Под покровительством абу али ибн сины

     Штат станции переливания крови был до предела урезан, а объем выполняемой работы весьма велик. Если кто-то заболевал, сразу возникали трудности с комплектованием бригады на выезд. А тут одна из молодых медсестер написала заявление на дородовый отпуск. Она была из местных. На ее место Самойлов решил принять женщину, у которой уже было четверо детей. Но прошло совсем немного времени и эту сотрудницу также пришлось отправить в декретный отпуск. В трудоустройстве нового работника участвовал весь женский коллектив отделения. Для оформления на работу была представлена бездетная женщина сорока пяти лет Симакова Августа Яковлевна, переехавшая с мужем из средней полосы России. Станислав Андреевич подписал ее прошение и удовлетворенно вздохнул.
Трудовые будни пожирали время. Миновало что-то около полугода. Рабочий день заканчивался. Самойлов в позе человека изнуренного от жары сидел в кресле своего маленького кабинета. В это время раздался стук в дверь.
— Входите! — пригласил заведующий.
В кабинет вошла Симакова с листом бумаги в руке.
«Ну и располнела! — отметил про себя Самойлов. — И так была не худой. Улыбается как то загадочно. Интересно, что ей надо от меня?»
— Я заявление написала.
— Давайте.
Начальник взял из протянутой руки женщины листок бумаги, развернул его и прочел:
«Прошу предоставить мне дородовый отпуск с такого-то числа».
Около минуты Станислав Андреевич не мог выйти из замешательства, затем оторвал глаза от текста и удивленно посмотрел на просительницу.
— Климат тут у вас такой, — мягко пояснила Августа Яковлевна.
Начальник подписал заявление и протянул его сотруднице.
Коллектив у Самойлова был многонационален, но сплочен и дружен. Сложился он давно, люди притерлись друг к другу. В декретном отпуске с одной должности находились две медсестры узбечки, а теперь еще и одна «бездетная» русская, которая забеременела, как прошел слух, благодаря врожденным экстрасенсорным возможностям Перфильева, так как имела счастье консультироваться у него. Из двух врачей одна считала себя еврейкой, вторая русской, инженер был русский из венгров, водителем работал казах, отец четырех малолетних детей. Заведующие аптекой и лабораторией значились, как представители башкирского сообщества. Кроме того на должностях среднего медперсонала числились одна крымская татарка, одна якутка, несколько русских и украинок. О своих национальностях никто не вспоминал, эта принадлежность казалась какой-то весьма абстрактной исторической родословной.