Страна Нод

Страна Нод

(перевод с английского, автор Джеймс Грир)

И пошел Каин от лица Господня и поселился в земле Нод, на восток от Эдема
(Бытие, 4:16).


("Land of Nod" также по-английски означает "царство сна"; "nod" - "клевать носом, дремать").


Юго-восток Аляски, 1898 год.
1
Дождь лил стеной, и бежать приходилось вслепую. Джо Башмак чертовски ясно понимал, что он обречен. Почти. Мутные тени отступали в стороны с его пути. Джо перемахивал через валявшиеся сучья, бревна, доски и все, чем торговали вдоль перевала Чилкут. Надежда была на Финнеганс Пойнт, только бы дожить. Высоко в кронах деревьев ухнул филин — как раз в тот момент, когда он угодил ногой в грязь, мгновенно завяз и упал как подстреленный. Джо слышал, как на дороге кто-то засмеялся, но сквозь дождь было не разглядеть лица. Изо всех сил он рванулся вперед, с трудом вытащил из грязи босую ногу, а затем пришлось вызволять башмак. Это оказалось труднее, чем он думал, и отняло слишком много времени. Джо отполз на обочину и лег в высокой траве, положив залепленный грязью башмак себе на грудь. Капли дождя летели с неба прямо в лицо, и он закрыл глаза. До его слуха донеслись шумные звуки бившегося на ветру мокрого брезента и мужские голоса, перекликавшиеся через весь старательский поселок, пока ещё безымянный. Джо смертельно устал и не хотел ничего, только перевести дух.
Безымянный поселок являл собой груду лачуг, соединенных брезентом, мешками из-под муки и спиленными ветками. Рабочие инструменты были свалены рядом со свернутыми постелями; мужчины сидели у костров и варили бобы. Под сосной кто-то поставил печурку, и на ней была одна ржавая сковородка. Запах немытых мокрых тел мешался с густым и сладким запахом сосен. Никто не замечал, а если замечал, то не проявлял интереса к молодому мужчине, который притаился в высокой траве, росшей вдоль дороги смерти.
***
Джо было двадцать четыре года, шесть из которых он был женат. Последние три года он и его жена-индианка из племени не-персе жили в норе койота. Её звали Олененок. Она была молчалива и горда, умела читать и считать. Джо не умел, но все равно он любил ее. Она научила его играть в нарды, шашки и карты, и этого хватало, чтобы скоротать на Аляске зиму.
Джо и не помнил, как жил до нее. Олененок была на пять лет моложе и обладала практическими знаниями и опытом, которые позволяли им выжить и заработать себе на жизнь, где бы они ни оказались. Ему пришло в голову двинуться на Север, и она согласилась, не выразив неодобрения. Наверняка Джо не знал этого, однако полагал, прожив несколько лет с нею бок о бок, что Олененок не особенно беспокоится об их будущем. Сам же Джо со страхом и тревогой только и думал о том, как им обеспечить себе надежное место в жизни. Джо хотел жить спокойно и независимо. Быть там, где золото, — вот что могло стать началом долгой дороги к новой жизни.
Они спали, положив ноги друг на друга, и по очереди убаюкивали друг друга ласками. Во всем мире для него не было места и занятия лучше — только бы спать с ней рядом; это была его маленькая вселенная — их запахи, жар сплетенных тел и темнота, связывавшая их под одеялом, чувство безопасности, свободы и неразрывности этих уз.
Оба они трудились в поте лица, раскапывая нору койота вглубь и вширь, смастерили кое-что для обстановки из пустых бочонков и досок, устроили очаг с дымоходом, чтобы готовить пищу. Работы для Джо было в избытке: всем жаждущим наживы нужны были рабочие руки. Олененок пекла и продавала хлеб и пироги, как делали белые женщины на востоке страны. Они зажили хорошо, и хотя Джо вовсе не рассчитывал вскоре купаться в роскоши, он знал, как воспользоваться заработанными деньгами, чтобы обеспечить им стабильное будущее.
По ночам они садились рядом и смотрели на звезды. В одну из таких ночей Джо и рассказал жене о своей задумке — как они могли бы заработать денег и купить небольшой участок земли в северной Калифорнии. Олененок слушала и качала головой, если была не согласна, если ей что-то не нравилось или казалось смешным, потому что временами он говорил глупости. Но все равно она любила своего мужа, потому что во всем, что он говорил, на него можно было положиться.
***
Мужчин на Чилкуте было слишком много, поэтому рано или поздно должно было случиться что-нибудь ужасное, и вот оно случилось. В тот день Джо не было дома.
Дымок, струившийся над их маленькой землянкой, привлек внимание трех старателей, и они решили проверить, что там, в норе койота. Олененок защищалась, и они изнасиловали ее. Одного из них она укусила, и в ответ он полоснул ее бритвой. Через три недели она умерла от заражения крови.
Джо обмыл ее и уложил в их постель. Ее любимые вещи — нарды и вышитую бисером сумку, какие делали в племени блэкфутов, — сумку с ее гребнем и табаком, — он положил там, куда обычно их клала она, и зарыл землянку свежей землей. Ночь Джо провел на ее могиле. Он представлял ее себе крепко спящей под толщей земли и старался заглушить в себе боль от потери и чувство поруганной святыни. На рассвете Джо поднялся на ноги. Он намеревался разыскать убийц и пустить в ход все свои деньги и оружие, если потребуется.
Первого он убил топором в одно пасмурное утро ударом прямо в темя, когда тот высунулся из палатки. Второго Джо не успел убить. Этот второй напился до потери сознания на открытом воздухе, и ночной холод забрал его душу. Последнего Джо зарезал. Он разбудил его перед тем, как всадить нож ему в кишки по самую костяную рукоять. Тот умолял позвать доктора и клялся больше не трогать мексиканских деушек. Джо был слишком возбужден и не смог сказать, что она не была мексиканкой. Он продолжал кромсать его ножом, а после сидел рядом с трупом до рассвета, чувствуя отвращение к самому себе. Как далека теперь была его прошлая жизнь! Сквозь дыру в палатке проник тусклый утренний луч; Джо поднес окровавленные руки к свету и подумал, что они будто ржавые и какие-то маленькие.
Олененок была прагматиком. Она убила бы их, попадись они ей на пути, если же нет — жила бы дальше с тем, что есть. С трех лет ее продавали и покупали индейцы и белые, и она знала о мужчинах все. Последним ее хозяином был торговец пушниной. Он был пьяницей и бил ее, поэтому однажды ночью она сбежала. В конце концов она встретила Джо. Он посадил ее на свою лошадь, а сам пошел рядом. Впоследствии он всегда шел за ней, и никогда не пытался уговорить ее сделать что-то, если она не хотела. Никогда прежде мужчина не следовал за ней, не выполнял ее желаний, и жить вместе им было до невозможности легко. Но Олененок знала, что одному ему придется туго, и так и вышло. У последнего из убитых объявилось четверо братьев, которые в свою очередь жаждали возмездия и устроили на Джо охоту.
Сэмюэл, Майкл, Эйбл и Коул Иганы были родом из Арканзаса и тоже в свое время отправились за золотом. Теперь они гнали Джо от поселка к поселку, от одной городской окраины к другой и затем вдоль высохших ручьев вверх на глинистые холмы.
Джо чувствовал себя изгоем, все вокруг казалось чужим и непонятным. Грязные усталые лица поворачивались ему вслед, когда он безмолвно шел мимо. Какая-то женщина с ярко-рыжими волосами протянула ему мертвую лисицу, предлагая рассмотреть товар, и осклабилась, обнажив почерневшие зубы. Шел снег, затем дождь, дул ледяной ветер и затем снова снег и дождь, и опять…. Весь мир превратился в грязевое месиво. Когда Джо спал, к нему каждый раз во сне приходила Олененок, и каждый раз она была недовольна им.
2
В Финнеганс Пойнт, в салуне «Белая лошадь» Джо пил виски за барной стойкой. Ему всё казалось, что он никак не может согреться и даже виски не помогает. Только ноги немели от него.
На сцене шло представление, и народу было полно. Зеркала у стены напротив стойки не было, и Джо повернулся к сцене, опершись о стойку спиной.
Афиша изображала низенького старичка с длинной черной остроконечной бородой, объявлявшего себя Магом Трёх Таитянских Лун. Он был в черном костюме и с кроваво-красным шарфом вокруг шеи. На руках у него были белые перчатки. Позади мага на сцене стоял высокий и узкий темно-зеленый шкаф, и на нем были намалеваны серебряной краской контуры тонкого месяца, половинки и полной луны. По обеим сторонам от него прямо на земляном полу стояло по огромной свече в человеческий рост, с которых натекли лужицы желтого воска.
Человечек поднял в воздух револьвер, дождался, покуда все голоса стихли, и провозгласил:
— Мне нужен доброволец из публики, который разрядит это оружие прямо в мою персону.
Наступила тишина, и затем в воздух взлетели десятки рук. Толпа бесновалась, кто-то запустил стаканом в шкаф, и стакан разбился вдребезги. Волшебник не обратил на это ни малейшего внимания; вместо этого он разглядывал толпу и наконец обратился к высокому и широкоплечему детине:
 — Вы, сэр.
Верзила вопросительно ткнул пальцем себе в грудь. Волшебник кивнул.
— Давай, замочи его, Фрэнк! — заорал кто-то с краю толпы.
Волшебник вручил Фрэнку револьвер и встал перед шкафом, потирая руки в перчатках, будто от холода.
— Сделайте три шага назад, сэр, и стреляйте, как будете готовы.
Фрэнк-Норвежец глянул на стоявших рядом с ним и заулыбался. Он помахал револьвером этой маленькой толпе, наслаждавшейся его минутой славы.
— Мочи его, Фрэнк! — вопил кто-то.
— Отстрели ему хрен!
— Твою мать! Это же убийство!
Джо почувствовал, как волосы у него на руках шевелятся, будто рядом зависла шаровая молния. От виски его разморило, а представление немного забавляло. Ему хотелось узнать, как это маленький волшебник собирается увернуться от пули. Фрэнк прицелился и выстрелил, но попал не в волшебника, а в шкаф позади него. От шкафа полетели щепки, обнажая некрашеное дерево. Толпа хохотала.
— О Господи, Фрэнк! Да ты в и озеро не попадешь, даже если будешь стоять на дне!
Волшебник терпеливо молчал, вытянув руки по швам. Фрэнк сдул со лба белобрысую прядь, лезшую ему в глаза, прицелился, держа пистолет обеими руками, и выстрелил снова. Руки волшебника сделали неуловимый жест. Через долю секунды он держал их перед своим лицом, молитвенно сложив, затем протянул обтянутые перчатками ладони к зрителям и раскрыл их, как книгу: в них лежала блестящая пуля.
Последовало молчание, а затем вновь раздались вопли:
— Вот дерьмо!
— Стреляй еще раз!
 Волшебник слегка повернул голову, и двое молодцов, стоявших у дверей по обеим сторонам салуна, шагнули вперед. Каждый из них держал наготове дробовик. Они были похожи друг на друга как две капли воды, и все поняли, что они наняты для охраны. Волшебник сделал шаг вперед и протянул руку к Фрэнку; тот отдал ему револьвер.
Джо захлопал в ладоши из глубины салуна, и через мгновение к нему присоединились все остальные. Волшебник поклонился. Последовал трюк со шляпой. Сперва он сплюснул ее обеими руками, затем выправил, сунул в нее руку и вытащил ворона. Птица принялась летать по всему салуну, и зрители наклоняли головы и закрывали их руками, улюлюкали, орали и смеялись друг над другом. Волшебник прицелился в ворона из пистолета и выстрелил. Ворон распался на черные лоскутки. Публика затопала ногами и захлопала в ладоши. К ногам волшебника полетели серебряные монеты. Он не прервал представления, и все они были собраны в носовой платок его помощниками.
Джо повернулся к стойке, чтобы заплатить за следующую порцию виски. Обернувшись снова к сцене, он увидел вошедшего в салун одного из братьев Иган.
Коул был широкоплеч; его руки и шея были покрыты шрамами; на поясе он носил топорик. Не заметив Джо, Коул пожимал руку кому-то из толпы.
Волшебник выдвинул вперед к публике шкаф и принялся крутить его. Он был настолько узким, что поместиться в нем мог лишь один человек. Волшебник открыл дверцу и на мгновение Джо увидел, что внутри стоит Олененок. Через миг ее уже не было — его темноглазой жены с желтыми и красными лентами в длинных черных косах.
Джо залпом допил виски и поставил стакан на стойку. Волшебник в упор смотрел на него с непроницаемым лицом. Кивком головы он указал на дверь. Взглянув, Джо увидел, что ему во весь рот улыбается Коул Иган. Он вытащил топорик из-за пояса и провел большим пальцем по лезвию, демонстрируя его остроту..
— Еще доброволец, — сказал волшебник.
Джо отчетливо слышал этот голос. Коул направился к стойке, но дорогу ему перегородил Фрэнк-Норвежец, который размахивал обеими руками и вопил, чтобы привлечь внимание мага. Салун снова был наэлектризован, как молния в пасмурный зимний день. Не раздумывая, Джо двинулся прямо в толпу, быстро обходя тех, кто стоял на пути. Прошмыгнув под мышкой у Фрэнка, он оказался прямо перед магом. Тот улыбнулся, положил руку ему на плечо и осторожно повернул его лицом к публике.
Джо видел, что Коул снова направляется к нему. Кто-то остановил его, положил руку ему на грудь и зашептал на ухо, может быть, предупреждая, чтобы он не смел портить представление. Кивком головы Коул дал Джо понять, что намерен ждать его после.
— Сейчас этот юноша войдет в шкаф, — сказал волшебник, указывая на него обеими руками в белых перчатках, — и закроет дверцу изнутри. Когда я открою ее, он исчезнет.
— А куда же он денется, мать его?! Верните мне мууужа! — пискляво крикнул кто-то, вызвав всеобщий хохот.
Волшебник шагнул вперед и поднял руки, призывая к тишине.
— Я перенесу его далеко-далеко, туда, куда собачьи упряжки мчат древних воинов через тундру, туда, где спит вечность! — провозгласил волшебник, сжав руку в кулак. Он поднес кулак к губам, дунул в него, раскрыл ладонь, и над ней заколыхалось маленькое пламя, возникшее будто из ниоткуда.
— Вот он есть, — продолжал маг, протянул руку с огоньком к публике, затем поднес ее к губам и задул пламя, — и вот его нет!
Раздался чей-то крик:
— Ты это сделаешь или только трепаться будешь?
Волшебник открыл дверцу и сделал Джо знак войти внутрь. Джо видел, что Коул с неподдельным интересом смотрит на него, скрестив на груди руки, в одной из которых был топорик. У себя под рубашкой Джо нащупал нож с костяной рукояткой. Ему пришло в голову выйти из шкафа с клинком наготове.
— Пожалуйста, войдите, сэр, — сказал маг.
Джо, пятясь, шагнул в шкаф, так чтобы быть лицом к дверце, когда волшебник снова его откроет. Дверца закрылась, и он оказался в полной темноте. Хотелось спать. Он чувствовал себя так, будто не спал с того самого дня, как умерла Олененок. Закрыв глаза, он почувствовал, что земля уходит у него из-под ног, как у ступившего на берег матроса. Джо слышал, как волшебник говорит с публикой. Плечи упирались в стенки шкафа, и было страшно неудобно вытаскивать нож из-под рубашки. Джо держался за рукоятку и ждал.
Шкаф совершил три оборота вокруг своей оси, и затем наступила тишина. Джо напрягся, готовясь выскочить. Он силился услышать какой-нибудь звук снаружи, мужские крики, требующие открыть шкаф, — и не слышал ничего, кроме собственного дыхания. Внутри шкафа вдруг стало светлее и прохладнее, почувствовалась сырость, как в погребе зимой. Но все равно темно было так, что он не видел своих ладоней, поднеся их к лицу. Джо беспокоился, что когда дверца откроется, тусклый свет масляных ламп в салуне ослепит его и он не сможет дать отпор Коулу. Тревога его нарастала. Сколько он уже здесь находится? Джо услышал, что дверца открылась, и почувствовал прилив свежего воздуха, но все еще не мог ничего разглядеть.
Он протянул руку в темноту и старался нащупать дверцу. Но дверцы не было. Он вытянул обе руки вперед, выставив нож, и осторожно шагнул наружу. Салун исчез. Джо почувствовал, будто стал меньше весить, а может быть, это ощущение было от холодного сырого воздуха. Он стал осторожно продвигаться вперед, и воздух будто расступался перед ним. Вдруг ему пришло в голову, что, пока он здесь, волшебник может перенести шкаф обратно в салун. Что тогда? Он навечно останется здесь в темноте? Джо подумал о Коуле Игане и его братьях, которые, должно быть, ошивались там поблизости. Все это плохо кончится для него. Он знал, что Олененок на его месте продолжала бы идти вперед без тени сомнения, с уверенностью, что куда-нибудь она да придет. Думая о ней, он снова шагнул в темноту, затем ещё и ещё.
3
Джо не слышал ни стрекота сверчка, ни крика проснувшейся птицы, ни даже ветра в ветвях деревьев. Вокруг ничего не было. Поверхность под ногами была твердой. Он опустился на четвереньки, чтобы потрогать ее, и она оказалась холодной и гладкой, как лезвие ножа. Стены там тоже были, такие же гладкие, и он пожалел, что неоткуда добыть огня, так любопытно ему стало, из чего же все тут сделано. Джо пошел вдоль стены, пытаясь нащупать выход.
Он шел так долго, что уже почти забыл, как попал сюда. Холодные и гладкие стены, казалось, были свернуты в бесконечный рулон, который разворачивался по мере того, как он шел, нащупывая их в темноте. Несколько раз в изнеможении Джо садился спиной к стене и засыпал, а проснувшись, продолжал идти. Казалось, что прошла целая неделя, когда стена неожиданно кончилась и он едва не упал в темноту. Не зная, пропасть ли перед ним или продолжение пути, Джо лег ничком и протянул вперед руку. Впереди была ступенька, затем еще одна, наконец, оказалось, что это была винтовая лестница, уходившая вниз. Джо поднялся на ноги и пошел. Это было нелегко. В темноте ему приходилось напрягать все свое внимание и шагать очень медленно, не так, как раньше, в туннеле. Прошло Бог знает сколько времени. Джо выдохся и заснул, сидя спиной к стене, а затем нужно было идти дальше. В какой-то момент он остановился, думая о том, как ему нужна сейчас Олененок, бессильно уронил голову на грудь и заплакал не столько от грусти, сколько от усталости…
…Джо продолжал осторожно спускаться. Несколько раз он падал и где-то по пути выронил свой нож. Не в силах больше ступить ни шагу, он снова заснул, а проснувшись, обнаружил, что лестница кончилась. Она упиралась в дверь, очерченную красноватым светом, пробивавшимся из-за нее.
4
Пространство, окружавшее Джо, все было багровым. По небу плыли облака винного цвета, а само оно было выстлано кроваво-красными незнакомыми созвездиями. Во все стороны простиралась равнина, бесконечная, как пурпурное море.
Обернувшись, Джо увидел, что вышел будто из того самого шкафа, в который вошел, только теперь он выглядела старым и потертым. Краска на нем выцвела, вверх по стенке взбирался плющ. Наверху было прилеплено что-то вроде осиного гнезда свекольного цвета. Джо открыл дверцу и увидел, что верх и задняя стенка шкафа давно прогнили. Сквозь щели и дыры он видел простиравшуюся за горизонт равнину. Неужели вся эта бесконечная винтовая лестница помещалась внутри шкафа? И неужели, чёрт побери, он только что вышел из гнилого шкафа?
Джо не успел как следует подумать о законах материального мира, потому что взгляд его упал, через дырявую заднюю стенку шкафа, на другой шкаф. Этот был солиднее и больше, и рядом с ним в кресле сидел какой-то человек и смотрел на него.
— Меня зовут Генри Пеппер, — представился он, снимая черную шляпу-котелок, — я думал, этот шкаф уже не работает, и был крайне удивлен, когда оттуда вышли вы.
— Что это за место? — спросил Джо.
— Это страна Нод, южная граница. Мне здесь очень нравится, здесь так тихо, спокойно и светло. И разве встречали вы пейзаж красивее этого? — сказал он, простирая руку в направлении горизонта.
— Как отсюда выбраться?
— Выбраться? Думаете, вы этого хотите? Полагаю, Джо, вы пришли сюда, чтобы поспать, — сказал Генри и приоткрыл дверцу своего шкафа, не поднимаясь с кресла. Шкаф был синим с большими и маленькими белыми звездами.
— Э, нет. Я только что вылез из такого и не особо тороплюсь опять залезть в шкаф. Я так и не понял, где я нахожусь.
Генри поднялся и открыл дверцу:
— Это займет всего лишь мгновение.
На глазах у Джо он вошел и вышел из шкафа и жестом пригласил его войти:
— Здесь полно места.
Стенки внутри были обиты желтой материей в тонкую синюю полоску. Генри закрыл и снова открыл дверцу. Легкий поток воздуха изнутри принес аромат корицы.
— Пойдём со мной, Джо, — снова сказал Генри Пеппер.
5
Джо снова увидел длинный коридор. Стены были украшены панелями из темного дерева, а пол покрыт толстым красным ковром. По обеим сторонам были расположены большие и маленькие двери. Одни были обычного размера, другие могли пропустить целого слона; были и дверцы размером с игральную карту. Но все они были из гораздо более светлого дерева, чем панели вдоль коридора. С высокого потолка свешивались фонари, от которых исходил мягкий свет. Однако вся эта видимая красота не занимала Джо так, как звуки. Он слышал дождь так отчетливо, как будто бы находился снаружи, слышал, как он стучит по крыше, как шумит в листве, как трещат ветви. Потом дождь стих, и Джо услышал стрекотание сверчков, кваканье лягушек и отдаленные раскаты грома.
— Что это такое, вот это всё? — спросил он.
— Где-то здесь твоя комната, Джо. Давай поищем, — сказал Генри Пеппер и сделал Джо знак следовать за ним по коридору.
— Что там за дверями?
— Ты правда не догадываешься?
Джо уставился на Генри.
— Тогда давай посмотрим, — и Генри открыл одну из дверей. За ней на каменном полу спал огромный медведь, а рядом в маленькой пузатой печурке горел огонь.
— Бог ты мой! — прошептал Джо.
— Он любит, когда тепло. Пойдем, я покажу тебе и других, — позвал Генри Пеппер.
Небольшая дверца скрывала филина, спящего на голом суку; высоко над ним сияла полная луна. В следующей комнате была кровать с балдахином, а на ней спала женщина, окруженная спящими кошками, свернувшимися клубком. Одна из комнат была амбаром, под крышей которого спали семеро детей; за дверцей размером с ладонь в пустой консервной банке спала мышка; одна из дверей была просто огромной, за нею их взору представилась толща воды, в которой, полузарывшись в ил, спала гигантская хищная черепаха. Мимо нее лениво проплывали рыбы, и когда Джо прикоснулся к воде, вызвав мелкую рябь, стайка метнулась прочь в темноту.
Была комната, где на кровати спал человек в окружении кипы книг, а в ногах у него — две собаки. Был чердак, где с балок свешивались спящие летучие мыши; была девочка, спящая на узкой койке с рыжей лисицей у ног; были любовники, уснувшие в объятиях друг друга. А некоторые двери таили за собой таких чудищ, о существовании которых Джо и не подозревал и которым не смог бы придумать имени.
— Они пришли сюда из всех уголков Вселенной, Джо, — сказал Генри Пеппер.
— А вы?
— А я — ночной портье. Позволь, я все-таки провожу тебя в твою комнату. Уже почти рассвело.
6
Генри отпер дверь в его комнату и жестом пригласил войти. Джо не верил своим глазам: перед ним была Олененок! Но ведь сколько времени прошло! Сколько всего он натворил ради нее! Натворил из-за того, что она его оставила! И все же здесь, в их старой землянке, спала она. Все вещи, среди которых он схоронил ее, были на месте. Он позвал ее шепотом. Олененок пошевелилась, и он снова позвал ее. Она в полусне протянула к нему руку. В землянке было тепло, а на кровати, казалось, было гораздо больше шкур и одеял, чем раньше. Стены были сухие и теплые, а в печурке горели, потрескивая, сосновые ветки и остатки какого-то ящика.
Джо сел на край кровати, стянул ботинки и аккуратно поставил их рядом. Он взглянул на Генри, который стоял на пороге комнаты, держа шляпу в руках. Лицо его было безучастно, и только глаза улыбались.
— А у вас нет своей комнаты? — шепотом спросил его Джо.
— Я не живу здесь, Джо, а только работаю.
Джо отстегнул подтяжки и стал снимать рубашку через голову. Она показалась ему ужасно тяжелой, ведь теперь он хотел спать так, как никогда в жизни. Олененок помогла ему. Она расстегнула пуговицы на его штанах, и они упали на пол. Джо ступил на земляной пол босыми ногами и через мгновение был в теплой постели. Он обнял ее сзади одной рукой и прижал к себе, чувствуя знакомые изгибы ребер под теплой плотью и грубую кожу ее ступней. Олененок слегка повернул к нему голову, и он увидел, что она улыбается. Джо наклонился к ее лицу и поцеловал её. Генри закрыл дверь, и Джо заснул, уткнувшись лицом в ее волосы.