Преступление и наказание как детективный триллер

Достоевский велик.
Достоевский бессмертен, как запальчиво отвечал Кот Бегемот в свое время.
Достоевский дал нам топор. В литературно-психологическом смысле, сочинив один из лучших криминальных романов на Руси.
Первая публикация «Преступления и наказания» приходится на 1866 год… Что изменилось в социальной конструкции с тех времен? Почти ничего. Другими словами – роман актуален? Да!
Но попробуем разобраться в этом явлении чуть подробней.
Возможно, не будет секретом, что в своем творчестве Федор Михайлович многое черпал у Чарльза Диккенса. Или это все же секрет? Во всяком случае, не стало исключением и «Преступление…».
Почти распевные мотивы жизни униженного, оскорбленного человека, претерпевающего острую нужду в деньгах, решающегося на отчаянный поступок и совершающий его, неизгладимо пролегают по изгибам текста; роман будто сходит с ума, где-то в глубине души горемычно плача вместе с самым сентиментальным читателем, расплачиваясь за содеянное полубезумным студентом Раскольниковым («Родину Романовых расколовшим»)…
Но все ли так просто, спросите вы? Заимствовал что-то у Диккенса, проигрался в пух и прах на рулетке, чтобы в полутьме, холоде и неуюте номера Висбаденской гостиницы начать сочинять первый вариант романа? Конечно же, нет…
Кстати, Достоевский сожжет потом ту первую рукопись «Преступления…», чтобы начать все сначала, в гораздо более модернистской манере, с некоторой оглядкой на хоррор-романтизм (здесь необходимо упомянуть рассказ «Сердце-обличитель» Эдгара Аллана По), но не отступая от заветов классического реализма, насколько это вообще возможно для криминального детектива в декорациях середины 19-ого века.
Да, именно так… По сути Достоевский написал чуть ли не первый нуар-триллер в литературной истории. В той или иной степени, все компоненты на месте: рефлексирующий убийца, он же главный герой (Родион Раскольников); маститый сыщик, напавший на след преступника (Порфирий Петрович); порочная, но чистосердечная красавица (Соня Мармеладова); почти демонический двойник главного героя (Свидригайлов); общая атмосфера и антураж. Само преступление, наконец!
Как же Достоевскому удалась сцена убийства… Шедевр саспенса. Какой там Роберт Блох со своим «Психозом». Федор Михайлович уделывает американского коллегу с разрывом почти в сто лет.
Психологизм романа действительно зашкаливает. Сны Раскольникова, его почти что «белая горячка», разговоры со следователем (который словно «знает, что ты знаешь, что он знает»), самоубийство Свидригайлова, скоропостижная смерть Мармеладова и прочие во многом чудовищные моменты. Чудовищные в своей особой реалистичности. Такое даже сейчас может произойти (да что там – происходит почти повсеместно) с любым из нас.
Во многом именно по этой причине «Преступление и наказание» смотрится довольно современно. Даже стиль, язык, дыхание книги не выглядят архаичными (несмотря на речевые обороты той эпохи): всё живое, топографически узнаваемое (пусть и отраженное, чуть измененное, словно во сне), на удивление интересное…
Присутствует в работе великого писателя и некоторый мистицизм, точнее – совпадения с реальными событиями, вполне мистические. К примеру, уже в период первой публикации в журнале «Русский вестник» одно издание, обозревающее происшествия («Московские полицейские ведомости»), сообщило о похожем преступлении, совершенном студентом университета.
А сцена с пьяным Миколой и загубленной лошадью (сон Раскольникова в первых главах книги), вроде бы намекавшая на власть в лице Николая Первого (Николай Палкин, как его прозвали в народе) и угнетение России, крепостное право в которой отменили только через шесть лет после его смерти, удивительным образом предсказала крах государства в период правления другого царя – Николая Второго.
Федор Михайлович будто увидел, почувствовал, что будет со страной за 50 лет до революции и Гражданской войны… Ох недаром в период пребывания в Омском остроге Раскольникову снятся вещие сны.
Однако в сновидениях Родиона встречаются и более кошмарные моменты:
«Но странно: она даже и не шевельнулась от ударов, точно деревянная. Он испугался, нагнулся ближе и стал ее разглядывать; но и она еще ниже нагнула голову. Он пригнулся тогда совсем к полу и заглянул ей снизу в лицо, заглянул и помертвел: старушонка сидела и смеялась, – так и заливалась тихим, неслышным смехом, из всех сил крепясь, чтоб он ее не услышал. Вдруг ему показалось, что дверь из спальни чуть-чуть приотворилась и что там тоже как будто засмеялись и шепчутся».
Стоит заметить, что роман практически не дает заскучать: он полон неожиданных поворотов, внезапных «сцен-концовок», заставляющих чуть ли не лихорадочно переживать за героев в последующей главе повествования.
Что до концовки – она спокойна (всё самое страшное в судьбе Раскольникова уже произошло, как бы говорит нам автор). Родиона и сопровождающую его в сибирской жизни Соню ожидает постепенное, почти размеренное перерождение. Обретение Бога внутри себя…
Вот примерно таков великий роман под призмой психологического триллера и детектива. Конечно же, он многогранен и в чем-то даже ослепителен. Почти как солнце: в одном случае иссушающее, в другом – дарующее новую жизнь.
Мрачное солнце мировой литературы.