Род Сивцовых из Шахово с 1956 по 1967

  Фото Сивцова Николая Ивановича 7 мая 1957 года.




        Зима пролетела незаметно, разве это зима, после Сахалина? Юра закончил учебный год и мама повезла нас в Тейково.
На фотографии Локаловы Георгий Григорьевич, Марина Сергеевна, их дочки Зоя (слева сзади) и Валентина. На переднем плане, в укропе, Вячеслав. За ним, с мячом, старший сын Юрий, грустный и недовольный, отрывают от игры. Летом, в родительском доме, собирались все сёстры с детьми. Мы познакомились с дедом, бабкой, тётками, нашими двоюродными братьями и сёстрами. Юра был в таком возрасте, что его самостоятельно отпускали на речку, а мне приходилось быть в дворе. Мама с сестрами почти каждый день ходила в лес за грибами или ягодами и таких малышей как я, брали с собой. Вечерами пили чай, сёстры разговаривали, а малышня лежала на печи и слушала. Потом Юру и тех, кто постарше, отправляли спать на сеновал, а мы засыпали под разговоры взрослых.  Так проходило лето, почти каждый год. Через месяца полтора, за нами приезжал отец и мы на поезде отправлялись домой.
    Время летит быстро. В зимнюю ночь приносят телеграмму. Слышу, как мать говорит отцу: «Наверное мой отец умер». Она оказалась права, не стало деда Георгия. На несколько дней она уезжала на похороны. Деда похоронили, а дети решили продать дом и всю живность, мать Марину брать к себе на проживание по очереди. Отец, ещё перед отъездом предупредил Зою, чтобы не на что не претендовала, денег никаких не брала, а если хочет, то взять себе, что либо, на память. С этих похорон у меня храниться реликвия - стеклорез, которым работал Георгий.

    Однажды летом родители решили свозить нас на море. Было решено провести две или три недели в Одессе. Мы с братом, не могли дождаться начала путешествия. В один из дней, нам было объявлено, что надо рано лечь спать, а рано утром едим автобусом в Одессу. Спали мы с братом беспокойно. Утром старались быстро собраться, но то одно, то другое нам мешало. Короче на автобус, который должен нас отвести на автовокзал, мы опоздали. Теперь стояли и ждали следующий, но он не приезжал. Родители потихоньку переругивались между собой, а мы вглядывались в дорогу. Наконец, когда надежды совсем не стало, он приехал. От остановки к остановки ехали медленно, отец постоянно поглядывал на часы, а потом подошёл к водителю, рассказал, что опаздываем и пообещав хорошо заплатить попросил ехать без остановок. Помню, глядя в окно, мне казалась, что автобус несётся как ракета. Пассажиры громко возмущались, проехали их остановку, но водитель заявил, что высадит их на обратном пути и скорости не снижал. Подъехав к автовокзалу, он остановился поперёк дороги, перегородив выезд междугородним. Увидев, что мы уже садимся, посигналил и развернувшись уехал.
   По жаре мы ехали весь день. К вечеру были на автостанции в Одессе. Взяли такси и поехали в гостиницу. Но ни в этой, ни в других мест не нашлось, хотя отец обещал заплатить сверх прейскуранта. В сезон всё было забито. Измученные, голодные вышли мы из очередной гостиницы. На дворе ночь. Куда идти? Где ночевать? Мама сказала: «Бог поможет» и предложила ехать на вокзал, там перекусить, переночевать на лавках, а завтра поискать пристанище. Но и такси отец не смог поймать. Рядом играла музыка, люди веселились в ресторане, только мы чувствовали себя одинокими в этом курортном городе. Вдруг отец увидел двух военных, подошёл к ним, поздоровался. Это оказались его знакомые, по службе, которые находились здесь в командировке и проживали в пансионате ВВС. Короче вопрос с ночёвкой и проживанием был решён. Мама, облегчённо вздохнув, сказала: «Повезло!», отец возразил: «Только ленивому и глупому не везёт». Утром, после завтрака, мы пешком пошли на берег. Так я впервые увидел эту незабываемую стихию – море.

         Плавать я не научился, но бултыхался от души, наелся фруктов и нагулялся с родителями по большому городу. Ещё мне запомнился одесский базар. Тысячи людей толкались, громко говорили, жестикулировали. Кто продавал, кто покупал, а некоторые просто пришли посмотреть. Помню, мама купила там эмалированный тазик, с красивым рисунком и вязанку вяленых бычков.
             Отдых на море пролетел быстро. Обратный путь прошёл благополучно и к вечеру доехали до дома. А возле дома, возле нашего подъезда, нас ждал сюрприз. На лавочке сидела бабушка Марина. Оказывается она приехала утром рано, решив сделать нам сюрприз, не написав об этом. На вопрос: «А если бы мы приехали через неделю?», она ответила, что мир не без добрых людей, бог всегда поможет, если не грешишь. Так мы стали проживать впятером. Теперь вечерами на лавочку, возле подъезда, мама выходила вместе с Мариной. Она слушала «песни» цикад, разговоры дочки с подругами, молчала, думая о чём-то своём...
    Что ещё можно рассказать об этом периоде? Наверное, многое. Как выливали сусликов из нор, бегали в трусах под дождём, ходили на рыбалку, ловили майских жуков. Как пошли в город и купили два велосипеда, для Юры орленок, а мне школьник. С каким гордым видом мы с братом катили их через весь город домой. Как папа учил меня кататься, держа велик за седло, а потом незаметно отпустил. И я поехал сам…
            Вспоминаю то время, а перед глазами встают красоты Софиевского парка. Словами трудно передать красоту этого дендрологического парка. Он был совсем рядом. Иногда мы всей семьёй бродили по его аллеям, любовались красотами озёр, слушая различные истории, про эти места. По выходным там играл духовой оркестр. Не знаю, как брат, а я это помню и благодарен маме с папой. Хотя, не скрою, иногда мне перепадало и бывал наказанным.

        Ещё мне вспоминается, как поступил в школу. Этот немного наивный, немного смешной случай моей жизни. Конец лета 1958 года был дождливым. В доме, где мы проживали, готовились к отопительному сезону. В подвале соседнего подъезда ремонтировали теплопункт. Теперь там стало светло и тепло, от печи котла обогрева. Целыми днями я проводил в этом подвале наблюдая, как красят оборудование, проводят бетонирование и сварочные работы. Со мной обычно было ещё несколько ребят, с которыми дружил. Но однажды придя утром, никого из них не застал. Мне стало скучно, вышел на улицу. Друзья в красивой одежде, с цветами, куда-то спешили. С важным видом мне было сказано, что идут в школу, а мне малявке, ещё рано. Здорово не расстроившись, попросив парочку цветов, пошёл вместе с ними, посчитав, что мне тоже пора. Возле входа в школу строили первоклашек, я стал в строй. Была торжественная линейка. Потом нас завели в класс, о чём-то рассказывали. У всех спрашивали фамилию, имя, адрес. Потом выдали тетради и карандаши. Рассказали и показали, как пишут буква «А», потом отпустили домой.  Придя, я с гордым видом сказал маме: «Меня в школу приняли, теперь учиться буду!». Мама охнула и сказала: «Славочка, ты как Филиппок, тебе в школу на следующий год. Погуляй, мальчик мой, ещё годик». Я расплакался от обиды и стал её уговаривать, что учиться буду не хуже других. Кончилось тем, что она пошла к директору и написала заявление, прося принять меня в первый класс. Об этом сообщили в Пятигорск, бабушке и она поздравила меня с этим событием, в мой день рождения, 22 октября 1958 года (сохранилась открытка).


        В классе, вместе со мной, учился Булгаков Александр, с которым в дальнейшем я дружил долгие годы. Нельзя сказать, что учёба давалась мне легко. Были проблемы с русским языком, читал я тоже с трудом, но постепенно всё наладилось. В учёбе я был твёрдым троечником. Легче давались точные науки.
     В начале 1959 года, отец получил повышение и мы переехали к новому месту службы в город Харьков.
 
            Как и везде, квартир в военном городке на всех не хватало. Благо у отца уже в то время была не рядовая должность. Сначала, мы проживали в доме №4, в одной комнате на третьем этаже. В этом же доме, но в другом подъезде проживала и семья Булгаковых.
    Наверное через год, после переезда, отец получил новое жильё, две комнаты в трёхкомнатной квартире (дом 9 кв.8), на четвёртом этаже. У папы с мамой теперь была своя комната, где стоял телевизор и радиола «Дружба». На стене висел большой ковёр, стоял шкаф, двуспальная кровать, посредине круглый раздвижной стол, четыре мягких стула с подлокотниками, а на полу большой ковёр. Сама комната была большой с высокими потолками. Этот дом довоенной постройки, был восстановлен. В этой комнате мы устраивали семейные торжества, встречали с друзьями родителей праздники. Вспоминаю, как вечерами всей семьёй смотрели КВН, сериалы и фильмы а потом отправлялись с Юрой спать. После нашего ухода, родители тихо включали приёмник и слушали радиопостановки. Если я сразу не засыпал, то вслушиваясь переживал события, которые мастерски озвучивали артисты. Мне казалось, что я их участник, стоит зайти в соседнюю комнату... Ещё, что связано с этой радиолой, так это прослушивание утром в выходной, если мы не на рыбалке, передачи «С добрым утром». Потом целый день вспоминались юморески, песни и шутки…
    В один из дней ранней зимы, отец, посоветовавшись с мамой, решил купить машину. Собрав необходимую сумму, а по размеру это маленький чемоданчик, немного больше теперешнего дипломата, он выехал в Горький, на завод. Купить машину в то время была проблема, даже имея деньги. Как он там решал этот вопрос, не знаю, но по прошествии нескольких дней, проснувшись утром, узнал, что ночью попа катал маму и Юру на новой машине по городку. Я обижался не долго, позавтракав пошли осматривать приобретение. Новая «Волга» с оленем стояла возле подъезда. Цвет бирюзы, а когда спросили почему такой цвет, сказал, что подбирал под цвет серёжек жены. Трудно передать свои ощущения… Теперь мы каждое лето всей семьёй ездили на море, а о рыбалках с ночёвкой или других хозяйственных поездках и говорить не стоит… Так автомобиль вошёл в нашу жизнь.   
    
           Что вспоминается о том периоде? Наверное купание в открытом бассейне, который был недалеко от дома. Тенистые аллеи сирени в военном городке. Частые поездки с родителями на рыбалку. Школьные друзья и подруги… О том периоде вспоминается только хорошее. 
         Учёбу мы с братом продолжили в школе №85, которая размещалась в трёхэтажном здании бывшей казармы. Учился без напряжения, но в основном на тройки. С четвёртого класса начал увлекаться спортом. Сначала настольный теннис, потом футбол, баскетбол, но больше всего меня увлёк волейбол. На тренировки ездил три, четыре раза в неделю.
   
    В 1960 году, 15 января вышел приказ МО «О новом значительном сокращении Вооруженных Сил СССР». В военном городке, где мы жили, все обсуждали эту проблему, увольняться никто не хотел. Год шёл к концу, казалось, что это не коснется нашей семьи. Помню на дне рождения Юры, 19 ноября, отец говорил, что возможно самое плохое позади, он ещё послужит, но уже 2 декабря позвонили из Киева, приказ об увольнении подписан. Плохо это или хорошее, сказать трудно, по крайней мере, закончилась эта нервотрёпка... Нелегко, в сорок лет здоровому мужику получить такое известие. Надо найти в себе силы и умение перестроить свой образ жизни на новый лад. Освоить новую специальность, образ жизни.
                За свою многолетнюю службу, Николай отмечался в приказах командиров. За это время были получены благодарности, грамоты и ценные подарки. Одни часы, подаренные ему за службу, фирмы «Москва», отец подарил мне. До сих пор жалею, что не смог их сохранить. За свои боевые заслуги он неоднократно награждался орденами и медалями. Кроме наград нашего правительства, были награды правительства Монголии и Китая.

                Надо сказать, что он сравнительно быстро нашёл себя в этой новой, гражданской жизни. Трудолюбивый, неунывающий, умеющий сконцентрироваться на главной проблеме, имеющий опыт командной работы, он был востребован. А было ему в то время около сорока лет. Ему предлагали работать на заводе в отделе контроля, потом предложили должность председателя колхоза или совхоза, под Харьковом. Обещали обучение, помощь и хорошую зарплату. Для жены Зои, работу в сельском медпункте. Были и другие предложения. Но он отдохнув с полгода, нарыбачившись вдоволь, пошёл работать в автотранспортную контору №4. Сначала шофёром, потом операторам учёта выхода машин. Проработав месяца три, понял, это не его. Недалеко и до тюрьмы.
         В это время, возле военного городка, где мы проживали, началось строительство газораспределительной станции. Работа ему приглянулась. Пришлось учиться и проходить стажировку, а с марта 1962 года он уже работал операторам на газораспределительной станции, в двух километрах от дома. Наверное, ему нравилось, что дежурство по суткам и можно в ночное время заниматься чем-то для души, а последующие три выходных давали возможность съездить на рыбалку, заняться домашними делами. Он быстро освоил оборудование, сдал необходимые зачёты и уже через полгода стал старшим оператором, начальником на этой станции. Через полтора года был награждён медалью, а в дальнейшем орденом, за добросовестную и безупречную работу. На работе он был компетентен, востребован и уважаем...
   Ему случалось от работы ездить в командировки. Любознательный, с большой фантазией и трудолюбием, он описывает их так:

       Разгар весны. Полдень. Обеденный перерыв. В это время мне случайно довелось побывать в комнате отдыха нашей аварийной бригады.
   Одни молча ели. Другие азартно играли в домино, шахматы. Но многолюдней и оживлённей всего было в дальнем, от входа, углу. Там молодой парень, шофер летучки, Сенька Петухов никому не давал скучать. Он убедительно рассказывал и доказывал, что с ним сотворилось чудо: сам не знает, как это произошло, но он овладел чёрной магией, может и буквально по одному беглому взгляду на человека всё определит, узнает о нём.
– Покажите мне одни шагающие ноги, я тот час скажу вам женщина или мужчина идёт. Определю сколько этому субъекту лет. Предскажу замужество и девственность...
   Все от души смеялись над ним, но Сенька не унимался.
– Вот разрешит любой из вас вырвать мне 2-3 волосины из вашей головы, и я по ним безошибочно определю злой, эгоист ли вы или ласковый и добродушный. Ясней ясного было, что Сенька гнёт, как частенько говорят: травит баланду. Да и вспоминать об этом, как и многом другом им сказанном, не стоило бы, если б не одно обстоятельство. С тех пор во мне вдруг появилась потребность: увидев человека определять, куда и зачем он идёт, о чём думает, чем встревожен или радуется.
   И должен откровенно признаться, через месяц, не больше, у меня на этом новом поприще появились заметные, далеко идущие успехи! Я безошибочно определял пьяный или совершенно трезвый идёт гражданин. В кино, театр или на работу спешат люди, или они просто прогуливаются от безделья. Довольно точно определял: поругался ли кто с соседями или семьёй, или живёт дружно, в согласии.
   Прогнать, отделаться от этой навязчивой потребности, мне хотелось и не раз. Но я так и не мог, не в силах был это сделать. И всё видимо потому, что результаты определений были ну просто великолепны. 
   Не знаю, кем бы я стал – Варнике, Холмсом или ясновидцем, чем окончилась, к чему привела бы в дальнейшем эта потребность, если б не случай.
   В разгар лета меня с группой товарищей направляют в подшефный колхоз, наладить работу оросительных систем. В один из дней, когда мы уже собирались с места работы уезжать на обед в деревню, я вдруг увидел пожилого мужчину, по грунтовой дороге спешащего из деревни в сторону строящейся автострады. Эта просёлочная дорога проходит около пруда, в котором купаются и ловят рыбу селяне. Куда и зачем спешит в жаркий полдень этот мужчина?
   Мысленно начал отработку варианта.
– Одет не в чистое, а в рабочую спецовку. С собой нет сумки или чемоданчика. Значит не в гости или тем более в город за покупками идёт. Но куда? Возможно, пришёл домой на обед, а его сынишка, школьного возраста, вместо присмотра за домом, младшей сестрой, а может и скотиной, самовольно ушёл на пруд купаться и удить рыбу. И вот теперь отец вынужден его отыскивать, возвращать домой непослушного ребёнка.
   Эти предположения раззадорили, взволновали меня. Решил, отправиться на пруд, искупаться, а главное проверить правильность свих суждений. Подходя к пруду, у редких низких кустов увидал сидящую женщину. Глядя на её скучающий вид можно было предположить, что она ждет. Немного поразмышляв, над этим вопросом. Предположил, что она ожидает попутную машину. Наверное хочет доехать до автострады или дальше, в город. Машины, хоть и не часто, но проезжают здесь. Свои суждения решил проверить не откладывая.
– Добрый день мамаша, – подходя к женщине замедлил я шаг.
   Та ответила приветствием и добавила, что день действительно добрый, – вон как смалит!
– Вы наверное автомашину и давно уже поджидаете.
   Женщина повернулась ко мне, – Машину? Давно? ... Да если надо и машина и люди здесь мигом будут!
   Я не мог понять шутит или серьёзно говорит она, но решил проверить свои рассуждения наверняка.
– Вы наверное до трассы, или в город добираетесь?
   Она посмотрела на меня словно на безумного, потом перевела взгляд на мои ручные часы и отвернулась. Не глядя на меня, тихим голосом произнесла, – Не было бы шкод, я бы здесь не сидела, – немного помедлив, добавила, – А сколько сейчас времени?   
   Я не мог понять, догадаться, на что этот намёк: шкод – это баловников, озорников или чехословацких грузовиков?  Посмотрев на часы, решил подшутить, и хотя стрелки показывали 15 минут первого, сказал ей, что уже час времени.   
– Ой как время бежит! – вдруг удивилась женщина, услышав мой ответ и спросила: – А правильно они тикают?
– Точнее московских, можете не сомневаться, – ответил я, но самому стало стыдно за обман. Чтобы немного загладить своё враньё, решил ей посочувствовать, – А чего вы здесь сидите, на жаре печётесь? Такое ожидание, наверное, вам не по душе?!
   Женщина зло глянула на меня.
– Сидите... печётесь... По душе... Вишь, что несёт! У меня семья, дети. Я, голубчик, не бездельничаю, а охраняю колхозное добро! Ослеп что ли? – вытянула она руку в сторону зеленевшего поля. Повернув голову, я увидел зеленеющие бахчи, с поспевающими арбузами и дынями. Теперь всё начала складываться и становиться на свои места. Осталось выяснить, почему она удивилась, узнав от меня сколько время.
Выслушав мой вопрос, она не долго думая пояснила, – Ну как же, совсем недавно здесь проходил наш пастух, Николай Петрович. Дак он сказывал, что пять минут первого. А часы у него новые, славные, ходят исправно. Это я хорошее знаю. А ты вдруг час, да ещё точней московских! Как же тут диву не даться?
   Я с улыбкой смотрел на женщину, а думал о комнате отдыха аварийной бригады и баламуте Сеньке.
   С тех пор, моя потребность, в анализе людской деятельности, пропала...   

    Наша мама была большой труженицей. Стирка, готовка, уборка... Сейчас я жалею, что мало в этом помогал. Ведь ей приходилось это делать до или после работы, и в выходные дни. С того времени, как переехали в Харьков, мама работала в поликлинике, в хирургическом кабинете. Работа ей нравилась, она гордилась, что ежедневно помогала людям избавляться от недугов…