Пределы жизни

     Где начинается и за какими пределами заканчивается в осязаемой материи то, что мы называем жизнью? Если на этот вопрос отвечать без фантасмагорических предположений, то вирусы на сегодняшний момент являются тем пограничным рубежом, за которым биологической науке не удалось выявить никаких других более мелких жизненных форм. На нашей планете самыми крупными существами считаются киты, ну а самым разумным обозначил себя человек и творчески освоил все места пригодные для обитания. Здоровый человек — сущность, отточенная эволюцией до идеального совершенства, но применительно к местным планетарным условиям. Все было бы восхитительно, если бы не агрессивная внешняя среда, которая при первой же возможности старается этот биологический объект испытать на прочность. Любое повреждение отлаженного человеческого организма классифицируется как болезненное состояние. Со многими из них наше автономное сообщество клеток справляется самостоятельно, ну а медицина призвана только для оказания помощи в критических ситуациях, когда внутренних ресурсов организма для преодоления недуга недостаточно.
Перечень болезней огромен, способов их преодоления изыскано множество. Вместить такой объем информации и практических навыков в один человеческий мозг невозможно. Возникли специализации по конкретным патологиям, и они продолжают неуклонно разветвляться.
1

В воинских частях, дислоцированных в Средней Азии с регулярной периодичностью, связанной с призывом молодого пополнения, происходил рост заболеваемости гепатитами. Для решения задачи профилактики этой патологии производились масштабные исследования с привлечением центров вирусологии.
Самойлов получил письменный приказ заготовить донорскую кровь у переболевших данной формой инфекции, полученную плазму заморозить и в указанный срок в требуемом количестве доставить в один из научно-исследовательских институтов. В тот же день он отправился к главному инфекционисту округа полковнику Зощенко Якову Ефремовичу.
— Так что же нужно службе крови от инфекционистов? — поинтересовался Яков Ефимович.
— Несколько дней назад пришло распоряжение из центрального военно-медицинского управления, — Самойлов протянул несколько листков с текстом и гербовой печатью. — Мне необходимы списки переболевших солдат.
— Пофамильных списков у меня нет, — ознакомившись с документом, ответил главный инфекционист, — могу дать только число перенесших гепатиты по воинским частям,.
— Хорошо, давайте, что есть.
Самойлов перенес данные из массивного блокнота Зощенко в свою рабочую тетрадь. Для выполнения задания имевшихся случаев было недостаточно.
— А какие данные имеются по Афганистану?
— Пролистайте назад, так, вот здесь все те, которые переболели в прошлом году, а ниже таблица по свежим случаям.
Цифры перекрывали более чем в два раза необходимое число доноров.
«Придется подключать кабульскую станцию переливания крови», — подумал Самойлов.
Пока подполковник Самойлов спешно в авральном порядке организовывал дополнительные выезды, части производили ротацию в сороковую армию и данные о переболевших военнослужащих стремительно обесценивались. Кроме того в периоде восстановления нельзя было привлекать к донорству ранее двух месяцев после выписки. В итоге к положенному сроку было заготовлено и отправлено оказией в киевский институт только десять литров образцов плазмы вместо ста пятидесяти. В итоге Самойлов получил строгий выговор, а его начальник генерал медицинской службы — простой. Директивой из Москвы были назначены новые сроки.
2

На попутном самолете в Кабул Самойлов доставил своей отдаленной службе несколько объемистых укладок с системами для взятия и переливания крови, необходимые растворы, спирты, бинты, сухую плазму, диагностические средства и прочие незаменимые мелочи. Транспортник приземлился под прикрытием тепловых ракет, их периодически выстреливали вертолеты, которые барражировали по кругу на относительно небольшой высоте между аэродромом и ближайшими хребтами Гиндукуша. Столица Афганистана, обдуваемая горячим воздухом пустыни, упорно карабкалась многочисленными строениями по каменистым склонам вверх, растекалась по ущельям и устремлялась к югу в духовку пустыни. Медицинский уазик, миновав городские улицы с хаотическим нерегулируемым движением транспорта, прибыл в госпиталь, расположенный на возвышении, вдали от жилых массивов. Территория медицинского учреждения была в некоторых местах основательно изрыта. Прокладывались различные коммуникации, но в основном это были кабели электропитания. Строительными работами занимались афганцы. Спецодеждой им служила советская военная солдатская форма без знаков отличия.
Самолеты санитарной авиации регулярно переправляли раненых на Большую землю, но, тем не менее, палаты были переполнены. Операции проходили ежедневно и часто в ночное время. Самойлов заглянул в хирургические палаты. Несколько кроватей стояло в два яруса. Медицинские сестры ставили и снимали капельницы. Солдаты, находившиеся на излечении, казалось, были безучастны к окружающей яви. Их взгляды скользили по медицинской людской суете без интереса и внимания. Лица с полным отсутствием мимики изображали погруженность во что-то сугубо личное и сокровенное. Работали кондиционеры и вентиляторы, но все равно было душно. Все ждали ночи, когда прохлада оживит и снимет усталость дня. Знакомых лиц Самойлову встретить не удалось.
За организацию донорства и обеспечение компонентами крови в госпиталях ограниченного континента отвечал майор медицинской службы Давлетов Ильдар Равильевич. Родом он был из Осетии. По завершении трудового дня, когда над горными вершинами засветились звезды, свободные от смены врачи, средний и младший обслуживающий персонал и все, кто помогал им в работе, расположились на отдых в своих стесненных комнатушках и коморках. Для караульной службы ночь была самым напряженным и опасным периодом. Самойлов ознакомился с документацией Давлетова и оснащением его подразделения. Дни донора проводились в частях, расположенных в пределах кабульского гарнизона. Выезды иногда, в зависимости от обстановки, осуществлялись в сопровождении бронетранспортера и вооруженных солдат из мотострелковых подразделений.
На скромный ужин для поддержки разговора и в благодарность за доставленное имущество Ильдар Равильевич достал из сейфа бутыль осетинской водки или араки, привезенной, как он сказал, из отпуска. Рассуждения о жизни затянулись до полуночи. Собеседники сошлись во мнении, что все люди прекрасно понимают ненужность войн, однако амбиции и воспаленное воображение, страсти по мировому господству и доминированию толкают элиты на противоборство, и отправляются на сражения за мифы простые мирные люди. Странный у человечества способ выживания — через смерть и разрушения. По естеству человек предсказуем, а по воображению, а тем более измененному он — сама тайна. Вот и не доверяют люди друг другу, особенно в масштабах государственных сообществ.
Потом Станислав Андреевич узнал от первоисточника, что офицеры нередко ловят солдат, тайком употребляющих наркотики. Зелье в части передают афганцы. А неделю назад взяли с поличным одного из снабженцев за контрабанду заморского товара. Запрещенное не задекларированное имущество пытались доставить в Союз на одном из транспортных бортов. Естественно состоялся также разговор о слабом поле. Женщины в госпитале были все незамужние — либо разведенки, либо холостячки, поэтому охотно играли роли военно-полевых жен.
Когда в бутыли осталась половина содержимого, Давлетов спросил:
— Еще по одной?
— Нет, пожалуй, достаточно, — возразил Самойлов. — День был напряженный, да и завтра рано вставать.
3

Утром, едва уловив первые звуки трудового движения, Самойлов вскочил с топчаничика в своей коморке-каюте и вышел во двор госпиталя. Солнце еще было скрыто за горными массивами, но веер лучей уже раскрылся в синеве неба. Неподалеку от памятника возле маленькой госпитальной спортивной площадки стояла молодая девушка в блузке голубоватого оттенка, синей джинсовой короткой юбке и коричневых туфельках. Прическа на ее голове была зафиксирована заколками. Услышав шаги Самойлова, она повернулась в его сторону. Лицо представительницы молодости было косметически украшено, как у артистки перед выходом на сцену: ресницы обведены тушью, на веках тени с блестками, на щеках румяна. «Может быть, кого-то провожает, или сама собирается в отпуск», — предположил Самойлов. Вскоре к хирургическому отделению подъехало два уазика и санитарный автобус. Один из госпитальных сотрудников распахнул входные двери, зафиксировал их шпингалетами. Началась погрузка раненых, подготовленных для эвакуации в ташкентский госпиталь. Самойлов отыскал Давлетова, который уже получил очередные инструкции от руководства.
— Ильдар, мне уже пора забирать посылку.
— Идемте, у нас все готово. Плазма в морозильной камере. Заведующий компонентами и препаратами крови отвечает за ее хранение.
Этим человеком оказался врач, гражданский специалист, работающий по договору. С его помощью донорскую плазму лиц, переболевших гепатитами, из морозильной камеры переместили в переносной термоизолирующий контейнер. Медицинские сестры обложили ее льдом. В этой укладке исследовательский материал нужно было доставить в окружной госпиталь. Вскоре всех эвакуируемых раненых и травмированных разместили в подъехавшем транспорте. Девушка продолжала одиноко стоять на прежнем месте. Самойлов на мгновение встретился с ее, как ему показалось, грустным взглядом и начал прощаться со стоявшим рядом с ним Давлетовым.
— Ну, пока! Удачи! — сказал Самойлов, пожимая руку Ильдара Равильевича. — Спасибо за содействие!.
— Не за что. У нас тут труднее найти не болевших гепатитами, чем тех, которые их перенесли. Следующую партию передам через неделю.
Небольшая колонна автомобилей, миновав кварталы Кабула, вскоре уже была на аэродроме. Опять погрузка раненых и имущества, но теперь уже на «Скальпель» — так назывался самолет, переоборудованный под госпиталь. К двум вертолетам, кружащим над склонами гор возле аэродрома, добавилось еще два. Пока «Скальпель» кругами набирал высоту, вертолетчики каруселили над окрестностями, выпуская периодически тепловые ракеты. Вначале пики гор были выше самолета, потом вровень, а в какой-то момент они оказались глубоко внизу. В иллюминатор стали видны заснеженные гребенки хребтов горного массива.
Лица у раненых оставались бледными, а лбы у некоторых были покрыты испариной, глаза настороженно пытливо, ничего не выражая, смотрели в пространство. Над некоторыми висели капельницы, прикрепленные к специальным зацепкам. Примерно через пару часов самолет приземлился на военном аэродроме в окрестностях Ташкента с названием Тузель. Самойлов снова обратил внимание на раненых. Их лица покрылись румянцем, а глаза заблестели нескрываемой радостью, в них читалось: «Ура-а-а-а! Мы живы-ы-ы-ы… Мы дома-а-а-а… Здравствуй Родина!»
Летчики рассказывали, что демобилизованные солдаты после двух лет службы в Афгане, выйдя из самолета, бежали к краю взлетной полосы, ложились на траву и целовали ее. Некоторые прикладывались губами прямо к бетонным плитам взлетной полосы.
4

Еще несколько недель напряженной работы позволило заготовить более восьмидесяти литров донорской плазмы с возможным содержанием вирусного компонента либо антител. Все было отправлено по указанному адресу. Оставалось еще шестьдесят литров. На этом промежуточном этапе Самойлов получил неполное служебное несоответствие, а его непосредственный начальник строгий выговор.
— Ну, что будем делать? — спросил генерал от медиков Самойлова, вызвав его на ковер.
— Товарищ генерал, задание выполняется. Нам дали не реальные сроки.
— Я все понимаю. Да отправил бы ты в институт обычную плазму! И не было бы никаких вопросов. Большинство людей переболело гепатитами, и они даже не знают об этом. Существуют скрытые, латентные, бессимптомные формы. Разве я не прав?
— Правы, но для исследований все же нужны конкретные образцы.
— Ладно. Когда задание будет выполнено?
— Материал уже набран: у нас есть больше тридцати литров и на этой неделе должен прибыть контейнер из Кабула с таким же количеством. Из госпиталя повезут несколько раненых в Симферополь на реабилитацию, а затем будет посадка в Киеве. Этим рейсом можно будет все передать в институт.
— Хорошо. И сколько всего набирается?
— Около ста шестидесяти литров. Это более того, что требовалось.
— После выполнения задания все взыскания с тебя сниму. Что-то еще? — видя озабоченный вопрошающий вид Самойлова, поинтересовался генерал.
— Хотелось бы заключительную партию отдать самому, познакомиться с вирусологами из Киева. Мне также надо отвезти младшую дочь на родину, там летом не так жарко. Ее бабушка из Белоруссии приедет в Киев к родственникам к назначенному времени и заберет свою внучку у меня. Я же вернусь обратным рейсом на том же самолете.
Генерал хитровато улыбнулся:
— Я не возражаю.
5

В период летних каникул для детей военнослужащих тыловые службы ташкентского гарнизона открывали несколько пионерских лагерей. В один из них в нерабочий воскресный день Самойлов привез свою старшую дочь. В роли вожатых выступали школьные учителя. Детское полевое учреждение было оборудовано по-спартански с минимальными удобствами. Дети жили в деревянных одноэтажных корпусах, умывальник располагался на улице. Имелись также кухня, столовая, небольшая игровая площадка. Но главное заключалось в том, что оздоровительное учреждение было расположено в предгорье и раскаленные ветра пустыни туда не долетали. Путевка стоила не дорого. В начале следующей недели Самойлов рано утром разбудил младшую пятилетнюю дочь, взял ее сумку с вещами, свой саквояж с бутербродами и термосом, а также мелочами необходимым в дорогу и добрался на общественном транспорте до госпиталя. В санитарный автобус станции переливания крови была загружена плазма, заготовленная для исследования в киевском институте вирусологии. Раненых и больных на реабилитацию доставляли на госпитальных машинах. Начальник госпиталя вез также свою престарелую мать, у которой был домик в селе на берегу Днепра. До военного аэродрома доехали быстро, погрузились на борт. Загудели реактивные сопла, но потом неожиданно затихли. Примерно через полчаса ожидания поступила команда выгружаться. Оказался неисправным один из двигателей транспортника. Техники подогнали небольшой трап, принесли стремянки и начали разбираться с причиной отказа. Работы затягивались. Самойлов покормил дочь бутербродами. Для питья у него был небольшой термос с заваренным чаем. В буфете пришлось купить еще и бутыль лимонада. Вылететь удалось только в пять часов вечера. Примерно через три часа приземлились в Симферополе. Довольно оперативно были переданы раненые, а затем самолет взял курс на Киев. После очередного приземления транспортник опустел. Самойлов дозвонился до института вирусологии. Когда стало смеркаться, прибыл автомобиль, на котором Самойлов доставил свой драгоценный груз в исследовательский центр. Дочь стойко переносила трудности путешествия. На какой-то попутной машине удалось доехать до нужной улицы. Водитель «москвича» куда-то торопился, поэтому отказался поворачивать во дворы. Дальше пришлось идти пешком. На часах был первый час ночи. Самойлов нес в левой руке сумку с вещами дочери и свой саквояж, малышка держалась за его правую руку. Шли медленно. Тут отец ребенка почувствовал, что девочка идет как-то неровно, при этом крепко держась за руку. В свете фонаря он увидел, что у малышки закрыты глаза, она спала на ходу. «Бедный ребенок!» — подумал Самойлов. Он приподнял дочку, она тут же положила ему голову на плечо и уснула по-настоящему. Когда был найден нужный дом, а затем подъезд, Самойлов вздохнул с превеликим облегчением. Бабушка уже ждала внучку у своей двоюродной сестры. Дальше радость встречи и короткое чаепитие. На рассвете Самойлов отправился на железнодорожный вокзал и купил билеты для матери и дочери. Быстро вернулся на квартиру, вызвал такси, забрал родных. За несколько минут до отправления поезда Симферополь-Ленинград он посадил их в вагон. На противоположном пути стоял еще один состав, где на вагонах значилось Ленинград-Симферополь. Общительная бабушка стала знакомиться с пассажирами и тут всполошилась, — оказывается, нужно было садиться в состав напротив. Путешественники со всех ног сорвались с места и едва успели занять свои места уже в правильном вагоне. Утром следующего дня Самойлов приступил к своей работе. Еще через день пришла телеграмма, из которой значилось, что младшая дочь уже у бабушки в деревне.