Последняя радость

         Аня открыла глаза, потянулась. Вставать не хотелось. Солнечный свет заполнял всю комнату. Как хорошо! Женщина подставила лицо тёплому лучу. Он ласково слепил глаза. Блаженно улыбалась, чуть прикрыв ресницы. Сквозь ресницы хорошо наблюдалось радужное разноцветье луча. Вот оно — живое волшебство! Вдруг глаза резко распахнулись. Ай-яй! А сколько время?! Сегодня же день рождения старшему сыну! Посмотрела на стенку, где висели часы, но глаза после солнца отказывались видеть. Тогда рукой быстро нащупала на кресле телефон. Включила: 7.05. Слава Богу, ещё рано, ещё не родился! Хотя, в самый раз. Она хитро улыбнулась и отослала сыну сообщение: поздравляю с наступающим новым годом старения! Вот в 7.30 родиться, тогда и лично можно позвонить, а пока и сообщения хватит. Женщина пошла умываться. Сыну уже сорок. Как быстро время летит! Вот и самой скоро юбилей — 60!

В 7.30 она уже звонила имениннику, но абонент был вне доступа. Наверное, едет на работу. Ладно, придётся перезвонить. Она всегда чувствовала прилив радостных сил в день рождения своих детей, будто крылья распускались, и хотелось летать. Аня порхала по дому, как молодуха, но вдруг почувствовала резкий упадок сил. Сердце странно заволновалось. Что-то неприятное заползало в душу. Села на диван, замерла, прислушалась к своим ощущениям. Что это? Так внезапно и так тягостно, будто земля из-под ног уходит. И такая тоска… Господи, неужели что-то случилось?!

Зазвонил телефон. Анна радостно заулыбалась — сын любил сам звонить и шутить: «Ну, мамуль, давай поздравляй! Я слушаю!» Мать проговорила: «Слава Богу! Видимо, показалось». Быстро схватила телефон, не глядя, нажала «ответ», радостно крикнув в трубку:
— Наконец-то!
Но в ответ услышала чужой голос:
— Аня, алло.
Она растерянно проговорила, узнавая звонящего свояка:
— Сергей? Это ты?
Сразу взорвались мысли, что с дядей плохо, ведь ему уже за 80. А Сергей продолжал:
— Аня, пришла пора встретиться…
Женщина не выдержала:
— Да говори скорее, что случилось. С дядей Борей что?!
— Нет, с ним всё нормально.
— Слава Богу! Всё-таки  мой последний родной дядя! Я уж напугалась.
Анна облегченно выдохнула, как вдруг услышала:
— Галя умерла.
Повисла тишина. Аня старалась переварить услышанное. Потом медленно произнесла:
           — Как? Почему? Сергей, ты же говорил, что она после операции начала ходить, что её выписали домой. Я думала, что у вас всё нормально. А когда это случилось?
— Час назад.
Слова ударили как громом.
— Как час назад?! Господи! В это время родился Петька, ему ж сегодня день рождения —  40 лет…
Потом спохватилась:
— Серёжа, милый, а ты-то как? Держись!
 Тот устало проговорил:
— Ань, да со мной всё в порядке, держусь. Я за отца переживаю. Не знаю даже, как ему и говорить-то. Ведь возраст какой, да и всех уже перехоронил: два сына, жена и вот — последняя дочь. Меня можно не считать, только двое внуков осталось. Что делать? Как ему сообщить такое?!

Анна испуганно запричитала:
— Ой-ой-ой! Только не по телефону! Вдруг плохо станет. Вы уж лично.  Уж как-нибудь осторожно.

В трубке послышалось:
— Ладно, жду вас на похороны во вторник.

— Как во вторник?! Это уж пятый день будет! Почему так долго?

Сергей устало вздохнул:
— Ань, сейчас экономия зарплаты, патологоанатомов не хватает. Он один, а впереди два выходных. Вскрытие сделать сегодня не успели, только в понедельник, а тело выдадут во вторник.

— Вот ведь что творят! Бога не боятся! И тётку два месяца назад также хоронили. Ай, Серёжа, а помощь-то какая нужна с поминками? Может мне раньше приехать?
— Спасибо, Ань, но у меня сестра заведует кафе, она всё взяла на себя. Ты там обзвони свою родню, а я здесь свою сам обзвоню. Всё. Жду. Пока.

Женщина долго ещё сидела в полной тишине, замерев и глядя в одну точку. Мысли медленно плыли: Галя, двоюродная сестра… всего 46… дядя один остался… как он это перенесёт … сегодня день рождения Петра … сегодня, в день рождения…  Анна, замотала головой, еле сдерживая слёзы. Надо детям сообщить. Она хоть им и тётка, но была как сестра — разница в возрасте всего 6 лет. Сын опять был не доступен. Тогда, вместо поздравления, мать ему отправила сообщение о смерти его тёти.

Решительно встала. Так, надо собраться с мыслями. Сначала зажгу свечи. Потом всех обзвоню. Телефон зазвонил. Анна зажигала свечи и нервно вздрогнула. Надела очки, посмотрела, кто звонит — Пётр.

— Мам, извини, я телефон в раздевалке оставил, сейчас пошёл обедать, только взял и увидел твои пропущенные звонки и сообщение. Трудно поверить. Как же так?! Ведь говорили, что её выписали, и всё хорошо.

             — Кто знает, может они сами надеялись на лучшее. Сынынька, я за тебя переживаю. Ни в коем случае не справляйте сегодня день рождения! Христа ради! Тебе столько знаков выпало: неделю назад на моих глазах убило соседа, три дня назад тебя машиной сшибло, хорошо, легко отделался, вчера поминки твоего соседа были, а в сам день рождения, даже почти в твоё время, умерла Галина. Это всё неспроста. Недаром говорят, сорок лет не справляют. Четвёрка — всегда поворотный пункт. И это ещё не всё, на мой юбилей совпадает девятый день, помин.
— Мамуль, ты сильно не нервничай, держись. На похороны соберёшься, звони, я тебя на вокзале встречу, и поедем вместе.

— Ладно, ладно, целую в щёчку. Сейчас буду всех обзванивать.

Потом тяжело выдохнула. Подумалось, а кого «всех-то»? А и нет уж никого. Тётка, сестра, да дочь — вот и вся родня. Она быстро всех обзвонила. Увидела, что свечи догорают, зажгла новые. Села и замерла, молча, смотрела на пламя. Эх, Галя, Галя. Вспомнилась светлая челка на лбу, её нежные ямочки на щёчках, прищуренные голубые глаза со смешинками и вечная сигарета в зубах. Анна всегда её ругала: «Галька, ты что куришь, как мужик! Одну за одной, одну за одной! Тебе даже не идёт это!» На что та неизменно отвечала с ухмылкой:
—Ты что?! С ума сошла что ли?! Хочешь лишить меня последней радости? Итак вся жизнь тяжёлая.

На что Анна всегда ворчала:
— Что ты мелешь?! Грех тебе так говорить! Грех роптать на жизнь! Два сына выросли, муж хороший, родители всегда помогают, любят. Я вон от своих родителей никогда ни любви, ни помощи не видела. Одна троих детей растила. И не спилась, не изгулялась, и курить не стала. Некогда было, работала с утра до ночи, аж на шести работах одновременно. Выла в потолок от усталости, но  на жизнь не жалуюсь.

Аня вспомнила похороны матери. Галина с дядей Борей, своим отцом, приехали, поддержали, а ведь Лукоянов от города за 200км. Уже тогда привлекло внимание то, что она всю ночь не спала и много курила. Потом вспомнилось, что привезли её в Балахну посмотреть  новый дом Анны, она опять не спала ночью. Оказывается, как потом муж признался, у неё давно было нервное расстройство. Не каждому дано выдержать столько испытаний: первый муж бросил её беременную, потом смерть младшего брата, потом смерть старшего брата, потом смерть матери. И это всё случилось за её короткую жизнь.

Легко осуждать человека, но кто сможет понять?! Чем заглушить эту глубинную боль, если нет внутреннего стержня, нет духовного фундамента под ногами?! Алкоголь, сигареты, наркотики — всё в свободном доступе. Лишь бы не думать, забыться, заглушить стонущую душу. А ведь Сергей не раз жаловался, что она его не любила. Видимо всё-таки не смогла забыть свою первую любовь. Ах! Галя, Галя.

Электричка, метро, автобус, кладбище. Потом кафе и опять в обратном порядке: автобус, метро, электричка. Устала. Скорее бы до дома добраться. Год Собаки  и вправду — собачий! Хоть и сама Аня рождена под этим знаком, но в этом году уже запредельно тяжело: и юбилей и похороны за похоронами, и смерть соседа на её глазах… Она уже заметила за собой, что перестала улыбаться. Это она, которую всю жизнь звали пустосмешкой, которая всю жизнь была радостной оптимисткой, которая каждого прохожего одаривала приветливым взглядом и лёгкой улыбкой! У всего есть предел. Даже походка стала тяжеловесной, а не летящей как прежде.

Всё, дома! Она устало повалилась на диван. Не успела закрыть глаза, как всё снова предстало перед глазами. Вот с Сергеем у гроба в катафалке по дороге на кладбище разговаривает. Он рассказывает, как она до последнего курила, умудрялась сигареты достать отовсюду, где бы не прятали, хотя на ногах уже не стояла. «Последняя радость» — без неё никак. Вот младший сын у гроба плачет: «Блин, блин, блин! Мама!» Молодёжь… всего двадцать, как может, так и плачет. А старший, тридцатилетний, в сторонке тихо слёзы льёт. У него никого не осталось. Отчим и сводный брат ни в счёт. А дядя Боря что делает! На похоронах жены Аня его еле держала, он даже к гробу не подошёл, а тут каждую минуту подойдёт, причитает: «Галя, доченька! Открой глаза! Как же так?! Неужели в последний раз вижу?!» Отходит, потом опять: «Галя, Галя! Неужели я тебя больше не увижу?! Ну, открой глаза!» И опять, и опять, и опять… Один он остался. Всех троих детей пережил и жену.
Слёзы тихими струйками стекали по щекам, но Анна их не чуяла. Мысли плыли без эмоций. Одна особенно засела в мозгу: что-то проглядела. Но что? Картинки оживали одна за другой… Стоп! Что это?!
Она увидела в центре толпы крепкую волосатую  спину. Чёрт?! По осанке плотное мужское, высотой метра два с лишним тело, покрытое всё жидкой шерстью, грязно-рыжего цвета, сквозь которую проглядывала серая кожа. Из головы вертикально торчали два узких длинных  уха, похожих на заячьи, но более длинные. Ни рогов, ни копыт. Нет, это не чёрт. Руки, ноги — человеческие. Вдруг он развернулся. Аня увидела его морду: маленькая, круглая, бледного полупрозрачного серого цвета, глазки — чёрные пуговки; нос похож на тонкий короткий хоботок, сантиметров пять, который сросся вместе с ротовым отверстием. Мордочка была сморщена. Хоботок постоянно двигался, что-то вынюхивая. Ясно! Ищет, вынюхивает себе новую жертву! Так вот, Галя, какая твоя последняя радость! Вот, что ты взрастила! Вот, с кем ты жила!
 Анна резко открыла глаза. Фу! Какая гадость — эта её последняя радость! Такое виделось впервые! Удивилась, что эта особь нагло стоит среди людей. Она знает, что в её существование не верят, поэтому никто не видит. Это чудовище спокойно может охотиться. И нет, это не чёрт, это явно порождение человека. Его страстей?! Бедная Галя! Надо написать специально защитное напутствие.

Аня зажгла свечу и начала писать:

О, душа многострадальная!
Ты закончила свой урок.
О, судьбина твоя печальная!
Подошёл к концу земной срок.

Ты лети, лети вольной птицею,
улетай от земли скорей.
Ты лети, лети голубицею
в небеса, что Духу милей.

Ты лети, лети, не задерживайся.
Всё земное оставь земле.
Ты оглядываться воздерживайся.
Не дай Бог остаться во тьме.

Я тебе посылаю луч Света
и всех Ангелов сердцем молю:
«Долетите с ней до Рассвета!
Не оставьте в тёмном краю!»