Сказ про то, как пастухи в ополчение ходили. Чечня

                Сказ про то, как пастухи в ополчение ходили...
                (Рассказано участником описываемых событий).

    Шли три дня, вернее ночи, скрываясь от проезжающих машин и людских глаз.
Спрятавшись в кустах, наблюдали за колоннами военной техники. Один раз выдали себя неосторожным движением, и несколько БТРов не останавливаясь, на ходу повернули башни и стеганули из КПВТ в их сторону. С тех пор стали гораздо осторожнее, распластывались и лежали, вжимаясь в землю, пока не прекращалось движение на дороге.
 

    Продукты кончились на второй день, да и что им матери могли собрать? В республике уже который год бардак несусветный, живут огородом, да скотиной, и ту периодически, то одни, то другие реквизируют, или покупают по смешным ценам. Что шло на базар, что бы живые деньги были, одежду и лекарства купить, что на натуральный обмен. Тяжело в общем, детей много, работы нет, выживали как могли. А тут ещё, то на мине животина подорвется, то осколками посечет, то под обстрел попадет. В общем тридцать три несчастья свалились на головы крестьян.
 
    Виноваты, ясное дело федералы, стоит их выгнать, заживут чеченцы богато и независимо, но для этого нужно самим повоевать, а ежели, кто и падет геройский смертью в бою с неверными, то Аллах примет его газават, и незамедлительно отправит в рай. Примерно так говорили заезжие красноречивые проповедники.  «Ваши братья гибнут за вас, а вы сидите у матерей и жен под юбками».
 
    Вот и пошли восемнадцатилетние пацаны в Аргун, втроём, по слухам там была одна из баз Ичкерийских ополченцев, где охотно принимали новобранцев. Добрались с горем пополам, голодные, промокшие и замерзшие. Расположение показал местный старик, сокрушенно покачав им вслед головой, но они этого уже не видели.
   
    За бетонным забором, местами разрушенном, и заложенном мешками с песком, в более мирные времена располагалось какое-то учереждение. Сейчас, в трехэтажном здании, без единого стекла, все окна были либо замурованы кирпичом, либо опять же заложены мешками с песком, с оставленными для наблюдения и ведения огня щелями.
 
    Нынче там находился один из батальонов свободной Ичкерии, со стандартно громким, пафосным названием.
 
    При их приближении в бойницах замелькали черные бороды и появились стволы.

- Стой там. Кто такие?

- Из ....., в ополчение пришли записываться.

- Оружие есть?

- Нет.

- Что в мешках?

- Одежда, вещи.

- Мешки там оставите, подходите к воротам, медленно, по одному.

    Ворота открылись, вышло несколько человек, держа их на прицеле, обыскали. Потом появился старший. Скривив губы, посмотрел старые, ещё советские паспорта, лениво процедил сквозь зубы, насмешливо глядя на грязных и посиневших от холода добровольцев.
   
- Молодцы что пришли, настоящие патриоты и мусульмане, такие люди нам нужны, мы вас возьмем. Но у республики сейчас трудные времена, поэтому продуктами вас должно обеспечить ваше село, оружием и одеждой тоже, если оружия нет, будете ждать, пока у нас не освободится ствол...
   
    Парни озадаченно переглянулись, и видно хотели было задать вопросы, но
тут раздался всем хорошо знакомый, нарастающий и приближающийся свист, начался минометный обстрел. Принимающая сторона среагировала мгновенно, заскочили внутрь периметра, и захлопнули ворота, оставив, вновь прибывших, на открытой местности.
   
    Первые мины упали вдалеке, но как-то быстро разрывы стали приближаться. Несостоявшиеся бойцы бросились искать укрытие, забились в грязь придорожной канавы, накрыли головы вещмешками, и стали заниматься тем, чем обычно и занимаются люди в таких ситуациях, молиться. Делали они это по всей видимости с должным усердием, потому как обстрел закончился не причинив им вреда.
 
-А что дальше, Амир? - спросил я у сидящего передо мной погрузневшего, слегка за сорок, чеченца.

-Дальше? Дальше мы вернулись домой, вот так значит, я сходил в ополчение в первую компанию, навоевался на всю жизнь - рассмеялся Амир, - Ну что, ещё чаю?