Трактат о бобрах

Когда-то давно нам говорили в школе, что бобёр — редкий зверь. У него ценный мех, довольно вкусное мясо и бобровая струя, поэтому охотники свели поголовье бобров почти под ноль. Красная книга там, охрана природы и прочая экология. Так что  вряд ли вам, детишки, доведётся когда либо увидеть бобра, поскольку данный вид вымирает. Смотрите картинки в учебнике биологии и скорбите вместе с учительницей.

Потом началась перестройка, развал страны и прочие бедствия, связанные со сменой общественно-политической формации. Тут уж гражданам бывшего СССР стало как-то не до бобров. Да и охота сильно подорожала. Ружья там, патроны к ним, лицензия на отстрел и прочее снаряжение стали стоить денег.  Короче, бобры этим воспользовались и начали сперва медленно, а потом всё более быстрыми темпами плодиться и размножаться. В скором времени они расплодились так, что у меня даже кот как-то раз бобра видел.

Мы тогда приехали к тестю на дачу, и пошли на реку. Мурзик увязался следом. Я спустился к воде, чтобы искупаться, и тут увидел на противоположном берегу бобра. Кот тоже его увидел и насторожился, типа, что за зверь такой?
- Это, - объяснил я ему, - бобёр. Он не опасный. Ты смотри, смотри, редко какому коту удаётся бобра увидеть.
- Да на фиг он мне нужен! Противный он. Мокрый весь и в воде сидит. - Фыркнул кот и убежал знакомиться с более приятными на его взгляд местными кошками. Два дня знакомился и вернулся на дачу только перед самым нашим отъездом. А мы с женой уж думали, что потерялся котик.

А я в тот вечер долго наблюдал за бобром. Он, зараза, хитрый. По реке, после сильного дождя, несло много сбитых с деревьев веток. Бобёр их хватал, подтаскивал к берегу и, сев у кромки воды, старательно обгрызал. Потом плыл за новой партией корма.
Река в том месте мелкая и мне удалось подойти к зверю метров на пять, чтобы разглядеть его получше. Бобёр, почти как человек, брал ветку передними лапками, подносил ко рту и с удовольствием обгрызал кору и зелёные листья. Он так увлёкся, что, казалось, ни на что, другое не обращал внимания. Однако стоило мне ещё немного сократить дистанцию между нами, зверь стремительно ушёл под воду и больше не появлялся.

Река наша называется Пскова, ударение на последней букве, и бобров в ней с некоторых пор развелось немерено. Хорошо ещё, что плотины не строят.
Я одно время увлекался тем, что плавал по реке на плоту из пластиковых бутылок. И как-то раз, уже в черте города, правда, ещё в частном секторе, причалил к берегу, чтобы поправить сиденье. Тихо текла вода, светило августовское солнышко, дул лёгкий ветерок, и тишина стояла такая, что слышно было, как звенят комары. Я шагнул в воду, и тут же в ней что-то громко хлюпнуло, а под плотом пронеслось нечто, напоминающее торпеду.
Подскочив от неожиданности, я едва не сел мимо плота, и тут же второй бобёр последовал за первым. Напугали, паразиты. Зато показали, насколько они стремительны в  воде. Впрочем, я сам виноват, раз причалил в том месте, которое бобры облюбовали для своих дел.

Или вот был случай. Я тогда жил в пригороде, и там, недалеко, стоял заболоченный  лес. Давным-давно его частично осушили, нарыли каналов проток, так что это место получило название Мелиорация. Подберёзовиков на ней и сейчас растёт весьма много, да и другие грибы попадаются. Хорошие для них условия. Ну, и для грибников, разумеется.
Вот как-то раз я туда, как обычно, поехал за грибами. Или за клюквой, не помню уже, да и не суть важно. Пересёк деревянный мост над речонкой Листовкой, больше похожей на ручей, углубился в лес и упёрся в огромный тополь, лежащий поперёк дороги. Вроде здоровое крепкое дерево, и ураганов никаких не было. Отчего же оно свалилось на дорогу? Близко к пеньку тополя было не подойти, мешала тянущаяся вдоль дороги канава, а он, разумеется, торчал на другой её стороне. Но я сразу предположил, что тут потрудились бобры. Следы их зубов не спутаешь ни с чем.

Я много лет ходил на Мелиорацию за грибами и ягодами. Постоянно видел следы жизнедеятельности бобров в виде запруд, плотин и погрызенных деревьев. Но вот  самих бобров не видел там ни разу. Наверно это потому, что зверь на реке Пскове волей-неволей постоянно контактирует с людьми. Тамошние бобры к нам привыкли, страх потеряли и даже обнаглели. Почему бы и не обнаглеть, раз никто не трогает? Вспомните хотя бы городских уток и голубей. Например, тут я как-то недавно увидел, что утка плещется в луже прямо посреди городской улицы, и все машины её старательно объезжают. Хотел задавить для острастки, но улетела, зараза, из под самых колёс.
Впрочем, Бог с ней, с уткой, я сейчас про бобров рассказываю. Так вот, на мелиорации люди лишь в сезон появляются,   так что бобёр там совсем дикий и потайной. Зато вдоль леса, по течению речки Листовки,  а это добрых километра три, выстроен целый каскад бобровых плотин. Я как-то там бродил и насчитал штук восемь  таких сооружений. Все основательные, будто инженеры строили. Ну, и вдоль мелиоративных каналов, разумеется, полно бобровых нор, а поперёк - запруд.

Так вот, в тот раз, когда бобры свалили тополь на дорогу, я оставил машину перед завалом и пошёл пешком. Что ещё оставалось делать?
Часа два побродил по лесу и с полным ведёрком добычи пошёл назад.

Перед поваленным деревом стояли «Жигули» шестой модели, возле которых суетились две тётки. Не нужно было большого ума, чтобы проникнуться ситуацией: они заехали в лес, бобры повалили дерево, тётки вернулись, а дорога перегорожена.
- Давно загораете, девушки? - Спросил я у них.
  - Да уж с полчаса как. - Ответили они. - А ты чего?
- Ничего. Домой возвращаюсь. Вон моя машина стоит. - Я показал за дерево.
  - Так ты приехал, когда оно уже лежало?
  - Разумеется. Машина ведь за ним. Что тут, думаю, за красные партизаны засеку устроили?
- Это не партизаны. Это бобры, - подтверждая мои выводы, хором вздохнули женщины. Это ж надо, такую громадину завалить! Мы вот встряли из-за них. - Четыре часа назад приехали, а теперь не выбраться.
- Блин, и у меня с собой ни пилы, ни топора. Может за ними в посёлок съездить? - Спросил я для приличия и с тоской посмотрел на неохватный тополь. Его ствол был минимум с полметра диаметром. Замучаешься рубить.
- Не надо никуда ехать - Отказалась от помощи одна из женщин. - Мы уже знакомому позвонили, он сюда с бензопилой едет.
- Тогда удачи вам. - Сказал я и пошёл разворачивать свою машину.

В поле, по пути обратно, мне действительно попался фургончик, катящийся к лесу. Когда разъезжались, я опустил стекло и спросил его водителя:
- Вы, случайно, не женщин выручать едете?
- Точно. Где они, а то я тут первый раз?
- Езжайте всё прямо, не ошибётесь. Дорога тут одна.

Дня через три я снова приехал на Мелиорацию. Путь оказалась свободным. Чурбаки от тополя, разделанного бензопилой, валялись на обочине. Ветки, даже очень крупные, были почти дочиста подобраны и обглоданы бобрами. Молодцы, зверюшки, своего не упускают, диверсанты хреновы!

Когда мой сын вернулся из армии, я построил большой плот и в половодье мы с сыном сплавились по Пскове от дачи до города. В нижнем течении, недалеко от посёлка Борисов Ручей, на реке есть небольшой остров. Той весной он был весь завален буреломом, через который с рёвом рвалась мутная вода. Посреди этого безобразия, на более-менее ровном месте, сидел крупный бобёр. Мощное течение несло плот прямо на него. Мы налегли на вёсла, чтобы избежать столкновения с берегом. Стремнина подхватила наше полпредство, и мы промчались буквально в паре метров от зверя. Занятый управлением, я едва успел его разглядеть. Когда вышли на более спокойную воду, спросил сына:
- Вадя, ты бобра видел?
  - Да, папа, конечно видел.
- Тебе не показалось, что он странный он какой-то? Совсем страх потерял. Даже не шуганулся от нас.
- Ну, он при всём желании не смог бы шугануться. - Усмехнулся сын. - Он был дохлый.
- Надо же. А сидел как живой. - Удивился я. - Интересно, отчего он сдох?
- Не знаю. Может, от старости? - Предположил сын.

Думаю, Вадя был прав. Хотя, возможно, бобёр не помер от старости, а замёрз ещё   зимой. У меня так один коллега мышь заморозил. Поймал, посадил в железный ящик, и забыл про неё. Утром, а градусов было эдак минус двадцать, когда ящик открыли, мышь сидела в нём как живая, только глаза у неё стали белые-белые от инея.

Потом, летом, я ещё раз добрался до того острова. На нём есть чудесный пляж с песчаным дном, и купаться там милое дело. Разумеется, никаких следов весеннего бобра уже не было, да и бурелома осталось совсем немного. Тем не менее, мы с сыном до сих пор называем то место Островом Мёртвого Бобра.

Ну а тесть мой, старый пенсионер и фотограф-любитель, прямо в городе бобров фотографировал, причём с близкого расстояния. Я ж говорю, городские звери — это вам не дикие, они людей почти не боятся. 

Так что минули те времена, когда бобёр числился редким животным. При некоторой удаче встретить его совсем не проблема. Много его стало и в лесу, и в городской черте. В столице Латвии, Риге, например, по телевизору говорили, эти паразиты в городском парке уже все деревья погрызли. Тамошние власти стволы лип, тополей и прочих дубов железной сеткой оборачивают, чтобы уберечь растения от бобровых резцов, только оно слабо помогает. Я тут у латышей поспрашивал, правда это, или врут нам в новостях?
- Правда, правда, - сказали латыши. - Обнаглели у нас в Риге бобры. Их теперь отлавливают и в лес увозят, а они опять в город возвращаются. Весь парк уже перерыли и погрызли. А люди их всё одно подкармливают. Местная достопримечательность, как- никак.

Что я могу добавить к этому? Вот, говорят, Красная Книга, вымирающие виды,  изменение среды обитания и массовое исчезновение животных. Это всё так, конечно, и жалко всяких там леопардов, носорогов и прочих мишек-коал. Надо их охранять и всё такое. Но если какой-то вид животных действительно хочет жить, он и будет жить, несмотря ни на что. Он приспособится к любым условиям, привыкнет к человеку, городскому шуму, адаптируется в любой экологической нише и станет процветать. Главное, целенаправленно не истреблять его. Остального он добьётся сам, как добились бобры.