Глава 11. Спасение трёхцветной кошки

   
   

Пролетела ещё пара недель. Декабрь близился к концу. Петька, убедившись, что он - всё же человек, хотя и с непредсказуемым прошлым, несколько успокоился. Теперь он всё чаще оставался дома, размышляя о жизни и пытаясь хоть что-нибудь ещё вспомнить. Жорик сделал ему   дубликат ключа, он мог выходить, когда вздумается - но переодеваясь в преподавателя. Никто пока не засёк, что в общежитии жил лишний человек. Конечно, соседи иногда слышали, наверное, как Жорик с кем-то разговаривает, но не закладывали его вахтерам или коменданту. Мало ли, кто и кого к себе водит в гости. Тем более, что сам сосед, работающий электриком в институте, оказывается, был холост, а девушка жила у него нелегально, а не была его женой. Об этом охотно сообщила Петьке уборщица баба Маня, когда он на кухне недавно готовил своё фирменное блюдо: жареную картошку с яйцами. Петька, понятное дело, ни о чем таком бабу Маню не расспрашивал, но она, полная энтузиазма, поведала ещё и про студента-заочника, работника прокуратуры, и про жену автослесаря, которая выпала с третьего этажа, когда вешала бельё, и теперь стала калекой – и про многое другое...
   - Увы... Я ещё у тебя поживу. Пока не определюсь, кто я такой, - сказал  как-то Петька Жорику.
   - Не возражаю. Но чайник на кухне ставишь и картошку жаришь - ты.
   - Договорились. Хотя, я сам себе иногда напоминаю Штирлица.
   - Почему - Штирлица?
  - Из того анекдота, где он волочит за собой парашют, в будёновке - и удивляется, что его все узнают. И решает, чтобы не узнавали, надеть тёмные очки... Ага, я тоже так: усы - сбрил, теперь ложные клею. И надеваю тёмные очки, когда иду на кухню картошку жарить.
  - Ну... Теперь ты и меня на них подсадил: и я теперь тоже в тёмных очках. Из солидарности, - засмеялся Георгий.
  Занятия, тем временем, подходили к концу: оставались только консультации перед экзаменами и зачётами. Но, всё равно, Георгий что-то сегодня задержался. И Петька, оставшись надолго один, кое на что решился...
 - Привет, - наконец, вернулся Жорик, и сразу же, даже не переодеваясь, а только сняв своё осеннее пальто, плюхнулся за письменный стол.
- Привет! - отозвался Петька, - Как у тебя дела?
  - Занятий почти нет - но, теперь была другая беда. Сегодня, во время работы, погнали нас всех прививки делать. В обязательном порядке. Кроме гриппа - вкатили ещё хрен знает что. В общем - четыре штуки. У них план по прививкам. А в довершение всего - флюорографию нужно было сделать... Ты видел когда-нибудь союзника за рулём транспортного средства? - спросил Жорик.
  - Это ты к чему? Да, у Кастанеды - было такое. Союзник за рулём транспортного средства... Говорят, всей этой неорганике очень смешно среди нас жить и за нами наблюдать, - ответил Петька, перечитавший недавно всего Кастанеду - его собрание томов наличествовало у Жорика. А ещё, он подумал, что у друга весьма своеобразное чувство юмора. – И документы у них у всех, думаю, в порядке…
 - Я, после того, как побывал котом, начинаю неорганику от настоящих людей отличать. Так вот, захожу я в автобус, в котором флюру делают. А там - с позволения сказать, женщина сидит. Абсолютный квадрат. Только, с руками. И - вроде в книжку смотрит. Не на входящего. Орет: "Входите! Дышите! Не дышите!" - грозно так. А я про себя подумал: "Это союзник!" А она  - сразу стушевалась, обмякла и заткнулась.
  - Ха-ха! - засмеялся Петька, - Союзник – рентгенлаборант… Может, пойти попробовать его обуздать? Если только граждане не подумают, что мы к женщине пристаём?
  Жорик закатился от смеха.
   Чуть погодя, Петька сказал, очень серьёзно:
  - У меня есть дело. Поеду за город... Откроешь окно, когда стукну?
  - Конечно. Ты... За Мнемозиной?
  - Ага.
  - А я - дурень. Надо забрать оттуда кошатину. Она мне сегодня приснилась. Вернее... Мне приснилось, что я сам - кот на заправочной станции. И мне холодно, и дождь идёт. Сильный. А проснулся - всё забыл. По делам побежал.
  - Ну... Я поехал.
  - Слушай, заходи и выходи через двери, переодевайся в меня. Возьми ключ: вдруг, я засну, в сон клонит. На крючок и цепочку закрывать не стану. Так лучше: подоконник может обледенеть. Будет трудно лезть, да ещё и с кошкой.
  - Надеюсь, что с ней.

«Это – должно быть, безумие», - подумал он уже около вахты, но не отступил от задуманного. Хорошо хоть, входная дверь была открыта, и вахтёрша не спала. Перед тем, как выйти в моросящий декабрьский дождь, Петька натянул на голову капюшон.
    Рейсовый автобус номер один вскоре, в числе прочих, забрал его с мокрой остановки. Потом, останавливаясь под каждым забором, медленно доплёлся до конечной. Петька  вышел,  перебрался на другую сторону дороги, обходя большую лужу. Дождь, к счастью, закончился. Далее, бывший кот двинул по лесополосе к заправочной станции - и был полностью уверен, что Мнемозину  непременно найдёт, более того - что она ждёт его. «Кажется, мы связаны с ней судьбами», - говорило его сердце.
   До заправочной станции он даже не дошёл. Потому что встретил кошку гораздо раньше. Она сидела около полупрозрачной будки поста ГАИ. Мокрая, потерянная, несчастная. И даже уже не мяукала - от полной безнадёги. Петька подошёл к ней, и она посмотрела ему в глаза с немым вопросом. Совсем как человек.
  Из будки вышел гаишник, с удивлением глядя, как странный молодой человек взял мокрое бродячее животное, засунул себе под куртку, расстегнув "молнию" - и собрался уходить в обратном направлении.
  - Парень, это - твоя кошатина, что ли? - спросил гаишник.
  - Да. Моя, - ответил Петька, изобразив что-то наподобие радостной улыбки идиота.
  - Ну, тогда повезло ей. Она сегодня ночью приблудилась, и мы намеревались в ветеринарку, в город, её свести и усыпить, да не успели ещё. Думали - бродячая, - гаишник неожиданно ответно улыбнулся.
 Петька рассеянно кивнул - и зашагал прочь. Добредя до автовокзала, он не стал садиться в автобус. Не так уж долго и пешком до общаги дотопать, семь вёрст - для бешеной собаки не крюк, да и не спешил он никуда. А дождь закончился, стало ясно и холодно: поворачивало на мороз. И Петька был в тёплом свитере и куртке с капюшоном. Светила яркая луна и звёзды. Он шёл прямо по трассе. Его обгоняли только очень редко проезжающие машины.
   Мимо вахты он прошёл с кошкой, спрятанной под куртку, придерживая её слегка рукой. Мнемозина вцепилась когтями в его свитер, и была ещё более маленькая и худая, чем прежде. Вахтёрша ничего не заметила.
В комнате спал Жорик, всё-таки уже переодевшись, но за столом и уронив голову на листы диссертации. Петька убрал мокрую куртку на вешалку и опустил на пол Мнемозину. Потом переоделся в домашнее и, взяв кошку на руки, понёс её в ванную и долго отмывал шампунем. Кошка перенесла эту экзекуцию довольно стоически, стоя в тазике по брюхо в тёплой воде и не сильно вырываясь. Отмыв кошку и завернув её в полотенце Жорика, Петька понёс Мнемозину в комнату и посадил на кресло. Пошёл, вылил из тазика воду.
  Вернувшись, он увидел, что кошка тут же сбросила полотенце и теперь старательно вычищает лапы. Петька сходил на кухню и поставил  чайник, потом вернулся с кипятком и заварил новый чай.

   Пока он пил чай, кошка почти совсем высохла, стала пушистой и красивой.
  - Прости, Мнемозина, - вдруг сказал Петька, меняясь в лице и вставая. Явно что-то задумав.
Кошка перестала вылизываться, посмотрела на него своими странными глазами, фыркнула - и отвернулась.
Потом Мнемозина притихла. А Петька, похоже, всё не решался. В комнате просто нависла тишина; слышен был только каждый вздох и мерное тиканье настенных простеньких часов.
- Я не верю, что ты - простая кошка. И что всегда была кошкой. Тебе, быть может, понравился чем-то этот облик, но... Я не простой спасатель животных. Не затем я тебя притащил. Ты, похоже, сигналила мне весь день, что находишься в опасности: сильней, чем Жорику. Я это почувствовал. Но, спас тебя и принёс - не за просто так. Думаю, что это ты сделала меня котом. Во всяком случае, ты что-то не договариваешь. Наверное, ты сделала меня котом - и случайно при этом сама стала кошкой. Может, в новом облике все забывают, что были людьми? Кроме Жорика... Он какой-то особенный. И котом был особенным. Ничего, в человеческом облике, я думаю, ты сможешь многое прояснить. Я тебе его верну. И вот тогда-то я вспомню про себя всё... А что не вспомню - ты расскажешь.
  Кошка издала громкий мяв - странно, что Георгий так и не проснулся - и бросилась к форточке. Но Петька успел раньше: опередив Мнемозину, минутой раньше, наспех прикрыл её. Затем выключил свет - и стал делать пассы.
  “У Жорика однажды получилось - превратить меня обратно в человека. Наверное, пассы просто надо делать долго. Очень долго”.
  Единственные пассы, которые он разучил - были “Дыханием саблезубого тигра”, и Петька при этом совершенно забыл, что Жорик перешёл совершенно на другие последовательности, побоявшись, что именно эта... превращает делающего их в кота. Конечно, при каких-то особых, неизвестных обстоятельствах.
  Произошло всё быстро, даже - очень быстро. Кактус засветился зелёным, вспышка света... Мир снова перевернулся, звуки усилились... Ему казалось, что его выворачивает из шкуры. Кошачьей? Человеческой? Он, должно быть, орал. Или - выл. Громко, протяжно. Кактус пульсировал, ворвался ветер, распахнув настежь половину неплотно закрытого окна. “Дурак. Какой я дурак”... Кажется, его вырвало. И кот, бешено пронесясь чуть ли не по стенам комнаты и, несомненно, по спине Жорика, выскочил в ночь.

   Георгий проснулся. Кактус на окне пульсировал и светился зелёным. Мнемозина сидела на подоконнике рядом с этим кактусом и шипела. Странно шипела, с разными интервалами и добавочными звуками.
  - Мнемозина! Ты - здесь. Я рад. Но, что здесь происходит? Окно раскрыто... Что случилось? Ты мяукала? Где Петька? - спросил Жорик, конечно, не дожидаясь ответа.
  Кошка посмотрела на него яростно и сбросила на пол горшок с кактусом. Как только это удалось столь маленькому существу! Кактус вывалился вместе с землёй и корнями, рыхлая земля рассыпалась, но горшок не разбился.
  “Петя... К сожалению, снова стал котом и вышел в окно, - услышал он в голове  голос. - Причём, не серым, полосатым, а... На этот раз, Масиком. Пойди, поищи”.
  “Ты... можешь говорить... с людьми? Не только с котами?”
  “Сейчас - могу. Но, не всегда. Особое состояние планет. Ночь. Луна. Разные факторы. Но... торопись, пока он не попал в беду. Быть Масиком - очень опасно. Найди его”, - она сверкнула глазами.
  «Почему он стал котом? И почему именно Масиком?»
  «Делал «Дыхание саблезубого тигра», хотел превратить меня... в человека. Это невозможно. Я не человек. А он... стал котом. Пойди, поищи его. Конечно, он знает сюда дорогу. Но, ему стыдно возвращаться, и он... Не в том состоянии.»
  “Только, ещё и ты... Не уходи. Я закрою окно”.
  “Закрой. Очень холодно. Но, оставь форточку”.

  Он выскочил на улицу, проносясь стремглав мимо вахты. Как был, в спортивках и футболке, лишь переобувшись и надев пальто. Кота нигде не было. Ни возле общежития, ни по всему студгородку, ни у киоска с беляшами.
  “Что я ещё могу сделать? Адрес он знает. Буду держать форточку открытой”, - подумал Жорик.
   
 
   Мнемозина  ждала его, сидя на кровати.
  - Я его не нашёл, - сказал он, переобулся и снял пальто. Устало опустился на стул.
 - Жаль, - ответила она.
- Ты самая простая кошка? – спросил Георгий у неё снова, так же, как и в лесополосе.
На шее у Мнемозины теперь был ошейник. Очень странный ошейник. С несколькими камнями, что сияли в темноте всеми своими гранями. Откуда он взялся?
- Не совсем простая, - ответила она. - Собери землю и посади кактус. Полей. Жалко растение. Но, должен снова прижиться. Корни целы.
- Что с ним случилось?
- Упал.
Георгий, впрочем, видел, как он упал... Но, не стал больше об этом спрашивать. Он посадил снова кактус, поставил на подоконник, полил из графина водой.
- Расскажи о себе, - попросил он, присаживаясь рядом с кошкой. - Пока... Какое-то там благосклонное расположение звёзд и мы можем общаться.
- На это влияют отношения Луны и Земли. Звёзды - не так сильно. Ну, что ж, слушай...
Мнемозина поведала свою историю, и этот рассказ был крайне странным. Отчасти, он объяснял появление у неё незаурядных способностей в телепатии и недюженный интеллект: возможно, это происходило из-за экспериментов над её папочкой. Именно с его похождений и начиналась её история.
   - Он был среднего размера чёрным котищем, которого нашла ещё котёнком и приютила одна сердобольная женщина в городе Ростове. Здоровье у этой женщины было слабым, и вскоре она заболела и умерла. А кот  оказался на мусорной свалке. Его поймали, и, в числе других его хвостатых собратьев, доставили в экспериментальную лабораторию биофака университета. Там ставили опыты на бродячих животных. Сначала на бедном папочке испытывали какой-то новый крем или шампунь, и он полностью облысел. Затем ему в голову вживили электроды, и с тех пор он так и ходил по клетке - с антенной на голове.
    - Ужас! – не удержался и вставил Жорик.
    - Но бывшему чёрному, но затем просто лысому коту удалось бежать, хотя он на время из-за опытов стал неразумным животным, - продолжала Мнемозина. - Это случилось ночью, когда в лаборатории никого не было и никто не следил за показаниями приборов. Кот лапами открыл крючок своей клетки и спрятался под шкаф. Когда пришли лаборанты и открыли входную дверь, то сами тут же отправились куда-то: то ли покурить, то ли вынести мусор. Тогда, котяра вылез из-под шкафа, приоткрыл незапертую дверь в лабораторию, и был таков. Ему удалось спуститься на пару этажей ниже и отсидеться в каком-то кабинете под креслом; в то время его судорожно искали по коридорам всего корпуса, и прежде всего биофака, который располагался на четвёртом этаже. Умный кот умудрился спрятаться, а после и совсем уйти. Осторожничая, он уходил не мимо вахты, а через чёрный ход; он был при  столовой. Так, он оказался во дворе, а затем - вновь на улицах города.
   - Молодец, - оценил Жорик.
 - Самым замечательным свойством моего папочки была способность внушать окружающим людям определённые мысли. Я не знаю, была она врождённой или приобретённой из-за опытов над ним – но обнаружил он её уже после этого побега. Кот заметил, что теперь мог убедить людей, что они совсем не видят его. Эту способность он обнаружил, когда однажды, будучи снова бездомным, вечером сидел на мусорном баке. Тогда, мимо него проходила пожилая женщина. И, увидев весьма странного кота: лысого, с антенной на голове, - громко завопила: «Чёрт! Это - чёрт!»
   - Ну да, ночью такое приснится..., - прокомментировал Георгий.
  - Мой папочка испугался, что прибегут люди и будут его бить. Или, поймают. И тогда он… вдруг взял, и как бы закрылся. При этом внушил бабке, что здесь его нет. Пожилая женщина перекрестилась и пошла дальше, пробормотав, что вот, померещилось же ей такое… Тогда мой папочка понял, что иногда может  внушить людям то, что захочет.
  - И это ему помогло выжить? – спросил Жорик.
 - Не смотря на способности к внушению, бездомный кот пропал бы, замёрз или оголодал. Да и антенна на голове сильно мешала, - отвечала Мнемозина. - И тогда, он решил, на свой страх и риск, найти ветеринарную клинику, в которую  когда-то носила его лечиться хозяйка - когда у него была хозяйка. Он помнил работающего там ветеринара, и он казался коту не злым человеком. После долгих поисков, однажды он нашёл нужную дверь. Это было утром, рано-рано. Ветеринарный врач, когда пришёл открывать дверь заведения, обнаружил это чудо - и сказал только: "Ай-яй-яй!" Ему стало жаль лысого кота с уродской антенной на голове, и он долго ругался, проклиная тех варваров, которые сотворили такое с бедным животным. Это был опытный ветеринар, и ему удалось вынуть из головы кота ненужные железки, а потом зашить ему голову. Кота он взял к себе, и когда оказалось, что шерстью он по-прежнему не обрастает, несмотря на должный уход, то ветеринар понял, что кот без шерсти может стать родоначальником новой кошачьей породы…
   - Это ему удалось вывести  новую породу: "Донской сфинкс"? – удивился Жорик.
  - Не знаю, наверное. Знаю только, что некоторое время кот был по-прежнему лысым и пару раз дал такое же лысое потомство, которое использовали для селекции и всячески лелеяли. Но потом мой папочка охладел к кошачьей активности и большее время суток стал проводить в медитации и размышлениях. Кстати, он прожил  у ветеринара долго: больше двадцати лет. Но, в конце концов, тот ветеринар решил, что кот уже стал совсем старым, и задумал его усыпить. Хороший человек - но всё-таки ветеринар... Необычные свойства, как и медитации и размышления кота у человека в голове не укладывались. Он счёл его медитации простой вялостью животного. И не принял во внимание ещё одного свойства экспериментального кота: его необычайное долгожительство. Хорошо ещё, что  намерение усыпить домашнего любимца было высказано ветеринаром вслух, при поглаживании моего папочки по голой коже. Ведь хозяин не знал, что кот, к тому же, научился понимать человеческую речь.
   - Он сбежал? – нетерпеливо спросил Жорик.
   - Да. Однажды лысый кот, которого хозяин-ветеринар называл почему-то Гоблином, не дожидаясь усыпления, удрал через открытую форточку, хотя раньше абсолютно не проявлял никакого интереса к улице. Ну, а после мой папочка сменил ещё около двадцати хозяев, внушая тем людям, которые ему нравились, идею взять его к себе домой.  Слишком надолго он старался не задерживаться; боялся, что его сочтут старым – и усыпят. Так он вёл себя, пока не попал к профессору. Тот человек жил в четырёхэтажном доме с внутренним двориком, где росли цветы и деревья. И здесь, наконец, у бывшего Гоблина неожиданно вновь выросла шерсть - чёрная, как до экспериментов, густая и длинная. Умственно он тоже полностью восстановился. Теперь его назвали Пиратом. И кот Пират любил валяться среди книг и бумаг профессора, а больше всего любил, когда профессор читал своей жене и дочке вслух книги. Тогда Пират, устроившись в кресле или на письменном столе, посверкивал оттуда одним полузакрытым кошачьим глазом и мурчал от удовольствия. А ещё, он отваживал от этого дома ненужных, нехороших людей, внушая им, чтобы они больше сюда никогда не приходили. Они сами, скорее всего, не понимали, почему боятся простого чёрного кота, когда тот очень пристально на них смотрит. Мой папочка умел также навевать хорошие сны, обкрутившись своим тельцем вокруг головы спящего хозяина.
   - Он это всё… рассказал? Когда? Ты была одним из лысых котят? – спросил Георгий. - Почему такая откровенность?
  - Нет. Я не была из лысых… Этот кот, живя у профессора, наконец-то влюбился. Впервые в жизни. Его пассию звали Анжела. Это была рыже-белая стройная кошечка. Пират ухаживал за Анжелой всю сумасшедшую кошачью весну. В конце лета у неё родился всего один котёнок - маленькая серо-буро-рыжая Мнемозина… Это они меня так назвали. Будучи котёнком, я часто гуляла с ними - с Анжелой и Пиратом, втроём, и кот передал мне способности внушения и рассказал очень много интересных историй: из книг, которые вслух читал профессор, и из своей жизни.
  А потом, меня отдали жить к другим людям. А Анжела и Пират, наверное, так и живут в прежних местах обитания. Но я не знаю туда дорогу.
   - Жаль… И ты оказалась без дома? Кто так плохо поступил с тобой? – спросил Жорик.
  - Меня взяли к себе хорошие люди. Так считал и мой папочка, он их видел, маму с дочкой, и сказал: «Иди к ним – и ничего не бойся. Мнемозиной меня назвала  женщина, которая взяла котёнка для своей дочки: она как бы прочла внушённое ей моим папочкой имя... Но, прожила я в этой семье лишь два года. А потом мама и папа  девочки, моей хозяйки, развелись. Папа остался жить со своими родителями в прежней квартире, а мама с девочкой переселились в общежитие, и взяли меня к себе. В общежитии же одна соседка чуть не отравила меня, собираясь поймать и насыпать в рот крысиного яду -  она не любила кошек.
  Но я умею читать мысли, в особенности, содержащие угрозу.   И потому, притворилась невидимкой и убежала от той злой соседки. Но очень сильно переволновалась и решила больше не искушать судьбу. Я сбежала из общежития и долго скиталась. Наконец, прибилась здесь на автозаправку, незадолго до встречи с Петей. До заправки добралась случайно: доехала  в фургоне, в который забралась, прячась от дождя, и заснула. Когда проснулась, вышла, чтобы подышать свежим воздухом – и так здесь и осталась. На заправке меня стали называть просто Манькой.
  - Мнемозина, ты ещё поживёшь у меня? - спросил Жорик.
  - Да. Но, завтра уйду, и буду отсутствовать несколько дней. Так надо. Ты не волнуйся.
  - Из-за Петьки? Чтобы он не стеснялся, и пришёл сюда?
  - Да. Отчасти. И это тоже.
  - Когда он вернётся, я буду снова крутить пассы. Один раз у меня это уже получилось... Он, я надеюсь, опять станет человеком?
  - Да. Но, лучше всего, если он станет человеком сам. Любое существо может при особом желании обрести свою естественную форму, что бы с ним не происходило и как бы на него не воздействовали. Помнишь себя в лесополосе?
  - Помню. Я медитировал.
  - Но, Пете нужна не медитация. Что-то другое. Сильное чувство, странное происшествие... Что-то, выводящее из равновесия, но не страх. И ему было бы полезно очеловечиться самому. Тогда не будет опасности прежних воспоминаний. Что бы там ни случилось, он стал котом при очень странных и крайне неестественных, злобных обстоятельствах. Если его память вернётся, то он как бы переживёт происшествие вновь. И это грозит новым изменением формы: человеческой на кошачью. А будучи котом, и вовсе трудно вспомнить бытность человеком. Нет, вспомнит он себя, только будучи в человеческом обличии. И должен быть готов к этому. Должен суметь сохранить свою форму.
  - Так, что мне, не крутить пассы,не давать энергию? А молча ждать, когда он сам сможет стать человеком?
  - Я не знаю. Это решать тебе. Но, при внешнем воздействии, его может ещё вот так не раз поболтать туда-сюда... Прости, теперь завершим разговор. Я скоро потеряю способность общения, и буду просто кошкой.
  - Просто...кошкой? А сейчас ты кто?
  - Давай спать. Тебе утром вставать рано.
  - Да, пожалуй...
 Засыпая, Жорик вдруг припомнил появившийся на шее кошки ошейник. Как он мог забыть про него, почему не спросил? Кажется... Да, без сомнений: вскоре в глазах у него затуманилось, и больше он вроде бы его не видел. Или - видел, но не обращал внимания? Так был ли он - или нет? Мысли его и вовсе стали путаться, и он заснул.
  На следующий день, утром, Мнемозины в комнате не было.