Снова у вайнцвайга

     Жизненное время Камского было насыщено до предела должностными обязанностями и вдохновлено идеей поступления на военную научно-медицинскую стезю, на фоне этих обстоятельств оно летело стремительно. По весне, как обычно, гражданские исследователи из городка атомщиков ездили в Семипалатинск для сдачи кандидатских экзаменов. Для них это был либо иностранный язык, либо философия. Камский узнал дату выезда группы и встал еще до восхода. Утро было довольно прохладным и в летнем костюме, который он предпочел армейскому кителю, было даже зябко. Подойдя к месту сбора, Игнат увидел в небольшой группе гражданских лиц и своего старого знакомого Комлева.
— Доброе утро! — поприветствовал всех доктор.
Несколько голосов ему прогудело в ответ, другие продолжали вести свои оживленные споры.
— О, доктор! Какими ветрами? — поинтересовался Комлев.
— Здравствуйте, Марат Пантелеймонович! Я еду пересдавать немецкий.
— А зачем? Ты же в прошлом году получил свидетельство. И, как мне помнится, у тебя была неплохая оценка. Мои коллеги и тройке рады.
— Мне бы тоже было достаточно, но, понимаете, я стал кадровым военным.
— Ну, и правильно сделал. Как то, еще в прошлогоднюю поездку мы обсуждали эту тему.
— Да, мы говорили об этом. Для меня шеф держал место на кафедре по месту учебы, но теперь путь в alma mater закрыт.
— Я начинаю догадываться — ты решил не бросать научную стезю.
— Хочу поучаствовать в конкурсе в адъюнктуру при военно-медицинской академии.
— Задумка правильная. У тебя что-то из студенческих работ, как ты говорил, имеется. Но ты, возможно, не в курсе, что в реальности происходит два конкурса: документов и персональный. Так везде. В нашем институте аналогично. В армии не исключение. Если попадешь на второй этап, это уже успех. Постарайся все свои материалы подать грамотно, четко, на хорошей бумаге, аккуратно, без исправлений.
— Я уже начал это делать.
— А зачем пересдавать иностранный? Какая у тебя оценка?
— «Хорошо».
— Что мало?
— Дело в том, что этого недостаточно, для освобождения от экзамена.
— Теперь все понятно. Полагаю, что тебе пойдут навстречу.
— Надеюсь. Все же у меня не было практики. Не с кем было пообщаться. Немцы-переселенцы или забыли свой язык, либо разговаривают на диалекте.
— Думаю, что все будет в порядке. На кафедре иностранных языков к военным особо не придираются. Я тебя, Игнат еще хочу проинформировать об одном, вернее даже предупредить, чтобы ты не слишком переживал в случае неудачи. На каждой кафедре есть план приема в аспирантуру, в армии это адъюнктура. Берут обычно одного человека в два года. Сколько лет вы учитесь?
— Шесть.
— Значит, ты шесть лет, даже семь, если считать интернатуру, а если добавить еще два года армии, то все девять, стоял в очереди в свою клиническую ординатуру. Ну, отказался. Не один ты такой. Так сложились обстоятельства. За это время, как минимум, три, четыре врача прошли через кафедру, выучились, или получили степени.
— Остался кто-то при профессоре?
— Один.
— Вот так, а остальным пришлось где-то трудоустраиваться. Все то же происходит и в академии от военной медицины. Конкурс в адъюнктуру — это смотр и постановка на очередь для одних, а для других — простая формальность. Ты должен прекрасно понимать, что в адъюнкты незнакомого человека с должности батальонного врача не возьмут. Здесь в некоторой степени могло бы помочь предварительное знакомство и рекомендательное письмо.
— Я это все понимаю, именно так и представлял возможные сложности, — пояснил Камский. Но у меня будет повод пополнить и освежить свой теоретический багаж знаний. Часть монографий по хирургии и другим дисциплинам были приобретены еще в студенческие годы и должным образом не читаны. Да и учебники нужно переосмыслить. Параллельно я собираюсь написать рапорт в отдел кадров о переводе на хирургическую должность. Здесь я уже буду стоять до необходимого мне результата, так как это было обещано при зачислении в кадровые военные.
— Молодец! Уважаю людей деятельных и решительных.
— Марат Пантелеймонович, а вы зачем во второй раз едете? — поинтересовался в свою очередь Камский.
— Буду философию сдавать. Меня устроит любая положительная оценка.
— Материал для защиты уже набрали?
— Естественно. Не на одну кандидатскую хватит.
— Я рад за вас.
— Тебе я тоже желаю успехов.
Вскоре подъехал автобус. Комлев сверил списки. Когда научная интеллигенция добротно уселась, автобус тронулся с места. Потянулись однообразные, побуждающие ко сну, степные пейзажи. Головы ученых начали клониться вниз, послышались легкие всхрапы и сопения, изредка они прерывались испуганными пробуждениями. Оценив обстановку, проснувшийся соискатель вновь неспешно погружался в дремотное состояние.
Возле института иностранных языков Камский и еще несколько человек покинули транспорт. И вот теперь, спустя год, Игнат повторно предстал перед экзаменатором по фамилии Вайнцвайг. Отвечал и переводил он довольно уверенно, а по окончании собеседования показал предыдущее удостоверение.
Петр Мартович, так звали преподавателя, удивленно спросил:
— Так что от меня надо?
— Написать отлично.
— И всего-то!
— А почему в прошлом году не сказал? Не пришлось бы еще раз ездить.