.. Признаться, становится всё интереснее: а куда же вдруг подевались лермонтовские «автографы»?!...

Итак, «записанное современником со слов поэта»:

Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им  п р е д а н н ы й  народ.

Быть может, за  с т е н о й  Кавказа
Укроюсь от твоих  п а ш е й,
От их  в с е в и д я щ  е г о  глаза,
От их  в с е с л ы ш а щ и х  ушей.

Давайте же проанализируем имеющиеся факты.

Прошу простить меня за повтор, уважаемый Читатель, но Пётр Иванович Бартенев – как издатель – (и давайте не будем этого забывать!..) – был прекрасно осведомлён о неприкосновенности прав автора. Однако – у издателя и редактора журнала «Русский архив» П.И. Бартенева – «послушный» народ превращается в «покорный», а затем и в «преданный» (кстати, перекочевавший из публикации Висковатова в журнале «Русская старина», осуществлённой за три года до этого в 1887 году); «хребет» Кавказа именуется уже «стеной»; «цари» становятся «пашами»; а ничего «невидящий» глаз и «неслышащие» уши – кардинально меняют свои характеристики и почему-то превращаются во «всевидящий» и «всеслышащие»!.. Как говорится, – «с ног нА голову».

«Единожды солгавший, кто тебе поверит!?.»

Но всё же давайте попытаемся разобраться в данной ситуации, – имея в виду вышеизложенные факты, – с точки зрения человеческой психологии.

Дело в том, что – письмо к Путяте – Бартенев писал спустя – аж! – четыре года после письма к Ефремову, – и, судя по всему, не придавал никакого особенного значения первому письму: …обычная переписка, коей у редактора журнала весьма и весьма много… Вполне естественно, что он забыл начисто, какой текст «подлинника» написан его рукой там, в письме к Ефремову, а, может быть, и вовсе позабыл о письме как таковом. А если даже и не позабыл, то, видимо, считал, что от письма того – «уже и след простыл», ибо кто хранит эти обычные письма в деловой текучке!?. Тем не менее, с естественным течением времени - стихотворение придирчиво подправлялось и «совершенствовалось»... Потому и получилось, что в обоих письмах Бартенев, выдавая это стихотворение за «лермонтовское», написал не совпадающие меж собою тексты, каждый раз авторитетно ссылаясь на несуществующий лермонтовский «подлинник»… Но вот чего Пётр Иванович, конечно, уж никак не мог даже и подозревать, так это то, что мы – спустя почти 150 лет, то есть в 21-м веке! – «откопаем» эти оба письма и будем к ним «всячески придираться» и, конечно же, с неизбежностью придём к единственно-возможному выводу о том, что весь этот разнобой и нестыковки явственно свидетельствуют о намерении П.И. Бартенева выдать «желаемое за действительное», и что никаких «списков с подлинников руки Лермонтова» – у Бартенева никогда не было. А наш любимый великий Поэт М.Ю. Лермонтов – не имеет к этой самой «немытой России» – никакого отношения.

Другой вопрос, зачем это понадобилось П.И. Бартеневу?.. Чтобы попытаться ответить на этот вопрос, обратимся к истории.

В 1854-1858 годах П.И. Бартенев служил в Московском архиве Министерства иностранных дел, что позволило ему хорошо узнать политическую историю России и получить практику работы с документальными источниками. В 1858 году он отправился в Западную Европу: слушал лекции в Берлине, Париже, Праге. При этом П.И. Бартенев   д в а ж д ы   посетил Лондон, где встретился с А. И. Герценом и передал ему для публикации копию «Записок» Екатерины II. Поступок по тем временам жёсткой цензуры и закрытости архивов достаточно смелый и не совсем честный, а если называть вещи своими именами - по факту - Бартеневым совершены предательство и кража. Архивист, какими бы благими ни были его цели, не имеет права злоупотреблять служебным положением и вывозить за границу национальное достояние. В те времена в царской России ещё не существовало соответствующего закона, по которому возможно было осудить за подобное деяние, однако к службе в государственных архивах и библиотеках П.И. Бартенев более не привлекался. …Итак,в 1858 году П.И. Бартенев в Лондоне встречается с А.И. Герценом, которому передаёт для издания копию «Записок» императрицы Екатерины Второй и некоторые другие материалы по русской истории. Герцен же в то время – занимается выпуском первой русской революционной газеты «Колокол» (а до этого, – в 1851 году, – Герцену русское правительство присвоило статус вечного изгнанника и лишило всех прав за неповиновение требованию возвратиться на родину). Ранее же, с 1853 года, Герцен в Лондоне занимался печатанием литературы, – запрещённой в России, – в основанной им же «Вольной русской типографии»… (В скобках заметим, что первая строка восьмистишия «Прощай, немытая Россия» – вполне в духе не пожелавшего вернуться на родину и активно посягающего на её устои Герцена и ему подобных революционеров!..).

Что ж, из этого явствует, что П.И. Бартенев был знаком с революционером А.И. Герценом, создавшим «теорию русского социализма» и заложившим основы народничества, расшатывавшие царский трон для последующих революций в России... Из этого явствует, что пушкинист Бартенев, сотрудничая с Герценом, так или иначе, но разделял политические взгляды социалиста Герцена и, исходя из своих политических воззрений, считал необходимым, – (судя по имеющимся у нас фактам), – опубликовать произведение, которое бы оказывало революционное влияние на русский народ, влияло на умы и западало в душу, завораживало, запоминаясь, как мантра и, говоря пушкинской строкой, «глаголом жгло сердца людей».

И подходящее стихотворение, как мы видим, у него на руках – было. (Обращаю Ваше особое внимание, дорогой Читатель, на нижесказанное: написал ли он его сам, или же кто угодно другой – для нас это, поверьте,  не имеет никакого! значения,  и задаваться вопросом истинного авторства этого политического пасквиля – нам вовсе ни к чему: какая разница, кто именно создал эту, – весьма далёкую от поэтического совершенства, - ненужную и вредную нам! – вещь).

Но стихотворение, – пусть даже так агрессивно, так «революционно»! оплёвывающее Россию и царское правительство с его внутригосударственными порядками, – написанное каким-то неизвестным автором, – каким-то, извините, «пупкиным», – не сможет выполнить поставленную задачу. …Неет, чтобы стихотворение «стреляло» – имя автора должно быть любимо народом: и это «подходящее» имя – Михаил Юрьевич Лермонтов, на всенародный памятник которому вся Россия собирала средства с 1871 года по Высочайшему соизволению Императора Александра II о разрешении повсеместной подписки. ...А поди-ка, докажи, что это – не лермонтовского пера стихи!.. Да только вот Ефремов – Петру Ивановичу – не поверил, а проявлять личную инициативу и напечатать стихотворение самому… – видимо, Бартеневу очень не хотелось получить от А.П. Шан-Гирея нелицеприятное и гневное, а, стало быть, скандальное опровержение и навсегда потерять не только возможность выдать это стихотворение – хоть когда-нибудь – за лермонтовское, но также не хотелось и... - что вполне возможно, - потерять свою-собственную репутацию.

...Как попало это восьмистишие к биографу Лермонтова – П.А. Висковатову – мы, увы, уже никогда не узнаем. Но – после смерти А.П. Шан-Гирея – Висковатов напечатал это сомнительное стихотворение дважды, и ни разу никаким образом – даже и не намекнул на «заслуги» Бартенева, которому теперь, очевидно, захотелось славы «первооткрывателя», – вот он и опубликовал стихотворение – «с вызовом»: под заголовком «Неизвестное осьмистишие Лермонтова».

Но Вы вправе сказать, что… всё это, мол, мои домыслы, а Бартенев, дескать, добросовестно заблуждался: его, мол, тоже кто-то обманул, а он – поверил… Да. И у меня эта мысль появилась однажды… – однако, как говорится, «факты – вещь упрямая». «Добросовестно заблуждающимся» Бартенева – не назовёшь, поскольку это его! рука вносила коррективы в первоначальный текст, помеченный как «Стихи Лермонтова, списанные с подлинника». И это – именно он – исправил "невидящий глаз" на "всевидящий", а "неслышащие уши" на "всеслышащие"! Стало быть, это именно он – осознанно! – «улучшал и совершенствовал», редактируя имеющийся текст стихотворения: …ну, чтобы «больше был похож на лермонтовский». …Просто «жизнь шла своим чередом» и всё вышло, как получилось: «надо» было выдать стихотворение за «лермонтовское» – выдали, а там уж… – «пусть разбираются, как хотят»: …после нас – хоть потоп, как говорится…

...Да вот опять же, кто не давал Бартеневу обратиться напрямую к А.П. Шан-Гирею, чтобы потом опираться на его мнение об авторстве М.Ю. Лермонтова при обнародовании стихотворения в печати!?. Это могло стать очень даже весомым аргументом при доказательстве авторства великого поэта... Однако, этого не случилось. Стало быть, П.И. Бартеневу – происхождение этого восьмистишия – было доподлинно известно, потому и вопросов к Шан-Гирею, знавшему сокровенные замыслы «Мишеля», – не возникало. Хотя... – кто знает?.. – быть может, он и обращался... А почему, собственно, мы должны исключать и этот, вполне возможный факт, когда Бартенев – конкретно и явственно – в один прекрасный день вдруг пришёл к Шан-Гирею и – ...показал ему текст, «списанный с лермонтовского подлинника»?.. Нетрудно представить себе, как Аким (Еким, как называл его Мишель), возмущённо подняв глаза, …произнёс: «Да что Вы, батенька, белены объелись, что ли?!.»

Но почему этот пасквиль на Россию, – подкинутый в русскую литературу от имени нашего любимого Поэта, – так прочно прижился в творческом наследии Лермонтова?..

Ответ на этот вопрос не представляет особых трудностей. …Сначала народники: движение, раскачивающее царский трон, а затем – Великая Октябрьская социалистическая революция 1917 года, и… – советскую власть, что вполне понятно и естественно, весьма устраивала  царская  «немытая Россия», принадлежащая перу  великого Поэта.

…Не просто «устраивала», – но и была идеологически-необходима!..






Продолжение - http://www.proza.ru/2019/03/15/936
Часть 4. ПРЕЗУМПЦИЯ НЕВИНОВНОСТИ


© Copyright: Ольга Николаевна Шарко, 2014
Свидетельство о публикации №114101010016 (на сайте "Стихи.ру")