Вдруг выяснилось

Вот, дожил я до славного времени, когда стал редкостью в городском масштабе.
Прожил я, как бы, свою полную жизнь благополучно. И вдруг мне выпала жизнь чья-то!
Средняя продолжительность у нас в городе - шестьдесят пять лет. Ну, может быть, сегодня - шестьдесят восемь.
Так, я уже десять лет живу за счёт кого-то, кто в какой-то день умер и десять лет своей жизни не дожил!
В принципе, я не виноват. Но мысль терзает меня в одном и том же направлении: почему пенсию не дожившего мне не удаётся немного поскрести? Ну, человек же умер раньше, пенсию перестал получать, а то и вовсе не успел получить даже за первый месяц?
Увы, я даже не народный, не пострадавший от войны, не великий и не орденоносец.
Я просто - рядовой пенсионер. Конечно, я мог бы проявить себя в этом хаосе нашей жизни. Но, не проявил. Не украл, когда можно было. Не женился выгодно, когда была возможность.
Вот сейчас живу, как все. Ведь, я такой же, как те миллионы пенсионеров, которым не дали купаться в Чёрном море, не дали кушать дорогое мясо, дорогую рыбу, дорогое вино.
Мы все активно вспоминаем время, когда докторская колбаса была вполне съедобной и даже полезной. Мы вспоминаем столовые, в которых на пятьдесят копеек можно было съесть настоящую котлету из натурального мяса.
Вспоминать-то приходится очень многое.

Но речь-то не об этом же!
Неожиданно, по какой-то то ли доброй инициативе, то ли злой шутке в мой Кабинет в Интернете посыпались бабушки-вдовы! Прямо-таки по двадцать особ каждый день!
Вот, тогда я и узнал, что я живу в чужой жизни!
Ведь, это сколько стариков-то не дожили? Бросили своих жён на произвол судьбы!

Я, конечно, стал свой Кабинет чистить веником! Куда же мне такую прорву обслужить? Одной бы хватило, но опять же и выбрать трудно! Все, как на подбор, толстые, потому что кушают сейчас за себя и за того покойного мужа!
В общем, вопрос пока никакого решения не достиг.

Приходится веником мести и мести! И, что удивительно, не унимаются! По второму и по третьему разу заходят некоторые! Я ещё никому из бабушек не сообщил, что мне - семьдесят восемь лет давненько уже стукнуло. Сказать, что ли?
Может быть, отстанут те, которым уже семьдесят стукнуло?

Правда, есть радость. Девушки от восемнадцати до двадцати четырёх лет демонстрируют свои голые тела тут же и предлагают, стыдно сказать, поскакать!
Есть подозрение, где поскачу, там и в гроб лягу.

Нет, не скажу, что тела девушек раздражают, и хочется написать: как тебе не стыдно! Но разум в семьдесят восемь лет у меня совсем не тот, что у Евгения Петросяна. Я не собираюсь рисковать своей седой головой хотя бы потому, что у меня нет миллиарда рублей!
У меня просто появилось непреодолимое желание пережить эту вакханалию российской жизни, и получить, наконец, хотя бы раз полнокровную пенсию, которую я заслужил своей праведной старостью!

Март