Минеральные воды

     До финиша участникам перестроечного забега оставалось немного — всего два годовых круга. Самойлов разменял пятый десяток, но был по-прежнему подтянут и работоспособен. Июнь отсчитывал последние дни, и установилась привычная для этого времени жара. В соответствии с планом боевой подготовки начинались военно-полевые учения. По легенде нужно было развернуть в изнывающей от жары полупустыне хирургический госпиталь и станцию переливания крови. Палатки для первого учреждения уже ставились два дня, а сотрудникам Самойлова необходимо было выехать по команде и в течение трех-четырех часов подготовиться к реальной работе. В санитарный автобус и приданный зеленый грузовичок было погружено имущество. Ждали команды. После полудня таковая поступила. Доехали до района, отмеченного на карте и, выгрузив имущество, деятельно приступили к установке палаток. Учитывая предшествующий опыт, с собой взяли достаточное количество питьевой воды и по дороге прикупили два ящика минералки ташкентского производства. Примерно через каждые пятнадцать минут интенсивной работы нужно было выпивать около полулитра жидкости, чтобы компенсировать потери от потоотделения и восстановить работоспособность. Вскоре три пирамидальных зеленых брезентовых островка украсили унылый пейзаж в простреленной солнечными лучами долине, окруженной невысокими холмами. Медицинские сестры и врачи начали расставлять оборудование. За время приведения полевого медицинского учреждения в готовность Самойлов несколько раз почувствовал неприятные болезненные покалывания в левой половине грудной клетки. Легкий массаж и одновременный прием минералки купировали эти колики.
«Вот возраст и начал сказываться, — подумал он. — Надо будет по возвращении сделать кардиограмму».
     Заведующие отделениями Эмилия Львовна Симанович и Фирсанова Жанна Константиновна сообщили, что они завершили размещение оборудования. Неподалеку заработал дизель-генератор, загорелись лампочки, ликвидируя полумрак внутри брезентовых пространств, инженер подключил холодильник. Проверяющего долго ждать не пришлось. Он все внимательно осмотрел и с удовлетворенным видом поинтересовался:
— Принять доноров завтра сможете?
— Да! — ответил Самойлов. — Хоть сейчас.
— Нет, сегодня не надо. Ждите поутру к одиннадцати. Будет целый взвод.
     Проверяющий сел в армейский уазик, водитель со звуком врубил передачу, резво стартанул с места. Вездеход, оставив космический шлейф пыли, скрылся за холмом.
     Ночью жгли костер, заваривали чай, слушали берущие за душу русские и украинские песни в исполнении женского вокального ансамбля. Потом долго смотрели на звездные композиции и о чем-то думали. Опаленные солнцем, казавшиеся безжизненными пространства оживали то звуком цикады, то пролетом ночной бабочки, то промельком птицы. Сотрудники отдыхали на раскладных армейских кроватях, хирургических полевых столах, на сиденьях автобуса. Самойлову не спалось. Он несколько раз прошелся по территории. Возле костра поочередно несли дежурство водитель, инженер и прикомандированные на учения «партизаны». Когда начало светать не выдержал и начальник станции, прикорнув на одной из раскладушек прямо на природе. Бойков принес синее армейское одеяло и накрыл им спящего доктора.
     Поутру состоялся легкий завтрак. В назначенное время прибыли доноры и дружно начали сдавать кровь. Тут же прибыла делегация проверяющих лиц во главе с начальником медицинской службы округа. Последили за процессом, посмотрели, где и как хранится драгоценная человеческая жизненная субстанция, посовещались между собой, оценили работу на четыре балла из пяти возможных и уехали в хирургический полевой госпиталь. После обеда поступило распоряжение на свертывание. Предыдущие учения иногда растягивались до двух недель, но время вносило коррективы, процесс подготовки сжимался, время экономилось, и бессмысленные часы пустого ожидания уменьшались. Все установленное было аккуратно разобрано и упаковано. На месте бивуака осталась, как и прежде, только высохшая редкая трава да быстро стираемые ветром следы на песке от колес машин и человеческих ног. Много уже было таких тренировок, но после каждой в душе Самойлова возникала необъяснимая ностальгическая мелодия, как понимание безвозвратности бытия. Существующие проявления мира — не виртуальность, которую можно прокручивать сколь угодно раз. А что там, в бесконечном пространстве и вечном мире, кто знает?

     По прибытии на место службы, улучив свободный момент, Самойлов зашел в кабинет к главному терапевту округа, своему земляку полковнику Клименку Максиму Дорофеевичу.
— Ну, заходи земеля! Я накануне подумал, что мы захватили тут все руководящие должности. Начальник медицинской службы округа белорус, главный хирург тоже, я и ты на своей службе.
— Максим Дорофеевич, не волнуйтесь. Среди проверяющих наших земляков нет. Пахать на износ не все желают.
— Ну, я это в шутку. С чем пришел?
— Надо обследоваться. Во время последних учений почувствовал боли в левой половине грудной клетки.
— Как долго длились?
— Несколько минут. Полежал, выпил минералки. Прошли.
— В лопатку не отдавало?
— Нет.
— С собой последняя электрокардиограмма есть?
— Да, — и Самойлов подал офицерскую медицинскую книжку с данными.
— Все в норме, — констатировал Клименок.
— Вот тебе направление в диагностический кабинет, сделаешь экг и сразу ко мне.
Когда Самойлов принес длинную ленту испещренную записями прибора, Максим Дорофеевич начал ее внимательно исследовать.
— Вроде бы все в норме. Есть, однако, частичная блокада правой ножки пучка Гиса. Это считается нормой, но на твоей предшествующей кардиограмме ее не было. Итого вывод — был кратковременный ишемический приступ. В санаторий тебе надо съездить. Когда был в последний раз?
— Не был ни разу.
— Как так? Это никуда не годится.
— Да постоянно занят. То работа, то семья.
— Дело поправимое. Кто у нас санаторно-курортным лечением в округе занимается? — Клименок задумался. — Фролов, насколько я помню, ведет учет путевок.
— Да, Игорь Иванович его зовут.
— Вот отнесешь ему мое заключение. А чтобы не юлил, я укажу конкретный санаторий в минеральных водах, а путевку семейную. Начальник медицинской службы лечение в таких санаториях держит под личным контролем, путевки бережет для своих избранных, но земляку, я думаю, не откажет.
В штабе округа проблем с оформлением документов на лечение и для ухода в очередной отпуск не случилось. Семья Самойлова была на седьмом небе от счастья. Отпускные проездные документы Станислав Андреевич использовал для того, чтобы отвезти младшую дочь к бабушке на родину. По возвращении через два дня он, жена и старшая дочь школьница убыли в Кисловодск на кавказские минеральные воды. Детей брать с собой не разрешалось. Пришлось снимать для ребенка комнату, кормить, делясь санаторным пайком и покупая недостающие продукты в ближайших магазинах. Через несколько дней, ставшее уже привычным чувство усталости, стало проходить. Особенно бодрили гидромассажные души Шарко. После этой процедуры, словно крылья вырастали. Истинное удовольствие доставляли прогулки по терриконам, где многочисленные белки постоянно дежурили на стволах деревьев и выпрашивали у проходящих мимо людей семечки либо орешки. Эти рыжие верткие прыткие создания уплетали лакомства за две щеки прямо с ладони, могли прыгнуть на предплечье, но погладить себя не давали, тут же увертываясь.
     В один из санаторных дней Самойлов в составе семейной компании отправился на экскурсионном автобусе к Медовым водопадам. Согласно сказанию там когда-то давным-давно в расщелинах и выступах скал обитало великое множество диких пчел, а соты, наполненные медом, гроздьями свисали с каменистостей и стволов деревьев. В результате то ли толчка из недр земли, то ли оползня по причине эрозии почвы речушка Аликоновка изменила свое русло и проложила путь уже по новому руслу. Упавшие пчелиные соты некоторое время подслащали текущую воду в районе водопадов. По этой причине их назвали медовыми. Водопады оказались небольшими, но весьма живописными. По окончании поездки экскурсовод предложил всем, кто пожелает пройтись самостоятельно пешком по руслу этой речушки до санатория. Расстояние города составляло примерно семнадцать — восемнадцать километров. Для полноты впечатлений Самойлов решил прогуляться этим маршрутом. Попутчиков ему не нашлось и он, махнув рукой отъезжавшему автобусу, двинулся в путь. Левый склон русла был крутой с небольшой порослью кустарников, правый более пологий весь в зелени. Тропинка была местами выражена не четко, иногда она раздваивалась. Над головой нависали слои грунта прорезанные течением воды за тысячи и возможно миллионы лет. Эти слои тянулись желтыми, оранжевыми иногда красными полосками высоко вверху и пониже. Ближе к потоку воды уже лежали многочисленные упавшие из каньонного поднебесья камушки наподобие гальки. Иногда Самойлову становилось жутковато от нависавших массивов, которые периодически клонились друг к другу с противоположных склонов. Но все держалось крепко, и наш искатель впечатлений уверенно шел вперед. Один поворот сменялся другим, каменистые нагромождения то затеняли, то открывали небесный проем. Речку можно было, разувшись, без труда перейти вброд. Иногда возникали груды валунов, между которыми стремительно ускорялся ледяной водный поток. По этим камням, при желании, не составило бы труда, не промочив ног, побывать на другой стороне. Но турист непреклонно шел по избранной стороне уже больше часа. Он намеревался преодолеть расстояние к ужину. Свой обед он полностью подарил дочери. Иногда ребенка по предварительной договоренности можно было покормить в столовой санатория. Усталости Самойлов не чувствовал, созерцая невиданные ранее ландшафты, он чувствовал себя участником какой-то фантастической феерии или кинопостановки. И, как только он подумал об этом, за очередным поворотом открылся взору просторный каньон, где берега расступились, обозначив великолепную панораму. Рядом с бегущими струями речки стояла молодая красивая броского вида женщина, одетая в длинное синее платье узкое в талии и бутоном расходящееся вниз, складки почти касались гальки. Наряд был богато украшен всякими вставками, брыжами, цветами, блестками. На голове у дамы была шляпка. На ногах обувь явно не из современности. Самойлов любил фантастику, но сказаниям авторов о всяких там временных порталах и прочей чепухе не верил. Тем не менее, он недоуменно остановился, чтобы сосредоточиться и проанализировать обстановку. Его острый взгляд за одним из зеленых кустов заметил туристическую палатку, а рядом с ней троих мужчин. Там же на треноге стояла кинокамера. Он прошел мимо стоящей красавицы, оценивающе взглянул в ее насмешливые зеленоватые глаза, на слегка приподнятый носик, аккуратно обведенные розовой помадой губы в мягкой снисходительной улыбке. Женщина тут же поняла, что произвела на туриста впечатление, и это осознание своих возможностей было выражено в ее позе. В это время под ногами Самойлова поехал песчаный грунт, и он пошатнулся.
— Осторожно, не упадите! — послышалась мелодия голоса дамы из прошлого века.
— Постараюсь, — донеслось в ответ.
     И тут слева от себя любитель пешеходных прогулок заметил небольшую табличку, прикрепленную к деревянной стойке, воткнутой в землю с надписью: «Съемки фильма…» Дальше шла не четкая запись. Видя, что своим появлением, помешал постановочной сцене, убежденный путешественник поспешил выйти из кадра. Только спустя еще два часа он усталый, но безмерно довольный вошел в городские кварталы Кисловодска и на автобусе доехал до корпусов санатория.
История гласит, что распоряжение об изыскании и оборудовании лечебного источника было дано императором Петром Первым. Многие годы источник функционировал на уровне обычного родника до середины девятнадцатого века. Главный лечебный объект Кисловодска, — конечно же, нарзанная галерея. Это красивое здание было построено в одна тысяча восемьсот пятьдесят первом году под руководством кавказского наместника М.С.Воронцова. На месте каптажного колодца появился бассейн, а сам источник оказался внутри здания выстроенного в стиле «готического романтизма». Нарзанную галерею также называют ключом Уптона по фамилии архитектора, который построил ее в такой необычной оригинальной форме. Вододобывающее сооружение несколько раз реставрировали, улучшали его санитарное состояние, а впоследствии стали использовать только для ванн. В девятнадцатом веке девушек, подававших воду посетителям из пространства, где были краны, и расположенного ниже пола, поэтически называли нимфами. В советское время рядом было возведено много санаториев, число посетителей многократно возросло, и в этом деле установилось самообслуживание.
     Самойлов попробовал нарзан из-под кранов несколько раз, но не почувствовал к нему тяги. Возможно, эта минеральная вода организму не требовалась. На очередной экскурсии удалось посетить места, связанные с Лермонтовым. Незаметно минули три недели. Потом снова начались служебно-трудовые будни.