Наоборот

(экзистенциальная зарисовка)

Чёрт подошёл к сидящему на краю мира ангелу и дал ему лёгкую затрещину – шутя.
– Чего скуксился, брат? – весело окликнул он задумавшегося приятеля.
От неожиданности ангел подскочил и едва удержался, чтобы не сказать обидчику ничего плохого.
– Эээээ…. Что-то ты совсем приуныл, – чёрт сел рядом и посмотрел на точёный профиль крылатого.
– Не брат я тебе, – обиженно выдавил из себя ангел, – шёл бы ты отсюда, а то подумают ещё, что я вожусь с тобой.
– Ой, ой, ой… Как заговорил! Как помощи просить, так ко мне, а как мне захотелось поговорить, так ступай вон, – чёрт покопошился и достал из недр сумы бутылку водки. – Пить будешь?
В его руках блеснули две стопки. Ангел поморщился.
– Ну… Не хочешь, как хочешь. Я ведь только предложил. Ты чего обижаться-то сразу надумал?
– Не обижаюсь я. Дурно от тебя пахнет, – ангел приподнял голову и задумчиво посмотрел вдаль, мол, он тут сидит в гордом своём одиночестве, а некоторые вот своими грубыми разговорами и дикой непосредственностью ему мешают – мешают сосредоточиться на чём-то очень и очень важном. А он, между прочим, может быть, мир спасает. Вот в этот самый момент.
Чёрт откупорил бутылку, налил в стопку её содержимое – до половины, понюхал и довольно закряхтел.
– Да я смотрю, гордыня в тебе никак взыграла?
Ангел занервничал, захлопал глазами, в приступе нахлынувшего бешенства часто задышал и открыл, как рыба, рот, да не смог ничего выдумать в своё оправдание и в силу этого понурился.
– Ну ладно, не дёргайся. Рассказывай, что у тебя стряслось.
– Да ничего не стряслось, – огрызнулся ангел, – думаю вот.
– И о чём же думает ваше преосвященство сегодня?
Чёрт довольненько захихикал, радуясь собственной шутке.
Наконец, ангел не выдержал и обернулся.
– А ты всё издеваешься, – укоризненно произнёс он. – О людях думаю, о чём же мне ещё думать.
– И что надумал?
– Да в том-то и дело, что ничего не надумал…
– Чем же тебе люди-то опять не угодили?
Ангел обиженно молчал.
– Обо всех или о ком-то конкретно думаешь? – не унимался чёрт.
– Обо всех… – раздался тяжёлый вздох.
– Значит, обо всех… – чёрт покрутил стопку и поставил её рядом с бутылкой. – И? В чём суть проблемы?
Ангел нахмурил брови. Потом поозирался – никто ли их не подслушивает, и пододвинулся к чёрту поближе.
– Вот смотри, – начал он увлечённо, будто и не было ранее между ними никаких разногласий. – Есть ты, есть я. Не будем переходить на личности, но ты всё равно скотина.
Чёрт довольно хихикнул:
– А ты?
– А я… – ангел многозначительно помолчал, – я добро делаю.
Его лицо просияло улыбкой.
– Ага! Только твоё добро почему-то злом оборачивается постоянно, – чёрт смачно почесал за ухом и запыхтел.
Ангел опять поморщился, хотел отодвинуться, да уж больно увлекательный завязывался у них разговор, и он остался.
– Вот! Именно! Об этом и думаю… Как так? Ведь всё правильно делаю!
– Вот потому, что делаешь всё правильно, так и получается.
– А? А как тогда делать-то?
– А ты делай всё неправильно.
Ангел фыркнул:
– Как ты, что ли?
– Ну почему сразу – как я. Ты делай неправильно – как ты.
Ангел сник:
– Путаешь ты меня. Я тут о серьёзных вещах думаю, а ты… Чёртово отродье…
Чёрт захохотал:
– Да уж явно не ангельское!
И замолк. Глупая шутка…
Он посмотрел на дно стопки, в которой маслянисто переливалась огненная жидкость, словно пытался увидеть там какое-то сокровенное знание, доступное только ему.
– Точно не будешь пить? А то мне одному как-то не идёт…
Ангел скривился.
– Значит, не будешь… – чёрт поднял стопку, перелил её содержимое обратно в бутылку и засунул стопку в суму – ещё пригодится.
– Вот ты что, всё справедливости ищешь? – без тени иронии обратился он к ангелу.
– Ну да. А надо что?
– А надо искать милосердия.
– Так это ж одно и то же!
– Одно, да не то же.
Ангела перекосило в недоумении.
– Научишь меня сейчас, а мне потом перед Богом отчитываться придётся за свои поступки.
– И отчитаешься!
– Так как я отчитываться буду, когда дурное принесу людям, а не благое?
– Так кто ж тебе сказал, что дурное?
– Ты. Только что.
– Не говорил я такого!
Ангел отвернулся.
– Да ты не отворачивайся. Выслушай сначала, – чёрт пододвинулся ближе к ангелу.
– Слушаю, – неохотно буркнул тот.
– Вот смотри. У человека погибает жена, в автокатастрофе, беременная. А он, как назло, любит её и жить без неё не может, бредит. Ну и, в конце концов, решает свести счёты с жизнью. Выходит ночью, идёт к мосту и готовится прыгать в воду. Что делать будешь?
– Как что?! Придумывать срочно буду, как спасти заблудшую душу!
– Тебе сначала его тело спасти надо.
– Значит, сначала буду спасать тело. А потом душу.
– Вот… По справедливости?
– Конечно, по справедливости!
– А он, может, действительно жить не хочет.
– Всё равно, по справедливости, – заупрямился ангел. – Все ведь равны… перед ликом Бога…
– А в чём твоя справедливость-то заключается?
– Да в том, – психанул ангел, – что каждый человек имеет право на жизнь!
– … и не им она ему дана, не он и вправе себя её лишать, – закончил вместо него чёрт.
– Именно. Точно говоришь! Правильно!
– Ну хорошо, – устало, как профессор, на семинаре у которого сидит мало смыслящий в науках студент, вздохнул рогатый, – спасёшь ты его. А он второй раз туда пойдёт.
– Ещё раз спасу.
– А третий?
– И третий – спасу!
– Прекрасно. Спасателям позвонишь?
– Позвоню!
– Скорую вызовешь?
– А надо будет, и вызову! – горячился ангел.
– Ага. И упекут твоего подопечного в психушку. Тронется он там умом окончательно. Ну и кому лучше сделаешь?
Ангел молчал.
– Да никому ты лучше не сделаешь! Сам ведь понимаешь.
Чёрт поболтал остатки водки в бутылке и поставил бутылку на место.
– Тут другой подход нужен. Надо быть милосердным.
– А разница в чём? – видно было, что ангелом овладевает тихое бешенство.
Чёрт потрепал его по плечу.
– Ну хочет он прыгать в воду – пусть прыгает. Вот коли передумает – тогда и спасай.
Ангел недоверчиво покачал головой.
– И в чём же тут милосердие?
– Да в том, что человеку надо дать возможность самому понять, что жизнь – это самое дорогое, что у него есть.
– Мммм….
– Ну скажи, можно ли заставить человека любить жизнь, если он её ненавидит? Может ли человек покаяться в грехах, коли грехов своих не понимает? Как он будет восхвалять Бога, если он обвиняет Его во всём том плохом, что с ним происходит? Ведь в том, что ты вызовешь скорую, он увидит не знак божественной милости, а знамение проклятия. Он углядит в этом событии лишь то, что Богу мало его страданий, что Тот хочет, чтобы он ещё и ещё мучился. А кому нужна такая жизнь, когда и так всё, что было, Им отнято? Так, мало того, Он ещё и милостью одарить не в состоянии – умереть разрешить не может!
Чёрт умолк. В образовавшейся тишине были слышны его сопение да вздохи ангела. Где-то внизу, едва различимые, суетились, проживая свои жизни, люди.
– И что делать-то? Душу-то ведь спасать надо… Всё равно надо…
– Надо, кто спорит! Да только по-другому. Видишь ты такого человека, так присмотрись повнимательнее, постарайся понять, что ему действительно надо. Может, идея о смерти лишь порыв, блажь, и стоит немного подождать или, допустим, наоборот, ускорить события, и он сам поймёт, что его уход из жизни реально ничего не решит и ничему не поможет. Ведь лишь тот счастлив, кто в момент смерти понимает, что не только её не боится, а даже, напротив, желает её.
– Лестницу что ли ему подпилить?
– Да хоть и лестницу подпилить, да только не сильно, а так, чтобы испугался. А как испугается, то поймёт, что жить-то, несмотря ни на что, хочется. И выкинет все дурные мысли о самоубийстве!
– А ты-то, я смотрю, эксперт в таких делах?! – ехидненько хихикнул ангел.
– Смейся, смейся. А я вон недавно такой крах потерпел… Позорно даже рассказывать…
– Да ну! Расскажи!
Чёрт помялся.
– Да были тут двое под моим присмотром, очень незамысловатых. Думал, развлекусь, устрою им перформанс. Да только… – он недовольно мотнул головой.
– Что только? – в голосе ангела звучало нетерпение.
– Обставили они меня.
– Ну давай, не тяни!
– Так рассказываю же! Один был игрок, другой – нечист на руку. Хорошая добыча, а главное – лёгкая! Ну я и устроил: первый проигрался в хлам, а второй… второму добрые люди нашептали, что у первого в квартире деньги выигранные лежат, большие. И сперва всё шло по задуманному мной плану: мой игрок решил на себя руки наложить, а мелкий воришка – выйти на кражу. И вот наблюдаю я: вечер, сумрачно, почти ночь; первый, что в карты проигрался, берёт табуретку, натирает верёвку мылом, вяжет петлю, цепляет её к крючку в потолке, куда люстру вешать надо, встаёт на табуретку, надевает петлю на шею – всё как положено. Я уж руки начинаю потирать от удовольствия, да не тут-то было. Смотрю: позади моего самоубийцы окно открывается, и оттуда влазит в комнату второй мой подопечный. Игрок-то как увидел, что к нему в квартиру мужик какой-то лезет, вешаться сразу передумал, сдёрнул петлю, соскочил с табуретки и набросился на вора с кулаками. Тот опешил – стоит, даже пискнуть не может. А как столкнулись они, так оба и заржали. У игрока бутылочка нашлась крепкого да кое-что из закуски в холодильнике, так они всю ночь сидели на кухне – философствовали, под утро только разошлись. И каков результат?! Первому живётся вполне даже неплохо – никаких мыслей ни о картах, ни тем более о петле, и второй теперь нормальную жизнь ведёт. Ему-то вообще всё сном кошмарным привиделось. Он когда рассказывал, как у него руки с испугу отнялись да как потом на него озарение снизошло, так я и не знал, то ли смеяться, то ли плакать от такой неудачи… Он когда в окно-то залез да увидел мужика-висельника, а потом ко всему прочему узнал, что деньги, за которыми он полез в квартиру, тот самый висельник накануне все проиграл, так сразу в Бога уверовал. Говорит, не так просто всё это явлено ему было: хотел он дурное совершить, да Бог, милосердный, помог ему, не дал на дурную дорогу встать – завёл его в то место и в тот момент, когда человеку другому помощь требовалась. Вот так и получилось, что он чужую душу спас и свою очистил. Эх… – громко вздохнул чёрт. – Чем больше зла делаю, тем больше добра получается! Вот скажи, что это?!
Ангел пожал плечами.
– Вот и говорю тебе, что если так, блажь, то выкинет человек дурные мысли из головы. А если реально жизни ему нет, так он в момент смерти Бога только благодарить будет за то, что Тот дал ему спокойно умереть.
– Ну ты загнул…
– А что загнул? Ты давно в церкви-то был?
– Да каждый день туда захожу!
– И часто ли слышишь слова благодарности?
– Да куда уж там… Всё просят да просят… Ненасытные… Джин я им что ли, желания их исполнять.
– О, как ты заговорил! Да ты ведь для этого только к ним и поставлен. Вот ты думаешь, чт; я к тебе привязался? А всё очень просто. Ты идёшь и добро людям делаешь, а они не ценят этого и ещё большего хотеть начинают.
– Ну а ты тут при чём? – нахмурился ангел.
– А при том, что таскаюсь всё время за тобой и после тебя богатый улов прогнивших душ собираю.
Ангел недоверчиво поёжился. Чёрт рассмеялся:
– Глупый ты!
– Почему это?
– Водку потому что не пьёшь.
– Да ну тебя, – ангел совсем приуныл.
– Глупый, говорю, потому что не понимаешь: чем больше делаешь ты добра людям, тем больше они его требуют. Ты же за них всю работу делаешь! Ты им даже потрудиться над очищением души не даёшь. Ну и результат: ты им – добро, а они в ответ – зло. Вот и получается, что ты сам, делая добро, созидаешь зло.
Ангел так и вперился черту в глаза.
– Ну-ка, ну-ка, давай-ка подробнее.
– Ну вот, совсем другой разговор.
Чёрт обнял ангела за плечи, как закадычный друг.
– Вот ты чего хочешь? Чтобы везде добро было?
– Да, именно этого и хочу.
– Так невозможно же это! Зло-то куда денется?
– Не знаю… Я об этом не думал…
– Да и к тому же, если будет одно добро, как тогда люди узнают, что добро – это добро, если не будет зла.
– А они это будут чувствовать! – попытался выкрутиться ангел.
– Ага, будут. А сейчас почему не чувствуют? Зло что ли мешает?
– Чувствуют… Почему же… Некоторые…
– Некоторые! Семь праведников. А остальные?
– Ну да… И что теперь?
– А ты не торопись, не беги вперёд них добро совершать. Пусть сами попробуют добро сделать, пусть поковыряются у себя в душе-то, может, что и найдут интересное. А ты их вон как распотачил. Им уж и заняться-то нечем. Со скуки в церкви материться начали.
– А ты откуда знаешь? – ангел аж выпрямился от удивления.
– Да на днях заходил.
– И пустили?
– Пустили. Даже тобой прикидываться не пришлось.
Ангел осуждающе покачал головой.
– А ведь всё – твоя вина, – продолжал чёрт. – Ведь всё, что хотят, бежишь выполнять: хотят машину – пожалуйте, господа, выигрышный лотерейный билетик, хотят квартиру – приберём бабку столетнюю на небо, а то поди зажилась уж на грешной земле… Не потакал бы ты им во всём, глядишь, молиться бы хоть научились. А то всё дай да дай…
Он грубо чертыхнулся, чем привёл ангела в ужас.
– Раньше-то души какие были! Грандиозные! Какие злодейства совершали! А сейчас… Не души, а так, душонки. Зайдёшь в церковь и наловишь их тьму тьмущую, как мелких карасей в силок. Да только какое ж это удовольствие?! Глобального чего-то хочется…
Он вдруг опечалился и убрал руку с плеча ангела.
– А тут на днях вижу такую картину. Сидят два нищих, один совсем без ног, а у другого – одной ноги нет. И первому всё подают и подают, а второму – ну никак. Первый всё гребёт, гребёт, а второй уж, гляжу, мрачнее тучи. И вдруг совсем безногий открывает свою суму и половину денег, не считая, вываливает одноногому. Бери, говорит, брат, не жалко, мне ещё подадут, а у тебя день не задался. До слёз смеялся!
– Ты к чему это рассказываешь? – покосился ангел.
– А вот к чему. Ты тут что видишь, добро или зло?
– Зло, конечно.
– Эх, ты, дубина… Слепой ты что ли совсем? Какое ж тут зло?
– А где добро?
– А вот где: я этих двух мужичков прижимал-прижимал, и инвалидами-то сделал, и семей-то лишил, и пенсию выбил самую маленькую, казалось бы – сплошное зло. И всё ждал, когда одноногий прирежет безногого – из-за денег. А тут вон как всё обернулось! Чуешь, к чему я клоню?
– Ну?
– Да к тому, непонятливый, что, когда человека только зло окружает, он вдруг добро начинает делать! И наоборот, когда одно добро везде, хочется ему, ненасытному, пакость какую-то сделать, нагадить кому-нибудь. Это ведь с нами всё понятно: ты – белый, я – чёрный, а с ним-то такой расклад не прокатит! Видел ли ты крылатых людей?
– Нет, никогда.
– Вот и я с рогами не видел.
– Значит, и в чёрном человеке возможно спасение? – озарило ангела.
– А то!
– И белый грязью запачкан?
– Ну наконец-то до тебя дошло! – чёрт снова поболтал содержимое бутылки и вдруг выбросил её в небытие. – Ну да ладно, засиделся я с тобой что-то, идти уж пора.
– Стой, – ангел схватил его за руку. – Мне всё-всё понятно стало! – И тут же нахмурился: – Вот только непонятно, чего это ты сегодня такой добренький, жизни меня учить начал. Ты же себе хуже делаешь, откуда зло-то брать будешь?
– А не твоя печаль, зло – оно такое, знаешь, оно всегда будет, – чёрт почесал мохнатый живот. – А шкурный мой интерес – поработать хочу, а то полнеть начал, одышка замучила.
– С чего? С хорошей жизни?
– Да с того, что вы с людьми за меня всю работу делаете. Ни козни не построить, ни душу не смутить видениями, ни соблазнами с пути верного не свернуть, ни обманом не погубить… Вялый я стал… Скучно…