Первоочередная

С высот прямо-таки всеобщего высшего советского образования, на совершенно законных основаниях включая вечернее, легко представляется, что изначально самый бурый забирал себе самую жирную и потому самую сочную филею. Либо набитый непереваренной травой желудок, кому что действительно больше по вкусу; даже если остальных радовало иное. Их проблемы.
На остатки, думается, в первую очередь претендовала первоочередная; даже если она предпочитала что и все или собственноручные корешки.
С сией коллизии, надо полагать, и пошло-поехало.
Когда все привыкали уступать бурому, у него пропадала необходимость лично гонять мамонтов, а у первоочередной — собственноручно собирательствовать. И все им завидовали, даже если его объедки были ей поперёк глотки.
Безгрешная по недомыслию коллизия на глазах вырождалась в богопротивное лукавство, но как же непросто было уметь это видеть! Да и до монотеизма ещё было хлебать и хлебать.

Смешно повествовать, как наши прародители учились изъясняться — история сия знакома всякому.
— Ба-а? — откликалась бурому добреющая бабубыха.
— Бабу-у-у, — напрашивалась детвора и:
— Ба-а-а-бу-у-бы! — провозглашали чёрный с белым бубнобивцы, всех прочих призывая к приношению филеек, требушицы и сладчайших корешков.
— Э! — поощрял услужливое племя Бабубы, давая заодно понять, что и побольше подносить Он никому не воспрещает. Так в рвении соревноваться им пришлось: кто аппетитнее дар возлагал, тот забирал очередную. После кормильца, это уж само собой.
Однако бабубыхе сохранялось предпочтение:
— Ба лю-юсяя! — Он белозубо скалился, не шепелявя, сытый, под вечер отсылая евнуха из несъедобных пленников за избранной советом почитаемых дряхлейших свеженькой очередной. А принимая от ретивых всё более и более предуготовленную снедь, Он самой чистой принародно удовлетворялся:
— Лю? Си! Я-я...
— Си-и я-я-я, — в ответ сладкоголосили очередные.
— Сир-р-р, — рокотали заимевшие очередных мужи и:
— Ц-ци, — цедили маргиналы.
Покуда наконец на празднике инициации дряхлейшие под занавес осмелились снять шкуру с постыдно лысой всем, за исключением надбровий и прилобий, телом замухрышки Во. На изумление блистающим здоровыми щетинками очередным Он указующим перстом пресёк все вероятные попытки недопонимателей:
— Э! Во люсяя!
Мгновенно мановением дряхлейших дланей все, как в наши дни Вам может представляться, колена преклонив, признали в новоиспечённой Эволюции первейшую красотку. На ложе коей даже мыслью посягнуть бы не посмел никто!


Заключение.

Доскональное обследование вышеприлагаемого фотодокумента позволяет несомненно умиротворить сердобольных: за атмосферу позади ныне покойного, земля пухом, можно не опасаться, памперсы вполне необходимого размера даже для подобной неподъёмности подношения.


Отказ от ответственности.

Предлагаемый анекдот был опубликован тут более, чем за четырнадцать месяцев до непредумышленного обезвреживания печально вошедшего в историю USA вообще и BLM в частности Джорджа Флойда. Поэтому финальная сцена признания Эволюции первейшей красоткой с всеобщим преклонением колен не имеет ни малейшей связи с последовавшими бесчинствами склонных к чёрной жизни гуманоидов.