Потому что ты ждёшь меня... гл. 8

- Илья не всё рассказал, - призналась я Малышу, - а мне так хочется узнать эту историю до конца!
Малыш крепко взял меня под руку, и я в очередной раз почувствовала, что он никакой не мальчик. Он мужчина, он взрослый человек, хотя и сказал - здесь возраста нет.
- Паню выдали замуж в шестнадцать лет. За троюродного брата. Она плакала, не хотела, убежать пыталась. Но через год сына родила, Германом назвали. Паня добрая, хорошая, на семью работала - еду готовила, всех обстирывала, убирала дома и во дворе. По вечерам полы мыла в конторе. Чтоб деньги были. Но угодить никак не могла. Обижали её сильно, а муж быстро бросил, уехал на Дальний восток работать и пропал. Ни слуху ни духу. Герман рос непослушным, а все Паню ругали, мол, какая ты мать, сына не смогла воспитать.

Я слушала Малыша и очень переживала. Как такое может быть? Долгое время казалось, что самые несчастные люди - это воспитанники детского дома. Сейчас понимала, что все несчастья от того, что люди не любят друг друга. Что любви мало вообще. Что вокруг много лжи и предательства. Хотелось плакать от своих открытий.
- Ты очень хорошая, милая, - сказал Малыш неожиданно, - наверное, влюбился бы в тебя, если бы мы встретились в той жизни.
- Ты старше на десять лет! - воскликнула я, переводя наш разговор в шутку, - это много!
- А  девять лет - это не много? - тихо спросил он. Я молчала, смутившись окончательно. Мы стояли на аллейке кладбища, и Малыш внимательно смотрел мне в глаза. Игорь старше меня ровно на девять лет!

- Не смущайся, Панечка, - улыбнулся мне собеседник, - шучу немного. Ты мне как сестра, понимаешь? И в обиду тебя не дам никому, никому и никогда!
- Да кто меня здесь может обидеть?  - сказала я, приходя в себя.
- Здесь никто, а в жизни легко смогут, - ответил Малыш, - кстати, это я спас тебя тогда, от Андрея. Подлец был ещё тот! Хотел воспользоваться твоей наивностью и чистотой.
- Ты меня знал ещё тогда?
- Конечно, - пожал плечами Малыш. - Много раз выручал тебя. Если бы не я, у тебя всё было бы совсем плохо. Негодяев в жизни слишком много.
- А от автомобиля не смог спасти? - вырвалось у меня против воли, - прости, не хотела спрашивать, прости!
- Не смог, - грустно ответил Малыш, - это суждено, это надо было. Надо, понимаешь? А жить ты сама не захотела, если помнишь.
- Помню, - тихо ответила я, - и не жалею ни о чём. Ни о чём!

Я, действительно, ни о чём не жалела. Только вдруг сейчас очень сильно захотелось вернуться к своей могиле и прикоснуться губами к белым розам. И вновь почувствовать лёгкое дыхание и нежные поцелуи Игоря, оставленные на белых бутонах.
- Ну, так слушай про Паню, - вернул  к реальности голос Малыша, - Герман кое-как закончил школу, устроился водителем, стал пить, и его выгнали с работы. Устроился на другую, выгнали и оттуда. Устроился дворником, оттуда не выгнали, и только потому, что Паня часто ходила на работу за него. Она болела сильно, инвалидность получила и пенсию, соответственно. Герман привёл в дом бывшую одноклассницу, мол, тебе помощница будет, ты больная совсем. Но девка непутёвая оказалась. Учиться не стала, помогать не хотела, но работать пошла, в магазин продавщицей. К выпивке позже пристрастилась, после моего рождения. А Паня души во мне не чаяла. И мать, и отца мне заменила! Я всегда помогал Пане, защищал от пьяных родителей, обижали они её очень. Однажды решил розетку починить, видел вроде, как отец это делает. Паня за хлебом ушла, я один остался. В общем, током убило. За мной Илья тогда пришёл и сказал, что Паня через год уйдёт из жизни и в высший свет попадёт. А если вернусь, то она мучиться долго будет, из-за меня жить придётся ей и страдать много. Ну, я и остался здесь. Через год Паню увидел, поговорили обо всём, простились, и она ушла навсегда. Сейчас ей хорошо.
- А тебе? - тихо спросила я.
Малыш долго молчал, а потом ответил:
- Мне хорошо, когда все мои подопечные счастливы и спокойны. Это моя работа, это сейчас главное.

Малыш провожал меня домой, но шли мы молча. Каждый, наверное, думал о своём. Наконец мои мысли обрели чёткую форму, и я спросила:
- Попасть под машину было суждено мне. Понятно. А водитель? Или ему было суждено стать убийцей? Преступления совершить?
- Паня, - ахнул Малыш, - ты не первый день здесь и много повидала, а всё главного не замечаешь! Иногда, конечно.
- Глупая, значит, - обиделась я, - объясни, пожалуйста!
- Это ему испытание. Кстати, почему ты его убийцей называешь? Ты ничего не знаешь о нём, о том, что случилось тогда. Да, он сбил тебя и уехал, но, не зная всей правды, не вешай на человека ярлык преступника. Виноват, не рассказал сразу всей правды тебе. А ты, точно, как человек, поступаешь. Не подумав, не узнав, выводы делаешь.

Я молчала, сердясь на моего куратора. Он повернулся и сказал:
- Хотел подробно сейчас всё рассказать тебе, но, думаю, будет лучше воочию…
И мы усилиями Малыша через несколько мгновений оказались перед большим красивым коттеджем. Красный кирпич, три этажа, большой двор с бассейном и садом. Малыш потянул меня за собой, и мы вошли в дом. Огромная гостиная-прихожая поражала убранством и красотой. Мне казалось, что нахожусь в музее. Конечно, такие люди недосягаемы. И хозяину ничего не будет, его спасут адвокаты. Ведь я совершила суицид, бросившись под колёса большого автомобиля, потому что тяжёлая жизнь измучила меня. И уже есть свидетели этому. Да и вообще, росла трудным ребёнком - это тоже есть кому "подтвердить". Лжесвидетелей много, а у нескольких человек, знающих меня хорошо и пытающихся спасти моё честное имя, не хватит сил и денег, чтобы установить правду. Любой суд будет на стороне этого богатого парня. У него деньги и связи, вон он, как раз спускается после душа в холл.

Я во все глаза разглядывала того, кто сбил меня на "зебре". Красивый, хотя и полный. В длинном махровом халате показался мне обычным человеком. Не знаю, почему, но не чувствовала сейчас ни обиду, ни злость на этого парня. Он подошёл к бару, плеснул в фужер немного коньяку, но пить не стал. Тяжело вздыхая, он стоял и смотрел в окно.
- Сергей Леонидович, принести чего-нибудь перекусить? - в дверь заглянула женщина, одетая в строгое синее платье.
- Спасибо, не надо, - ответил хозяин. Я подошла поближе и заглянула в глаза Сергея Леонидовича. Грустные они были, даже тоскливые. Мне стало почему-то жаль молодого мужчину, и я вернулась на большое кресло, в котором мы сидели с Малышом вместе.

(продолжение следует


http://proza.ru/2019/03/16/1836