Я вышел ростом и лицом, спасибо матери с отцом

Вопреки распространенному стереотипу, что русские – это богатыри, призывники из России были относительно невысокими по сравнению с призывниками из Западной Европы. Средний рост русского призывника в конце XIX века составлял 164 см.
В итоге русский новобранец был ниже французского на 2 см, немецкого – на 3 см, английского – на 4 см, а норвежского – и вовсе на 8!
По сравнению с «потсдамскими великанами», служившими в Королевском гвардейском полку прусского короля Фридриха-Вильгельма I, чей рост был не ниже 2 аршин 10 1/3 вершков (187 см), русские казались просто коротышками.
К тому же за 100 лет (с 25 июня 1730 года по 28 января 1831 года) мера роста для призывников снизилась более чем на 8 см!
Как отмечала «Энциклопедия военных и морских наук» профессора Г.А. Леера, «в прежнее время в армию принимали только людей большого роста, который считался гарантией их силы и выносливости; например, в римские легионы, во времена Мария, брали людей не ниже 2 аршин 6; вершков, хотя римляне вообще не отличались большим ростом.
О чем же мог рассказать такой антропометрический признак, как рост человека?
Оказывается, о многом!

****

Большой толчок развитию прикладных наук дали Наполеоновские войны. Например, химии, военно-полевой медицины, хирургии или картографии.
Поэтому, не удивительно, что попытки изучить рост человека начались, естественно, во Франции. К слову, этим занимался еще в середине XVIII века известный натуралист, естествоиспытатель и биолог Жорж-Луи Леклерк, граф де Бюффон (Georges-Louis Leclerc, Comte de Buffon) (1707 – 1788), наблюдая за изменением роста в связи с возрастом человека. Но первым, кто всерьез начал анализировать данные о росте населения, был бывший врач наполеоновской армии, впоследствии экономист и основатель системы общественного здравоохранения Луи-Рене Виллерме (Louis-Ren; Villerm;) (1782 – 1863). Справедливости ради стоит отметить, что Виллерме больше занимался социально-гигиеническим направлением – изучал условия жизни рабочих на бумажных, шерстяных и шелковых мануфактурах. Особенно эта тема стала актуальной после июльской революции 1830 года.
Тем не менее, как бывший военный врач, Виллерме изучал и параметры французских конскриптов (так до 1871 года, когда была введена всеобщая воинская повинность, назывались французские новобранцы). Прямо накануне революции, в 1829 году, вышло его исследование о росте населения Франции на основании данных конскрипции. Сравнивая параметры призывников по разным департаментам, большей частью за период с 1804 по 1810 гг., Виллерме пришел к выводу о том, что на величину среднего роста влияет достаток населения и связанные с ним проблемы, а именно - разного рода лишения, питание, условия жизни, а также условия проживания (гористая или болотистая местность и т.п.). Он заметил, что, например, призывники из парижских округов с более состоятельным населением были более высокорослыми, нежели их сверстники из сельских департаментов. Вывод, к которому пришел Виллерме, был прямо-таки кальвинистским - бедность и сопровождающие ее условия, вызывают понижение роста и вообще замедляют развитие человеческого тела. В тех местностях, где средний рост населения был выше, там наблюдались и урожаи были больше, и растительность богаче, и скот крупнее.
Одним из первых критиков положений его теории стал также армейский врач, антрополог и географ Жан Кристиан Марк Буден (Jean Christian Marc Boudin) (1806 – 1867), который, наложив на карту Франции данные о проценте забракованных в период с 1831 по 1860 годы конскриптов по департаментам, получил поразительную картину. Оказалось, что этот процент строго увеличивается по диагонали – с северо-востока на юг и юго-запад. Такая стройная картина не поддавалась объяснению с точки зрения теории влияния местных условий, и тогда Буден предложил совсем иное обоснование. Еще со времен Цезаря, утверждал он, было известно, что рослые и светловолосые белги или кимры (население северо-восточной Галлии) отличалось от населения всей остальной страны, темноволосых среднего роста кельтов и аквитанов. По его мнению, рост был вообще независим от условий среды. Вывод Будена был таков: «Высокие люди производятся только высокорослыми», а отсюда следовало еще одно категоричное утверждение, что рост являлся, прежде всего, выражением расы.
Кроме этого, Буден заметил и еще одну важную особенность, изучая данные освидетельствованных конскриптов. Призванные в 1831-1836 годы родились в последние годы Первой империи (Le Premier Empire, 1804-1815), «когда почти все рослые и сильные люди, отнимавшиеся конскрипцией, не принимали участие в размножении населения». С окончанием Наполеоновских войн и наступлением мира произошло обратное, причем чуть ли не в геометрической прогрессии. Так, только за 10 лет (с 1836 по 1846 годы) средний рост увеличился на 5 мм. Объяснение этому Буден дал такое – «рослые и сильные люди, при равных других условиях, могут легче приобрести себе необходимую сумму для откупа от воинской службы» (во Франции до введения всеобщей воинской повинности состоятельные люди могли, взамен личной службы, вносить определенную сумму деньгами).
Практически в одно время с ним эти же проблемы исследовал хирург и антрополог Поль Пьер Брока (Paul Pierre Broca) (1824 – 1880), который был последователем Будена. Брока считал наиболее важным фактором, обуславливающим рост, влияние наследственности или расы. «Я утверждаю, - писал Брока, - чтобы этнические элементы были единственной причиной вариаций человеческого роста». Собственно, можно сказать, что Брока был создателем в какой-то степени расовой теории.
Он также объяснял диагональное уменьшение роста во Франции с северо-востока на юго-запад данными исторический этнографии. Следом за Анри Тьерри, Брока повторил идею о том, что современное население Франции представляет вообще смешанную расу (по Тьерри французская нация составилась из кельтов и кимров), но смешение в разных областях происходило в разной степени и в нем участвовали не всегда одни и те же элементы. По мнению Брока, смешение рас благоприятствует росту населения.
Продолжателем идей Брока был антрополог профессор Луи Мануврие (Manouvrier), который задался целью проверить выводы Виллерме о различии среднего роста конскриптов по парижским округам (1888). С тех пор прошло более 70-ти лет и количество округов во французской столице увеличилось с 12 до 20. Но при этом критерием бедности Мануврие взял не процент официально констатированных бедных, что зачастую просто не соответствовало действительности, а процент бесплатных (даровых) мест (могил), отведенных на кладбищах. Места эти в Париже, вечные или на определенный срок, стоили весьма дорого, и нуждающиеся семьи, за некоторым исключением, пользовались обычно для погребений бесплатными могилами, предоставляемых бедному классу городом. Так вот, в самом состоятельном, IX округе Парижа Рошешуар (Rochechouart) это процент составлял 27, а в самом бедном, XX округе, включающем Бельвилль, Сен-Фаржо, Шаронн и Пер-Лашез (Beleville, Saint-Fargeau Charonne, P;re-Lachaise) достигал 80! При этом последний округ отличался самым низким ростом конскриптов. При этом, и число безграмотных в этом округе было самое большое количество, в то время как в Рошешуаре – с точностью до наоборот.
Под влиянием французов, аналогичные исследования стали проводить и в других странах Европы. Так, знаменитый врач-психиатр, родоначальник антропологического направления в криминологии и уголовном праве Чезаре Ломброзо (1835 – 1909), в своей работе, посвященной изучению роста итальянцев, вывел, что в Италии наибольшее количество гениальных людей встречается среди великорослого населения (Флоренция, Неаполь, Лука, Сиена), а наименьшее – среди низкорослого.
Профессор считал, что там, где происходило смешение итальянцев с венетами, славянами, германцами и этрусками, средний рост населения был выше, недели там, где происходило смешение с семитами и берберами (Калабрия, Сардиния, Сицилия).
Однако по мнению Ломброзо рост зависел не только от расы, а главным образом, от здоровых условий жизни. Состояние здоровья и рост часто пропорциональны между собой, т.е. где общее состояние здоровья лучше, там и рост выше. Например, в гористых и болотистых местностях, где были распространены зоб, кретинизм, малярия, пеллагра, встречается больше малорослых людей, нежели на сухих равнинах.
Другой итальянец, заведующий кафедрой гигиены Туринского университета Луиджи Пальяни (1847 – 1932) изучал средний рост рекрут и процент изъятий за малорослостью, а также болезнями и телесными недостатками в 12 военных округах Австро-Венгрии за 1871-1873 гг.
Согласно Пальяни, самым высоким ростом отличались далматинцы, затем следуют сербы и словенцы, после них – чехи и немцы. А вот самыми низкорослыми оказываются русины и румыны. К числу низкорослых относятся также венгры и поляки (особенно, мазуры).
При этом, если высокий рост уроженцев горного Тироля можно было объяснить климатическими условиями, достатком и питанием, то низкий рост венгров, живущих довольно привольно и даже зажиточно теории Виллерме и Мануврие не соответствовал.
При этом венгры уступали в росте даже евреям. Это низкорослость венгров объясняется их происхождением от воинственных полукочевников-скотоводов угорской группы (венгры по древнерусски – угрины, угорцы; по латински Ungri, отсюда и английское название страны – Hungaria).
Любопытно, что Далмация была одной из наименее населенных земель Австро-Венгрии.  Так, по данным переписи 1869 года здесь проживало всего 385 тысяч человек (это 12-е место из 18-ти).
Наибольший рост в Империи наблюдался на Юго-Западе (в Далмации, Штирии, Каринтии, Хорватии, Истрии и Крайне); ниже он становился в Богемии, Моравии, Верхней и Нижней Австрии, еще ниже – в Венгрии и  Седмиградской области и самым низким был на Северо-Востоке, в Галиции. Общий средний рост рекрут был выше, чем во Франции и Италии.
Также интересные наблюдения были сделаны инициатором создания Международного Комитета Красного Креста Жаном Анри Дюнаном (1828 – 1910), в Швейцарии, где проживают разные диаспоры. По данным за 1878-1879 гг. из четырех основных народностей, населяющих эту страну, самыми высокими оказались французы, затем – романцы (романши), итальянцы и, наконец, самыми низкорослыми были немцы.
Как видно, исследование роста западных народов шло довольно плодотворно.

****

В России же на рост впервые обратили внимание лишь во 2-й половине XIX века, когда прошло достаточное количество времени после введения всеобщей воинской повинности и данные можно было обрабатывать и анализировать. Так, в 1886 году Центральный Статистический Комитет (ЦСК) при Министерстве внутренних дел (МВД) в сборнике «Статистический временник» (серия III выпуск 12) издал справочник «Всеобщая воинская повинность в Российской империи за первое десятилетие 1874-1883 гг.». Объясняя значение данной работы, редактор ЦСК, выпускник Вятской духовной семинарии Александр Александрович Сырнев писал:
«… полная и детальная разработка всех данных об исполнении воинской повинности за десятилетие не может не быть полезною и для того самого дела, цели которого повинность эта служит, указав на район распределения сил и большее или меньшее их значение в той или другой местности Империи и на самый состав этих сил: их умственное и физическое развитие, бытовые и племенные отличия, нравственное и духовное состояния и некоторые другие свойства…».
Ну и главное – практическая польза этой публикации, по мнению Сырнева,  в том, что «… она еще более точно укажет, насколько тяжелая государственная повинность эта правильно распределяется между населением, при каком напряжении сил вообще население исполняет ее и на сколько наряду с другими способно к отбыванию этой повинности население той или другой местности…» .
Спустя 3 года вышел первый научный труд. В «Записках Императорского Русского Географического Общества по отделению статистики» (т. 7, вып. 1) была опубликована работа «О географическом распределении мужского населения России (по данным о всеобщей воинской повинности в империи за 1874-1883)». Ее автором был известный русский географ, антрополог, географ, почетный член Петербургской Академии Наук Дмитрий Николаевич Анучин (1843 – 1923).
Анучин пытался проанализировать данные, опубликованные ранее Сырневым, но в итоге оставил после себя одни лишь вопросы. Пытаясь найти объяснения этому различию, он решил приложить те же самые критерии, какие были использованы западноевропейскими исследователями. Однако у него ничего не получилось. Ни наличие морей, лесов, гор, почвы, климата, достатка и бедности и т.п. не позволили выявить никаких закономерностей в этом плане. 
А вот влияние антропологических и этнографических факторов в России оказалось гораздо более интереснее. Так, низкий рост населения северо-восточных губерний (Казанской, Вятской, Уфимской и др.) объяснялся преобладанием здесь инородческих элементов. Из данных о воинской повинности видно, что в составе воинского контингента этих губерний русских было: в Уфимской губернии – 35.68%, в Казанской – 40.61%, в Самарской – 70.08%, в Вятской – 81.35%. Кроме того, некоторую долю русской народности в этих губерниях составляли обруселые инородцы, относящиеся к финскому и тюркскому племени.
Рост этих инородцев, как правило, угро-финнов (вотяки, пермяки, зыряне, вогулы, карелы, лопари, черемисы, мордва, чуваши) преимущественно был низкий, или средний, приближающийся к низкому. Они значительно уступали в среднем росте русскому населению этих же губерний. Как следствие, например, для племен Казанской губернии при прежних рекрутских наборах минимальный предел роста был даже понижен на пол-вершка.
Вообще, делал заключение Анучин, низкий или средне-низкий рост составлял один из признаков как монгольской расы вообще, так и урало-алтайской группы племен. Хотя, среди турок и татар (особенно крымских), а также среди финнов (например, эсты и ливы) встречались особи весьма высокорослые.
У финских племен в России было замечено повышение роста от востока к западу (самые низкорослые – вогулы и остяки, самые высокорослые среди них – карелы, чудь и мордва).
Кроме монгольской расы, низкорослость являлась одной из особенностью евреев, и большей части семитов. Причем, Ломброзо объяснял низкорослость населения Сицилии и Сардинии именно влиянием семитической крови.
Крайне неоднородным по антропологическим признакам было и славянское население. Так, малорослыми оказались поляки и белорусы, что Анучин относил на счет влияния еврейского населения. Украинцы же (жители южных, малороссийских и новороссийских губерний) были в сравнении с ними ростом повыше. Относительную высокорослость малороссов Анучин объяснял тем, что во время татарского нашествия XIII века славянское население южной России большей частью было истреблено или бежало на запад, в земли Галицко-Волынского княжества. С уменьшением влияния татар это население стало постепенно возвращаться и заселять земли  Волынской, Полтавской и Киевской губерний. Опустошение этих территорий во 2-й половине XVII века, привело к массовому бегству малороссов на левый берег Днепра, на Полтавщину, а затем и далее, в Харьковскую, Курскую и Воронежские губернии. Здесь в итоге и произошло смешение с великорусским населением, что объясняет меньший рост жителей этих губерний в сравнении с более однородным населением Полтавской и Киевской губерний.
Исходя из этого, Анучин считал именно малороссов прямыми наследниками древних южных славян, которые согласно Прокопию Кесарийскому, Феофану Исповеднику и Феофилакту Симокатта обладали значительным ростом и соперничали в нем с германцами, превосходя греков и римлян!
В подтверждение этой теории Анучин приводил параметры псковских призывников (потомков древних северных славян), чей средний рост был довольно высоким на фоне остальных среднерусских губерний. И вообще, в местности близ озера Ильмень и между ним и Чудским озером встречались наибольшее по всей России область высокорослости – факт, говорящий о том, что в древности эта территория была заселена высокими людьми. К тому же к западу и юго-западу к этой области примыкают земли высокорослых эстов (древней чуди), ливов и латышей, а к северу – финнов.
Какой практический вывод для армии был из всего вышесказанного?
Учитывая огромную протяженность империи и необычайно пестрый национальный состав, а также слишком общие для всех положения, существовавшие в законе, доктор медицины и приват-доцент Военно-медицинской академии Григорий Маркович Герценштейн в 1888 году поднял вопрос о выработке разных стандартов приема новобранцев в различных областях страны. Например, он предложил увеличить норму роста новобранцев и для северных губерний дать отсрочку предельного возраста приема на службу на один год.

****

Самое главное, что подобных исследований, которые проводились в XIX веке и в Западной Европе и в России, больше провести не получится. Скажу больше – уже в начале XX века аналогичные работы уже были редкостью!
Но почему? Все просто. Главная причина – миграционные процессы населения. В частности, в связи с отменой в 1861 года крепостного права в России населению была предоставлена свобода передвижения, которой охотно воспользовались (особенно мужской контингент, массово «отходящий» на заработки). В результате население, срываясь с насиженных веками мест, уезжало в крупные города и постепенно там оседало, где начинало активно смешиваться друг с другом (запад с востоком, север с югом и т.п.).
Поэтому с конца XIX – начала XX вв. мы можем говорить лишь о наследовании определенных признаков.