Глава 4

Виктор лежал в траве уже четверть часа. Заряна ушла за чем-то в ближайший лесок, оставив Виктора на том самом месте, где они три дня назад расстались перед встречей со старцем. Виктор несколько раз пытался заговорить о старце, но Заряна делала вид, что вообще не слышит Виктора. Потом она, отдав крынку с молоком, сказала, что ей нужно в ближайший лесок.
Я надеюсь, это не на три дня?! – усмехнулся Виктор.
Нет – почему-то смутившись, ответила Заряна и направилась в сторону леса.
Виктор остался один и вот уж четверть часа лежал в траве, пытаясь переварить встречу со старцем. Он не знал, почему старец продержал его рядом с собою три дня, почему он, Виктор, так странно себя вел в его присутствии. Ему пришла мысль о том, что пока Заряны нет, он мог бы сходить еще раз к старцу.
Приду, и что я ему смогу сказать? – вслух думал Виктор.
Я смогу задать кучу вопросов, которые так мучают меня! – ответил он сам себе.
Он поднялся из травы и огляделся – Заряны нигде не было видно. Присев обратно в траву, он некоторое время подумал, а потом, как будто что-то решив для себя, резко поднялся и побежал в сторону одинокой лесной кельи. Он бежал, так как бегал всегда, и никаких ощущений не приходило к нему, как это было в первое посещение старца. Виктор быстро пересек маленький кедровый пролесок, выскочил на поляну и остолбенел. Место, где только несколько часов назад стояла келья странного старца, было пусто. Это не было похоже на то, что здесь кто-то был и ушел, предварительно, собрав все свои вещи. Нет, совсем не так – здесь, на этом самом месте, где Виктор провел три дня, в обществе древнего старца, просто никогда и ничего не было, даже тех четырех кедров, между которыми стоял сруб кельи. Поляна была такая, каких много можно найти по всему лесу, и ничего примечательного в ней не было. Виктор прошел по поляне взад и вперед, в попытке найти хотя бы намек на то, что здесь были люди. Ничего! Только поляна, каких много по лесам, и все. Даже намека на пребывание человека, или на то, что человек здесь, когда бы то ни было, был. Виктор был в недоумении.
Вернувшись на место, где они сидели с Заряной, он обнаружил, что она уже там. Она сидела, наклонив голову куда-то к земле, и что-то перебирала. Виктор присел рядом.
Ну, что, не нашел ничего? – спросила она поднимая голову.
Нет – ответил Виктор.
Баба Люба правильно говорит – ты глупый и любопытный! – улыбнулась Заряна.
В мире, в котором живу я, ничего подобного никогда не происходит. Наверное, все в моем мире, люди глупые – попытался оправдаться Виктор.
Ладно! Вот молоко, а вот орехи кедровые. Покушай!
Откуда в такое время кедровые орехи?
Белки и птицы с прошлой осени запасли. Кушай, не говори! – засмеялась Заряна.
Я хочу с кем-нибудь поговорить об этом старце. Ведь он есть на самом деле или это просто моя галлюцинация? Пойми, Зарянушка, в нашем мире, когда кто-то испытывает какие-нибудь сложности, он может поговорить с другими людьми – ему может стать легче.
Заряна смутилась и зарделась в тот момент, когда Виктор, между делом, назвал ее Зарянушкой. Она опустила глаза, закусила нижнюю губку. Некоторое время они сидели молча. Заряна, видимо, пыталась справиться со своим смущением, а Виктор, смотрел на нее непонимающим взглядом.   
Глупая привычка у людей в твоем мире – справившись со смущением, сказала Заряна.
Почему ты не хочешь со мной поговорить об этом старце? – удивился Виктор.
Потому что – это дар тебе. Я к этому отношения никакого не имею! – с твердостью в голосе ответила Заряна.
Ну, ответь хотя бы – галлюцинация этот старец или нет! – взмолился Виктор.
Что такое галлюцинация? – спросила Заряна.
Галлюцинация, – попытался попросту объяснить Виктор – это – когда человек видит то, чего на самом деле не существует. Понимаешь?
Кажется, да.
Ну, так был этот старец галлюцинацией, или нет?
Нет – это не галлюцинация, – начала говорить Заряна, как бы размышляя, сама с собой – но этот старец был. Для тебя был – подумав, добавила она.
То есть, по твоим словам – не унимался Виктор – это все-таки была галлюцинация, ведь она была только в моем воображении.
Нет, это не так… - задумчиво парировала Заряна.
Ну, а как? Скажи мне только одно – этот старец на самом деле есть?
Есть! – уверенно ответила Заряна – Для тебя есть!
Как это? А для других он есть?
Есть для некоторых, а для некоторых нет! – точно также уверенно ответила Заряна.
Ну, тогда я ничего не понимаю – расстроился Виктор.
Баба Люба не велела нам с тобой обсуждать все эти темы. И она с тобой не будет об этом говорить, и никто не будет…
Почему?
Потому что – это твоё. У других – другое. И вообще перестань, я не буду обсуждать с тобой всего этого, и никто не будет. У нас не принято так – рассказывать все друг другу, говорить всякое, что не должно говорить – это не лепо!
Да почему? Ведь люди должны общаться – разозлился Виктор.
Нам для этого совсем не обязательны слова!
Кому нам?
Всем людям – и тебе, и мне, и бабе Любе, и всем другим. Хватит болтать! – уверенно закончила она – Баба Люба нас заждётся, опять волноваться станет. Так что давай-ка поскорее покушай, молочка вон попей, и пойдем. Ладно? – успокаивающе закончила она и улыбнулась.
У Виктора на сердце стало легко-легко, он улыбнулся в ответ.
Заряна…прости меня, пожалуйста. Я тут вышел немного из себя – это действительно глупо, даже в моем мире.
Не извиняйся, а кушай – улыбнулась Заряна, и Виктор почувствовал себя еще глупее, оттого, что извинялся перед человеком, который, кажется, вообще не знает что такое обида.
Немного успокоившись, Виктор навалился на кедровые орехи, неизвестно откуда взявшиеся в начале весны, и молоко. Молоко было каким-то особенным – в меру холодным и слегка сладковатым.
Молоко сладкое – удивился Виктор.
Оно особенное – бабулечкино – нежно сказала Заряна и улыбнулась.
Зарян, а далеко идти до бабы Любиного дома?
Нет, совсем близко, но наша дорога видно будет неблизкой!
Виктор не стал больше задавать никаких вопросов, хотя его чрезвычайно интересовало, почему это так – дорога близкая, но для них с Заряной, она не близка. Он знал, что Заряна опять уйдет от ответа, и просто промолчал.
Несколько утолив голод, Виктор встал и направился по тропинке, вслед за Заряной, куда-то в другую сторону от того места, где он встречался со старцем. Шли молча, да и говорить-то, собственно, было не о чем, к тому же, идя след в след это делать не очень удобно. Виктор всю дорогу размышлял о своем пребывании у старца, пытался найти хоть какие-то зацепки, чтоб хоть как-то понять этот феномен. Именно так он для себя это назвал. Перед глазами постоянно стояла картина: ветхий старец, сидящий за столом в свете свечи, и что-то сосредоточенно читающий. Больше никаких зацепок.
Тропинка была очень плохо протоптана и почти не заметна, видно здесь мало кто ходил. Заряна вдруг опустилась на колени и наклонилась, глядя куда-то вниз.
Что случилось – спросил Виктор.
Да не шуми ты, тихо, здесь, в траве, ручей – полушепотом ответила Заряна.
Виктор наклонился. Действительно в траве, справа от тропинки, тихо-тихо, едва слышно, журчал ручей. Заряна достала из котомки крынку, в которой недавно было молоко, сполоснула ее и наполнила водой.
Попей прямо из ручья – сказала она Виктору.
Виктор наклонился, чтобы напиться из ручья рядом с Заряной, и что-то глубоко внутри него екнуло. От физической близости с этой девушкой у Виктора закружилась голова. От нее пахло медом и травами – это заставило Виктора чуть приостановиться. Почувствовав это, Заряна вновь смутилась, встала и отошла в сторонку.
Дождавшись пока Виктор напьется, Заряна без лишних слов направилась дальше, Виктор последовал за ней, стараясь ступать как можно тише. В какой-то момент тропинка закончилась, и стало очень неудобно идти. Сверху по лицу били ветви кустов и нижние ветви деревьев, а снизу были цепкие травы, которые очень сдерживали движения, заставляющие Виктора еле-еле передвигаться. Заряна улыбалась, наблюдая за потугами Виктора двигаться как можно более тихо, сама же при этом она шла так, как будто ей вообще ничего не мешало – легко, как бы всплывая среди травы. Виктор задумался о своей попутчице. Она двигалась легко, а он, Виктор, еле-еле. «Что же это такое, – думал Виктор – неужели вот эта девушка, может быть ловчее. Такая маленькая и хрупкая, здесь вдруг приобрела какую-то особую способность. В деревне она была менее ловкой». От таких мыслей Виктору становилось не по себе. С детства он занимался спортом, всегда считая себя подвижным и ловким, но, оказавшись в таких вот условиях, всё его тело как будто сковалось. Он не мог даже шевельнуть рукой, чтобы не сломать очередную ветку, или в очередной раз, упасть, неуклюже растянувшись на земле. Сначала ему было обидно, он злился, отплевывался и чертыхался, что вызывало у Заряны еще больше смеха. Потом, слушая этот смех, начал смущаться, и каждый раз, растянувшись на земле, и услышав смех девушки, краснел, ему не хотелось вставать, ему не хотелось  вновь падать. Километров через пять такого путешествия, Виктора начало всё веселить: и смех Заряны над его неуклюжими попытками не упасть, и свои бесконечные падения, и неумелые попытки спрятаться, заслониться от ударов ветвей, к тому же еще не давали покоя насекомые, оттаявшие после зимних холодов и сейчас атакующих Виктора. Заряну некто из этих маленьких кровопийц не трогал – от этого становилось еще обидней и смешней. Он начал смеяться вместе с Заряной, каждый раз после очередного своего неуклюжего поступка.
Ничего, – сказала Заряна – после нескольких часов такого путешествия – скоро выйдем на просеку, а дальше вниз к озеру – там легче будет!
 Услышав об озере, Виктор вздрогнул. Его что-то напугало, даже расстроило, и он вопросительно посмотрел на, повернувшуюся в это время, Заряну. Заряна подняла брови и широко раскрыла, и без того большие, глаза.
Не бойся! – все, что смогла она сказать.
«Странно! – думал Виктор – Почему это упоминание о каком-то озере меня так напугало?». Его действительно это напугало. Он начал анализировать, но мысли путались, и страх делал его движения еще более неуклюжим. Озеро. Во всех своих видениях или, по крайней мере, во многих из них, именно озеро являлось для него чем-то устрашающим. Он вспомнил почему-то песню маленькой девочки, сидящей высоко на ветке кедра, именно то, с чего, собственно, и началось его приключение. Виктор встряхнулся, избавляясь от своих мыслей. Чтобы не задумываться на темы, пугающие его, Виктор начал просто вспоминать слова. Просто слова русского языка. Он повторял про себя слово за словом, некоторые произносил вслух. К тому времени они уже вышли на просеку и пошли в сторону, противоположную от солнечного света. Идти стало веселее. Виктор говорил про себя слова, названия предметов, которые встречались им на пути, те, что он когда-то читал в книгах, слышал от друзей. Это была игра, которую он придумал сам, прямо сейчас, идя за Заряной.
Выйдя на просеку, шаги стали чуть быстрее и ритмичнее. Слова рождались прямо из-под ног. Вдруг слова каким-то образом начали складываться в рифму, причудливым образом перемешиваться, и Виктор, воодушевлено, громко и вслух почти запел:
За чертогами луны в цитадели первоцвета,
Под осколками зари, изумрудным всплеском, лето.
По дорогам белых рос на душистых дивных травах
Лунный свет пустился в пляс перламутровой дубравой!
Сирым старцем прохожу по окраине святилищ,
Живота не стерегусь, словно это поле игрищ.
Ветер целовал меня, звал туда, где солнце всходит,
Тает летняя луна, лебедь глаз с земли не сводит!
Тише ты, - приложила палец к губам Заряна – чего ты хулиганишь.
Я пытаюсь разнообразить обстановку – ответил Виктор.
В лесу сильно шуметь нельзя! – предупредила Заряна.
Ладно, больше не буду! – поднял руки Виктор.
Заряна повернулась и пошла вперед. Виктор ритмично, в такт слагающимся строчкам, подпрыгивал сзади, пытаясь отогнать дурное предчувствие. Вдалеке показалось озеро и Виктора передернуло.
Я предвижу песнь звезд, как навершие на пламень,
      Вижу древлих ведунов, тех, что нынче снова с нами.
      Ты траву не приминай, не ступай на снов цветенье,
      Ой, Зарянушка-Заря, разгони скорее тени!… - громко пропел он.
Виктор настолько увлекся сочинительством, что не заметил, как, слушающая его Заряна, резко опустилась на землю. Виктор споткнулся и упал. Не вставая, Виктор опасливо повернул голову. Заряна сидела в стороне от него и… тихо плакала. Слезы устилали ее глаза и щеки, она обхватила колени и смотрела куда-то вдаль. Виктор встал и подошел к ней.
Зарянушка, ты чего? – участливо спросил он.
Она еще больше заплакала, всхлипывая, как ребенок.
Я тебя чем-то обидел? – виновато продолжил Виктор и сел рядом.
От Заряны пахло медом и травами, от чего у Виктора вновь закружилась голова. На ее лице была улыбка, но по щекам текли слезы, она всхлипывала.
Ну что же с тобой такое-то? – не унимался Виктор.
Ничего – ответила Заряна сквозь слезы. – Только не надо больше. Ладно?
Ты что – это на счет стихов что ли?
Она кивнула головой, и слезы с новой силой брызнули из ее глаз.
Если тебе не нравиться – я больше не буду?… - извинился Виктор.
Нет-нет, мне очень нравиться, в этом то все и дело – ответила Заряна, вытирая слезы.
…?
Не надо, и все. Ладно?
Хорошо?! – пожал плечами Виктор.
Пойдем дальше – сказала через некоторое время, уже почти полностью успокоившаяся, Заряна.
Они встали, и направились дальше по направлению к озеру, от которого, почему-то у Виктора сжималось все внутри.


Рецензии