В роли доверенного лица

    Монополия на власть коммунистической партии была упразднена и тут же, как джины из бутылки начали возникать оппозиционные группировки. Шумно прошли выборы в местные органы управления. Впереди была кампания по избранию депутатов в республиканские советы. Бывшие партийные функционеры с переменным успехом включились в невиданную ранее конкурентную борьбу. Заместитель начальника госпиталя по политической части полковник Железняк Геннадий Игоревич был атлетически сложен, молод, здоров и полон сил. Вторую штатную военную партийную должность в гарнизонном госпитале занимал подполковник Иванов Алексей Игнатьевич. Он обосновался в кресле освобожденного секретаря партийной организации. Это был добродушный уравновешенный спокойный человек. Он длительное время служил в Средней Азии в окружении знойных пустынь и, то ли по этой причине, либо вследствие наследственного устройства организма, выглядел, несмотря на свои пятьдесят три года, стройным, как студент после тяжелой экзаменационной сессии. Здоровьем Алексей Игнатьевич похвастать не мог. В последнее время его стали беспокоить боли в области сердца даже при небольших физических нагрузках. Он хорошо знал всех военных врачей госпиталя, с некоторыми пытался завязать дружеские отношения. Чаще всего секретарь обращался к подполковнику Шувалову Василию Фомичу, который руководил операционным блоком, исполнял обязанности ведущего специалиста госпиталя, а иногда временно на несколько дней замещал главного хирурга округа. Возможно, в Шувалове он почувствовал родственную душу, а может быть и по причине признанного врачебного профессионализма Василия Фомича и хороших отзывов о нем, секретаря влекло к этому человеку, прежде всего, по причине своих недугов. Шувалов терпеливо консультировал всех, кто к нему обращался.
В тот день Алексей Игнатьевич чувствовал себя плохо, как никогда прежде. Препараты, назначенные терапевтами, помогали слабо. В обеденный перерыв он позвонил в операционный блок.
— Шувалов. Слушаю.
— Это Иванов.
— Василий Фомич, мне нужно с вами посоветоваться.
— Пожалуйста, когда вам будет удобно.
— Я приглашаю вас сегодня ко мне домой на ужин. Жена прекрасно готовит. Ну, и покажу вам все мои последние обследования.
В разговоре возникла пауза. Поняв, что Шувалов задумался, секретарь уточнил: — Если вы свободны.
— Да, на вечер ничего не планировал.
— Ну, вот и замечательно. Водитель начальника госпиталя нас подвезет.
У Иванова была двухкомнатная квартира, в которой он обитал с супругой его же возраста. Сын учился в одном из высших военных училищ. Квартира была обставлена резной мебелью, сделанной руками Алексея Игнатьевича. «Это сколько же времени надо было потратить, чтобы так искусно все смастерить!» — рассматривая узоры древесной резьбы, подумал Шувалов.
Жена Иванова поставила на стол выпечку и стала разливать по чашкам ароматный чай.
— Это все Алексей своими руками. По ночам. Последние годы бессонницей страдает.
«Перестройка многих людей лишила сна, и не только партийных функционеров», — дополняя слова женщины, промелькнула и мгновенно исчезла в сознании гостя наведенная мысль, при этом первое слово хотелось заменить уже прижившимся в народе выражением «горбостройка».
Из соседней комнаты появился хозяин квартиры с ворохом медицинских заключений и рентгеновских снимков.
— Василий Фомич, вы доктор, которому я доверяю. Как вы скажете, так я и поступлю.
Потягивая индийский чай, Шувалов, не торопясь изучил все ангиограммы, записи кардиологов и другие исследования. Затем, взглянув в настороженные зрачки секретаря, констатировал:
— Без операции не обойтись. Коронарные артерии предельно сужены. Вам придется лечиться у кардиохирургов. Они либо открытым способом сделают обходные шунты, либо установят специальные стенты. Этот метод недавно стал внедряться в практику.
— Я, как наша страна, без радикальной операции не обойтись, — горько пошутил Алексей Игнатьевич.
— Общество — это тоже своего рода организм.
Шувалов аккуратно собрал медицинские документы и протянул их Иванову.
— Мне уже это говорили на обследовании, но я все сомневался.
— В данном случае это операция выбора, то есть, других вариантов нет.
— Алеша, надо решиться! — И супруга ласково обняла своего мужа за худые плечи.
Иванов получил направление по месту службы, взял с собой все результаты обследований, поехал в Москву, где и был прооперирован. Месяца через два он возвратился еще более похудевший, но уже без одышки, с нормальным цветом кожи лица, которое до операции было бледным с синими кругами в области век. В один из дней он зашел к Шувалову, показал выписку из истории болезни и попросил сделать перевязку. В области грудины на месте послеоперационного шва образовалось два лигатурных свища.
— Это не опасно? — поинтересовался у Шувалова Алексей Игнатьевич.
— Гнойник, даже маленький, опасен, когда не вскрыт, а у вас источники воспаления дренированы свищами. Все вытекает наружу.
— Как долго это будет продолжаться?
— Пока не выйдут лигатуры.
— Это что?
— Нити, которыми вам зашивали рану. Я попытаюсь вам их удалить.
— Тогда свищи быстро закроются?
— Да, в течение нескольких дней.
Вскоре воспаленные и отторгнутые организмом нити удалось извлечь, ранки зажили. Алексей Игнатьевич обрел бодрость духа, жизненную устойчивость и тут же стал строить грандиозные планы, решив баллотироваться на должность депутата республиканского совета. Его кандидатура была выдвинута руководством госпиталя. О том, что когда-то придется выступать в качестве доверенного лица, Шувалов даже не мог предположить. Но именно с такой просьбой обратился к нему секретарь партийной организации госпиталя.
— Алексей Игнатьевич, я постоянно занят. Вы же это знаете! — пытался сопротивляться хирург дополнительной нагрузке.
Но проба Василия Фомича освободиться от столь почетных обязанностей не удалась. Секретарь с дипломатическим искусством убедил его примкнуть к своим сторонникам. Вместе с Шуваловым в агитационную группу вошла женщина средних лет из бухгалтерии, а также штатский из продовольственной службы. Конкуренция на депутатскую должность была высокой. Вначале было семь человек, но один был снят с дистанции избирательной комиссией за какие-то упущения в оформлении документов.
В воскресные и субботние дни, иногда в послеобеденное время начались хождения по дворам избирательного участка. Василий Фомич через мегафон превозносил достоинства своего выдвиженца. Иногда набиралось до десятка слушателей, но чаще всего было не более трех-четырех. Несколько раз маршруты пересекались с конкурентами, однако до перепалок дело не доходило. Откровенно говоря, ни сам Иванов, ни его группа поддержки не очень-то верили в успех, хотя по армейской привычке все трудились добросовестно. Шувалов ходил в военной форме с медицинскими эмблемами и по этой причине беседы с жителями часто переходили на специфическую тематику. В эти моменты Шувалов чувствовал себя хозяином положения и отвечал на все интересующие вопросы. На такую консультацию случалось, выстраивалась небольшая очередь.
В день выборов перед избирательным участком был развернут продовольственный пункт от гарнизонного военторга, где любой желающий мог купить консервы, импортных кур, колбасу и другие весьма дефицитные в то сложное время продукты. Бойкая торговля шла до тех пор, пока не иссяк поток голосовавших избирателей. После этого подвоз пищевого боекомплекта прекратился, и случайные прохожие смели остатки товара в считанные минуты.
Шувалов с душевным облегчением возвратился к обычному ритму врачебной работы. Через день от начальника госпиталя он узнал, что Иванов победил с подавляющим отрывом, набрав около девяноста процентов голосов избирателей, участвовавших в выборах.