Глава 15. Поиск вчерашнего дня

  На следующий день Петька проснулся рано, слишком рано для свободного, праздного для него дня. И даже, гораздо раньше Жорика, которому было на работу к восьми. Будто что-то подняло Петьку, вышвырнуло из сна - который он, тем не менее, тут же забыл начисто. Проснувшись, он ещё немного  повалялся на полу - там, где спал прямо на коврике, завернувшись, как в кокон, в старое ватное одеяло. Полежал, глядя в пустоту потолка. Потом  довольно резко вскочил, откинув одеяло прочь. Потянулся, подобрал одеяло и накинул его сверху на спавшего преподавателя. Почти не думая  ни о чем и не осознавая, что он делает, надел тёплый свитер и куртку.
  «Похоже, меня на автомате несёт прогуляться», - осознал он уже у двери. В последнее время он часто гулял - в надежде вспомнить хоть что-нибудь, за что-нибудь уцепиться памятью… И привык к этому процессу: вышагивая почти пустынные провалы улиц, одновременно предавался думам. Но, конечно, в такую рань ему гулять ещё не приходилось. Странный порыв! Не было, наверное, и пяти утра.
    Осознав это, Петька, уже полностью одетый, плюхнулся в кресло. Тикали часы на столе. В стекло барабанил ледяной дождь.
  «И куда я рванул? Мне что-то важное приснилось? - подумал он. И вспомнил... - Да, действительно, важное».
   Весь сон ещё раз, достаточно чётко, проплыл в его памяти.
 Потом он попытался сосредоточиться и вспомнить ту самую ростовскую квартиру, где был человеком, но стал котом.
  Похоже, что в одной из комнат этой коммуналки и  жил Петька в свою бытность человеком, и, наверное, снимал здесь жильё. Но об этом он не мог бы сказать наверняка. Но вот что было точно – так это то, что в одной из комнат этой коммуналки жил его друг Алексей. Он вспомнил комнату своего друга довольно детально, она была огромная, с большими окнами. Поскольку эта комната имела очень высокие потолки, то кто-то смог соорудить в ней как бы «второй этаж»: деревянную огромную полку почти в полкомнаты, забираясь на которую, там обычно спали вповалку гости, приходящие к Алексею. На «второй этаж» вела вертикальная деревянная лестница. А внизу был «танцпол». Там гости танцевали. И внизу же, но у стенки, прямо на полу, был компьютер Алексея, а рядом уместились гири, гантели, шведская стенка и карематы для занятия спортом. Никакой другой мебели в этой части комнаты, отгороженной от «прихожей» шкафами, не было. На подоконнике, в клетке, жила белая крыса  по имени Пятка. Имелся ещё и короткошёрстный кот персикового цвета, которого почему-то звали Уксус. Комнату эту Петька видел, даже уже будучи котом, и потому вспомнить её теперь не представляло труда. Но помнил он теперь и вполне человеческие свои эмоции, связанные с этой комнатой, и явно к человеческим же воспоминаниям относились знания о том, что в комнате Алексея всегда пребывала толпа совершенно разного, постоянно меняющегося народу. Здесь обязательно кто-то временно жил, кто-то гостил, а кто-то просто приходил в гости к гостям. А девчонки с психологического факультета университета, кажется, тоже снимали в той же самой квартире одну из комнат и постоянно ошивались тут же. Вот к их числу и принадлежала девушка в зелёном платье, решившая приворожить к себе Петьку, и, по всей видимости, купившая снадобье для приворота у цыганки.
Сосредоточиться и вспомнить что-нибудь ещё пока не получалось, да и вообще на душе было смутно.
Стол. Часы тикают. Тик-так... Тик-так...
«Как там Оксана? Плачет, наверное. Полка с книгами... Почитать, что ли? - и Петька зажёг свечу в подсвечнике. – Что бы здесь почитать?» Он приподнялся и стал рассматривать книги. В основном – история. Средних веков, Древнего мира, Античности… «Стоп! А это – что?» - и он взял книгу с оторванным корешком. Чёрную, весьма потрепанную… «Как это не похоже на аккуратного Жорика – и откуда у него, здесь, эта потрепанная книга? Из библиотеки?» Карлос Кастанеда, том шестой и седьмой, вместе, под одной обложкой. Никогда раньше, он не замечал здесь этот том…У Жорика есть полный Кастанеда - всё издание. Аккуратненькие такие тома... А это - откуда? «Невероятно:какая знакомая книжатина! Кажется, что… у меня была когда-то именно такая.  В чёрном переплёте», - внезапно осознал Петька.
   «У Карлоса Кастанеды, кстати, есть такое понятие: перепросмотр, - вспомнил он вдруг. - Может, чтобы вспомнить свою жизнь, мне нужно совершить перепросмотр? Но - как? Совершая его, человек должен усилить свои воспоминания и пережить их вновь - а что же делать тому, кто не помнит ничего? Совсем… Или – почти совсем. Я помню только то, что видел… кот. А дальше, мои воспоминания не идут вглубь. И что тогда? Снова переживать видения и поступки... кота?» - подумал он, машинально листая книгу.
   Он знал, что есть такой способ гадания: на книгах. Наверное, он даже раньше, когда-то, им пользовался. Как же он это делал? «Надо, кажется, мысленно задать вопрос - или не задавать никакого вопроса, а просто открыть книгу на любой странице и ткнуть в первое попавшееся место. Только, вначале надо полностью расслабить ум. Потом - сконцентрироваться и прочесть первую попавшуюся фразу, как жизненную находку...», - решил он.
  Петька раскрыл книгу - и прочитал...
  "... Здесь нет места для галлюцинаций, - сказала она. - Если кто-то неожиданно видит что-то такое, чего не было раньше, значит, второе внимание человека собралось и фокусируется на этом. Так вот: собирать второе внимание человека может что угодно - это может быть спиртной напиток, наркотики, или сумасшествие, или, наконец, курительная смесь Нагваля".
  Он в ужасе захлопнул книгу. «Дела! Теперь надо было подумать, что бы это значило»? - подумал Петька. Он предполагал, что книга, попавшаяся ему на глаза - не такая уж случайность. Во всяком случае - не большая случайность, чем всё остальное в жизни.
  «Стоп! Я никогда раньше (до превращения) не видел мир с точки зрения кота. Значит, моё второе внимание сконцентрировалось тогда на ощущениях кота... Да, единственное, что я помню - это комнату моего друга Алексея. И кот там был. Другой кот. Не я…Настоящий. Рыжий», - вспомнил Петька.
  «Что же, в таком случае, собрало моё второе внимание? Допустим, я тогда крутил пассы, как Жорик. Но он, кроме того, вдобавок ощутил нечто сверхъестественное. Допустим, превращение случилось с ним в тот миг, когда он увидел мою обратную трансформацию... А что же собрало моё второе внимание? Стоп. Конечно, книга подсказывает... Про напиток… Неужели, тот самый настой или смесь, которую той самой девушке в зелёном дала цыганка, как приворотное зелье? Ничего себе, настойчик! Озверин - в буквальном смысле этого слова, – размышлял он. - Настой цыганки действительно сработал - но вовсе не так, как планировала та девушка. Кроме того, я определённо вспомнил событие, которое привело меня…к обличию кота. Значит, я достиг дна, самой глубины моих кошачьих воспоминаний. Теперь надо идти дальше. Хотя бы, детально воссоздать памятью тот самый дом – коммуналку Алексея. Но я абсолютно не уверен в том, что в точности вспомню его, а не создам воображением. Кажется, только смутные воспоминания о нём, но не тактильно-визуальные, а будто бы рассказанные мне кем-то, имеются в моем мозгу... Ведь я помню только сведения, а не ощущения – то, что вспомнил, как мысли кота, и до тех пор, пока мне, бывшему этим котом, не вырубила память Мнемозина. Ладно… А что я могу почерпнуть ещё о себе новенького? Итак, я теперь знаю, что у меня есть бабушка, она живёт в этом городе, мои родители живут в Ростове, и я с ними не общаюсь. Ещё – что я жил на квартире, в той же коммуналке, где и мой друг Алексей… Каким всё-таки образом можно было бы напрячь сильней мою память? Хотя, сколько бы ни пытался - напряжение ничего не даёт. Плавное течение воспоминаний происходит только в расслабленном состоянии. Что же делать?» – Петька вновь устало рухнул в кресло.
  «Наверное, в этом и заключается знание, которым с нами хотел поделиться Кастанеда: сталкер должен контролировать себя не только в быту, но и в расслабленном состоянии, и даже в сновидениях, - подумал он. - Только полный контроль даст ему дальнейшее продвижение. И, по-своему, сон тоже реален: продвижение контроля над сновидением продвигает личность в целом, даёт и контроль над реальными событиями», - подумав так, Петька сделал неожиданный вывод: «Итак, напрягать  память для меня абсолютно бесполезно. Напряжение памяти не есть контроль над разумом и поступками. Память подчиняется каким-то другим законам, и, как и сон, скорее связана с областью бессознательного, вытесненного. Если я не могу с  нею совладать, то… Каков тогда ключ? Постоянный контроль над реальными событиями?
    Укутанный тёплым одеялом, наконец согревшийся Жорик тем временем всё ещё спал. «Интересно, есть ли у него сегодня зачёты или занятия? Не проспит?» - подумал Петька, но не стал будить друга, решив, что после вчерашнего тому лучше отоспаться как следует. Вряд ли Жорик не поставил будильник на нужное время. Петька снова взял с полки потрепанную книгу в чёрной обложке. Открыл её, по тому же принципу, снова на первой попавшейся странице:
 "... Не усложняй, - сказала она командным голосом, - стремись к тому, чтобы всё было простым. Приложи всю свою имеющуюся у тебя сосредоточенность и реши, вступать или не вступать в битву, потому что любая битва - это борьба за собственную жизнь", - прочитал он.
  Затем Петька спустился с кресла вниз, сел прямо на коврике, подогнув под себя ноги, и положил рядом книгу. Закрыл глаза... Мысли путались. Наконец, он почти отключился, расслабившись. И в таком, наполовину отключённом, состоянии увидел весьма странную картинку...
  Комната, где собралось много народу: человек двенадцать, не меньше. Наверное, комната Алексея. Кто-то пошёл за вином в магазин, кто-то играл в «компушную»  игру... Второй этаж - самодельная деревянная полка-настил в ширину всей комнаты - тоже был занят. Там кто-то дрых, несмотря на шум. Хозяин - Алексей сидел в позе лотоса и рассказывал всем желающим его послушать о том, как устроена Вселенная. Затем те парни, которые ходили за вином, вернулись и пошли на кухню. Туда же направились и две девчонки - готовить что-то. Потом Алексей рассказывал о семинарах в Крыму и о знакомой девчонке:
-Ну, она всегда слишком много суетилась, прыгала и скакала вокруг нас. И вот, во время привала, глядь - только что была, совсем рядом  - и нету. По глупости, провалилась в уходящую вертикально вниз пещеру.
- Кошмар! - воскликнул кто-то.
- Ну, и что ж вы думали? Дуракам - везёт, дурам - тоже. Пролетела метра два - и зависла: расставила ноги в разные стороны и упёрла их в противоположные стены пещеры. Получился полный шпагат. И так и провисела она на идеальном шпагате, пока тренер не снырял за ней со снарягой и не извлёк её оттуда...
  Петька осознал себя там, в этой комнате… Он был тогда целиком поглощён рассказом Алексея. И в это время к нему подошла Зелёная (так все звали девушку, всегда любившую ходить в зелёном платье). Она протянула Петьке стакан с налитым в него вином:   
   - Ты хочешь вина? Пей из моего стакана, а бутыль пусти  по кругу! – Петька как раз взял в руки бутылку, намереваясь сам налить себе вина.
  Он взял стакан у Зелёной и, не глядя ни на девушку, ни на содержимое стакана, почти машинально выпил. По телу разлилась приятная теплота...
  - То есть, в пропасть-то она слетать слетала, а на её сознании даже это никак не отразилось. Пошла она затем щебетать и дальше – и будто ничего не было! Как с гуся вода. А вот тренер - за пять минут постарел на целый год, и за сердце потом держался. Такие дела, - подытожил тем временем свой рассказ Алексей.
   Но Петька уже воспринимал и этот рассказ, и реальность вообще - совсем по-другому. Так, будто слушал чужие слова через слой ваты, и мир вокруг погружался в туман.
  - А я, хотите, расскажу вам байку, как один вор за пятнадцать минут жизни стал верующим. И потом подался то ли в баптисты, то ли в адвентисты седьмого дня, - вступил следующий собеседник, высокий плотный парень с абсолютно детским лицом. - Я имён называть не буду, но это - правда было. Залез этот самый парень-вор, а вор он был очень искусный, однажды в чужой дом. Он знал, что хозяев там в это время вроде как не будет. А дом был шикарный - одного богача новорусского, с бассейном, за высоким кирпичным забором, собака-овчарка там имелась, система видеонаблюдения и прочие дела. Видеокамера - ладно: темно было. Но как он мимо собаки прошёл - не знаю. Он о том не говорил. Ещё там на окне решётка была - так он над прутьями, поверху просочился, и в форточку влез. Стал за портьерой, проверил - нет никого. Обшарил комнату вполне профессионально, нашёл шкатулку, в которой жена этого нового русского драгоценности хранила. В карман себе их ссыпал. И вдруг... Идёт кто-то туда. Слышны шаги по коридору, и дверь вскоре приотворяется. Но парень к тому времени – шмыг обратно за портьеру. И стоит, ни жив, ни мёртв. Видимо, хозяин дома заглянул туда, никого не увидел, и вышел. А вор вдруг чувствует – не один он здесь, за шторой. И пробрал его тогда холодок… До самых пяток. Только что – никого там не было, когда…
  Больше Петька ничего не слышал.  Он стал на четвереньки и пополз. Его начало мутить. "Сейчас я, наверное, изрыгну из себя весь сегодняшний обед - хлеб и гороховый супчик пополам с добавлением лапши компании «Анаком», - только и успел подумать он. Потом приподнял голову - и увидел кота.   Того самого, чья кличка, как он знал, была Уксус. Этот светло-рыжий кот  наблюдал за Петькой с интересом, но и с большой опаской. И, глядя на Петьку в упор, животное неожиданно издало утробно-нечленораздельный звук, похожий скорее на человеческую речь, что-то типа "обр, обр, обр"... После этого Петьку затрясло, как в лихорадке, а у кота шерсть стала дыбом.
  Потом Петька приподнялся - и опрометью кинулся в свою комнату. Там он упал на пол - и стал кататься. Авось, полегчает! И вдруг его тело постепенно начало приобретать необычную лёгкость, а комната - странные очертания в мерцающем свете. Внезапно Петька подскочил - и запрыгал по комнате в вольном, диком вихре возбуждённой радости. С пола - на занавеску, с занавески - на стол, со стола - на подоконник...
 В это время, в дверь постучали.
  - Петя! Ты как себя чувствуешь? Всё нормально? - послышался женский голос.
  - Мау! Мау! - воскликнул Петька.
  Девушка вошла, и от увиденного - испуганно закричала. По-видимому, она знала, что никакого кота здесь никогда не было. И видела, что Петька только что забежал к себе в комнату. А посреди комнаты теперь валялась только его одежда.
 Зелёная подошла к этому, появившемуся неизвестно откуда, коту. Тот прижался к полу - и поджал уши. Девушка попыталась схватить кота под живот - но тот зашипел и ударил её лапой. За живот ему было больно! Тогда Зелёная взяла кота за шкирку - и куда-то поволокла... Петька вырвался, царапнув Зелёную, и опрометью кинулся в комнату Алика. Девушка влетела следом, нашла кота под столом, за шкафом-перегородкой у входа. Выволокла прочь из комнаты сопротивляющееся животное, подобрав по ходу чью-то большую сумку. В коридоре она запихнула в эту сумку кота и закрыла её на «молнию». Не до конца: голова животного так и осталась торчать наружу. Никто не заметил, как Зелёная ловила кота, как вышла с ним прочь. Тем более, того, что исчез Петька.
  А дальше... Она понесла его по улице, и кот видел дорогу.
  Комната Алика, коридор, входная дверь…Спуск со второго этажа на первый, подъезд, подворотня... И вот они уже на Садовой... Кот видит фасад дома.
 - Петька, доброе утро. Давно не спишь? – прервал его воспоминания Жорик, который и только что протёр глаза.
  - Слушай, Жорик! Откуда здесь взялась эта книга? - спросил Петька и указал на ту книгу, что по-прежнему лежала сейчас на коврике, рядом с креслом. - Том Карлоса Кастанеды…
- Она всегда была здесь.
- Видимо, я её не замечал.
- Наверное. Перечитать хочешь? Странно, у меня же есть весь Кастанеда, и ты его читал совсем недавно, все тома.
- Понимаешь, именно эта книга... Она показалась мне до боли знакомой. Откуда она у тебя?
 - О! Это - необычная книга! Одного человека, который и познакомил меня с Карлосом... Как ни парадоксально, он жил тогда примерно здесь – в студгородке. И, быть может, даже в этой самой общаге, только на третьем этаже. Этаж я почему-то запомнил. Учился он... может, на заочке. Потому, что ещё и работал где-то. Я знал его по поэтическому клубу "Взлёт": он приходил туда, к своим знакомым, которые, как и он, на гитарах играли. И нас девушка одна, Гердочка, познакомила. Я ещё школьником тогда был. Последний класс заканчивал. Этот знакомый - его тоже Петей звали, как и тебя - посоветовал мне ходить в одну группу. Ну, там ребята всякие чудные собирались: экстрасенсы, кастанедовцы, йоги. В основном, это на стадионе происходило, по выходным. Учились по бревну ходить с завязанными глазами, находить спрятанные предметы, читать мысли - и всякое такое же, разное. Ну, раз пришёл я к этому знакомому в гости: он рассказал, где его искать. Петя обещал мне дать почитать одну книгу интересную. И, когда я к нему пришёл, этот самый Петька картошку на кухне жарил. Просил меня посидеть, подождать немного. Потом, пожарив картошку, вернулся со сковородкой - и, водрузив её на подставку, сказал примерно следующее:
  - Видишь? Что это, по-твоему?
  - Как - что? Картошка, - растерявшись, ответил я.
 - Нет, это всё - лишь твой тональ, - сказал он важно. - Вот, представь, что всё это, что есть в сковороде - твой тональ. То есть, грубо говоря - это предметы, которые ты можешь описать и которые ты считаешь тебе известными, - и он сел за стол.
  Я посмотрел на целую сковороду картошки.
   - И тут появляюсь я, - продолжил Петька. - И говорю тебе, что твой тональ - это вовсе не ты. То, что ты знаешь о себе, лишь плод твоего воображения - это раз, - и он нацепил на вилку и съел одну соломку картофеля.
  - А ещё, твой тональ - это навязанные тебе обществом правила поведения, понятия о добре и зле, твоя самооценка, оценка тебя другими, твоё желание быть как все, твоё нежелание быть как все, твоё прошлое, твоё будущее, твоя карьера, твои шмотки, твоя вера, твоё неверие, твой адрес, твой паспорт, твои носки, твой полис, твои брюки, твоё тело, твоя семья, твоя любовь, твои жизненные правила, твои отговорки, твои стихи, твои желания, - и, нанизывая на вилку каждый раз по кусочку картофеля, он называл что-то новое из подобного списка, и съедал этот кусочек.
 - Ну, вот, наконец, я всё съел, - в конце сказал он. - И что осталось?
  - Правда: что? - обалдело спросил я, глядя на пустую сковородку.
  - Осталось, - невозмутимо отвечал мой знакомый, подняв вверх вилку и очертив ею круг в воздухе, - безбрежное море Нагваля. Смекаешь?
  А потом, он дал мне почитать эту самую книгу, - продолжил Жорик.
 Некоторое время Петька тупо смотрел на друга. Потом спросил:
   - А ты знаешь, где сейчас этот твой знакомый?
   - Нет. Он досрочно сдал сессию – и куда-то быстро уехал. Поговаривали, что то ли в Москву, то ли в Ростов - на заработки. И, вроде, в общагу возвращаться не собирался. Я заходил к нему, чтобы вернуть книгу, которую брал на пару недель почитать – а его уже тут не было…
- А... Как он выглядел?
- Постой! Не ты ли это был? Только – бритый на лысо...
    - Я  чувствую, что здесь учился. В этом городе. И полностью уверен, что это - МОЯ книга, - взволнованно ответил Петька.
  - Если это был действительно ты, то сильно изменился, - заметил Жорик.
  - Не удивительно. Столько лет прошло. И... я же теперь – тёртый жизнью кот, - кисло улыбнулся Петька ему в ответ. - Знаешь, я, наверное, завтра поеду в Ростов... Вспомнил кое-что: дом, где я жил. Человеком.
  - Может, послезавтра? Вместе съездим, я с тобой скатаюсь. На всякий случай. Послезавтра я свободен.
  - Нет. Не стоит. Думаю, я должен сам всё это прогрести.
  - А если милиция на вокзале остановит? Без денег, без документов? Так, хоть я свои покажу, да институтский пропуск. И подтвержу твою личность. Да и вообще, вдруг ты расстроишься или будут проблемы...
  - Впрочем, да, что это я хорохорюсь? Подожду ещё один денёк. Там видно будет. Может, сам поеду, а может, попрошу твоей помощи.